— Неужели я… правда должна выйти за него, матушка?
Леди Грейсон подвела Донеллу к дивану и усадила рядом с собой.
— Этого я и боялась, дражайшая моя, — сказала она, — что ты расстроишься.
— Я никогда не думала… мне и не снилось, что меня… будут заставлять выйти замуж… сразу же после возвращения в Англию! — произнесла Донелла. — Я так мечтала о том, как… как мы с тобой поедем в Лондон… и о балах… и о веселье… и о том, как нам хорошо будет вместе.
— Я знаю, — с болью в голосе произнесла леди Грейсон. — Однако твой отчим так рад тому, что ты выйдешь за лорда Уолтингема, что я не смогла ничего ему возразить.
— Он хочет избавиться от меня! — уверенно произнесла Донелла.
— Это не единственная причина, — ответила ее мать. — Твой отчим на самом деле верит, что самое большое счастье для тебя — это выйти замуж за лорда Уолтингема. Сэр Маркус очень уважает его, они ведь вместе учились в школе и всегда были близкими друзьями.
— Но… но ведь не отчим же собирается выйти за него, а я! — язвительно заметила Донелла.
— Я хотела бы помочь тебе, дорогая, — ответила мать, — и предложила подождать до конца сезона, на случай, если ты вдруг встретишь и полюбишь кого-нибудь другого.
— И что на это ответил… отчим? — спросила Донелла, заранее зная ответ.
— Он только разозлился, — очень тихо призналась леди Грейсон.
Донелла знала, что ее мать побаивается сэра Маркуса, хотя он никогда не сердился на жену.
Однако леди чувствовала себя в долгу перед мужем и потому не желала противоречить ему ни в чем.
— Маменька, — произнесла Донелла, — но вы же наверняка можете убедить сэра Маркуса подождать… Ну хотя бы… пару месяцев… или до конца лета. Ведь помолвка у девушки обычно длится долго.
Мать промолчала, и Донелла добавила:
— Мне кажется, что все дело в том, что… сэр Маркус… ревнует вас ко мне… и хочет выставить меня из дому… как можно скорее.
Леди Грейсон издала сдавленный вздох, словно не желала отвечать дочери.
Донелла выскользнула из объятий матери.
— Маменька, а сейчас вы… вы счастливы? Так же счастливы, как… были с папой? — спросила она.
Было похоже, что леди Грейсон очень удивилась такому вопросу.
Она посмотрела на дочь, опустила ресницы и отвела взгляд. В комнате воцарилось молчание.
— Не волнуйтесь так, маменька, — произнесла Донелла через некоторое время. — Ничего не говорите. Я знаю, что папа понял бы меня и не заставил бы меня идти под венец с человеком, который мне не нравится… и которого я скоро… возненавижу!
— Не говори так, дорогая моя! — взмолилась леди Грейсон.
— Это правда, мама! Вчера за обедом он говорил только о себе, и я еще тогда подумала, что он просто зануда. А теперь, когда я думаю о нем как о муже, мне хочется убежать куда глаза глядят!
Леди Г рейсом сжала руки.
— Дорогая моя девочка, но что я могу сделать? У меня сердце разрывается, когда я вижу, что ты так огорчена!
Донелла поднялась с дивана, подошла к окну и выглянула в сад.
Но она не видела ни солнечного света, ни цветов, ни деревьев.
Она слышала только собственный голос, который повторял:
— Мне хочется убежать куда глаза глядят, чтобы меня никто не нашел!
У нее зародился план — план настолько грандиозный, что в первый миг она даже не поняла, что это означает.
Донелла резко повернулась к матери.
Леди Грейсон была очень бледна, хотя и красива, и сильно похудела за то время, пока Донелла жила за границей.
— Не расстраивайтесь, маменька, — произнесла девушка. — Я что-нибудь придумаю и, наверное, папа… поможет мне… где бы он ни был.
Слезы навернулись на глаза леди Грейсон.
— Я уверена, что он поможет тебе, драгоценная моя. Я знаю, что он думает о тебе, любит тебя и всегда очень, очень гордился тобой.
— Я это и имела в виду, — ответила Донелла — Отдадим все на волю папы. Я уверена, что он не подведет меня.
— Он не сделает этого, ведь он так любил тебя! — горячо ответила ее мать.
Глава 2
Донелла была с матерью до самого вечера.
Девушке казалось, что сэр Маркус вопросительно поглядывает на нее, однако ни слова не было сказано о лорде Уолтингеме.
Но Донелла прекрасно понимала, что время уходит. Завтра лорд приедет, чтобы сделать ей предложение, в абсолютной уверенности, что она примет его.
«У меня нет выбора», — горько подумала она.
И тут снова у нее возникла мысль о побеге. Переодеваясь к обеду, она пересмотрела всю свою одежду, выбирая, что взять с собой. Выбор был нелегким.
К тому же Донелле нужно было решить, как долго ей придется скрываться.
Ответ был ясен: до тех пор, пока отчим не смирится с ее решением не выходить за лорда Уолтингема.
Кроме того, сам лорд вряд ли воспримет отказ спокойно. Он чрезвычайно гордился собственной значимостью и считал, что любая женщина обеими руками ухватится за него, предложи он ей стать его женой.
Сама мысль о лорде заставила Донеллу вздрогнуть. Она знала, что скорее умрет, чем выйдет за него замуж, хотя и понимала, что звучит это глупо.
Унаследованный от отца здравый смысл подсказал ей, что нет нужды так сгущать краски. Все, что от нее требуется, — это уйти и ненадолго исчезнуть.
Когда же она вернется, сэр Маркус будет вынужден серьезно отнестись к ее решению.
Донелла понимала, что не сможет скрываться вечно хотя бы потому, что ей будет очень трудно заработать себе на жизнь.
Если она притворится гувернанткой или компаньонкой, ей понадобятся рекомендации. Подделав их, она рискует попасться. Тогда ее наверняка арестуют по обвинению в подлоге.
Самые невероятные идеи приходили в голову Донелле, пугая ее. И все же она твердо решила, что не должна встречаться на следующий день с лордом Уолтингемом.
После ужина она снова села за пианино. На этот раз она не стала играть легкомысленные песенки, которыми забавлялась накануне. Вместо них гостиную заполнили величественные звуки произведений Шопена и Моцарта.
Тем не менее сэр Маркус возмущенно на нее поглядывал — музыка мешала ему поговорить с женой.
В десять вечера Донелла пожелала родителям спокойной ночи и поднялась к себе.
Она отпустила свою горничную и сама справилась с застежками вечернего платья.
Вешая его в шкаф, она заметила задвинутый в угол саквояж, привезенный из Флоренции. Все ее книги не поместились в сундуке, и в последний момент она купила этот саквояж — вместительный, удобный и достаточно легкий.
