Донелла словно услышала голос отца, говоривший ей, что это как раз то, что ей нужно.
Она выбрала платье, которое наденет для побега, — красивое, но не слишком вычурное, чтобы не возбуждать любопытства. Сверху она накинула короткий жакет синего бархата и надела изящную маленькую шляпку, выгодно оттенявшую цвет ее волос.
Одна проблема была решена.
Теперь предстояло выбрать вещи, которые нужно взять с собой.
Поскольку побег пришелся на лето, Донелла уложила в саквояж два легких муслиновых платья. За ними последовал вечерний туалет из белого газа. Все вместе заняло совсем мало места.
Даже когда девушка добавила к этому две ночные рубашки и муслиновый пеньюар, места в саквояже хватило еще для пары тапочек. Теперь — щетка для волос, расческа и коробочка булавок.
На самом верху поместились всевозможные мелочи, носовые платки, губка и зубная щетка.
Донелла решила, что за ночь успеет вспомнить, какие еще вещи ей необходимо взять.
Теперь предстояло решить проблему денег.
После путешествия у нее осталось совсем мало. Когда она покидала Флоренцию, отчим прислал ей солидный чек, но почти все ушло на чаевые школьной прислуге и портье на железной дороге.
«Мне нужно гораздо больше», — сказала себе Донелла.
Затем она вспомнила, что в сумочке у матери всегда лежат деньги.
«Рано утром я попрошу у нее немного», — решила девушка.
Она разделась и легла в постель, представляя себе, как будет зол отчим, узнав о ее побеге.
И в то же время она была уверена, что отец одобрил бы ее действия.
«Следуй за своей звездой», — сказал однажды он, а когда дочь не поняла его, пояснил: «Когда я в море стою на мостике и смотрю на небо, мне всегда кажется, что там есть одна звезда, которая всегда поможет мне».
«Вы думаете, что это звезды говорят вам, что делать, папенька?» — спросила тогда Донелла.
«Я уверен в одном: все мои мысли вкладывает мне в голову кто-то, кто гораздо умнее меня», — ответил ей капитан.
Донелла навсегда запомнила эти слова.
Глядя в небо, она всегда гадала, которая из тысяч мерцающих над головой звезд принадлежит ей.
«Я пойду за моей звездой, папа, — мысленно произнесла она, — но и ты… ты тоже помоги мне».
Утром Донелла проснулась гораздо раньше обычного.
Без помощи горничной она надела свое красивое платье, но не стала брать ни жакет, ни шляпку.
Затем она ждала до тех пор, пока не услышала, что сэр Маркус вышел из комнаты ее матери и отправился к себе. Он всегда вставал рано.
Донелла знала, что теперь он до самого завтрака будет либо ездить верхом, либо осматривать свои конюшни. Она подождала еще немного на случай, если отчим решит зайти к матери еще раз, прежде чем спускаться во двор.
Когда сэр Маркус ушел, она отправилась в комнату матери.
Леди Грейсон все еще лежала в постели. Когда вошла дочь, она радостно улыбнулась.
— Мне не хочется вставать, дорогая, у меня легкая головная боль, и я думаю остаться в постели до обеда.
— Вы правы, маменька, — произнесла, целуя ее, Донелла. — Впрочем, я хотела попросить у вас денег.
— Денег? — переспросила леди Грейсон.
— Я хочу съездить в деревню и присмотреть себе новый хлыст для верховой езды. Если там не найдется ничего подходящего, то, может быть, мне придется ехать в Сент-Олбанс.
Она сделала паузу, и, не дав матери заговорить, добавила:
— Я не хочу ни о чем просить… отчима… после всего, что он уже… сделал для меня.
— Конечно, ты права, дорогая, — согласилась мать. — Деньги у меня там, в сумочке. Возьми, сколько тебе нужно.
Донелла подошла к шкафчику, где мать хранила сумочку.
Открыв ее, девушка обнаружила, что там даже больше денег, чем она ожидала, и, не сказав ни слова, забрала почти все.
— Спасибо, маменька, — поблагодарила она, засовывая деньги в карман.
Затем Донелла снова подошла к кровати и горячо поцеловала мать.
— Прошу вас, маменька, будьте осторожнее, — попросила она. — Не взваливайте на себя слишком много дел.
— Я постараюсь, — согласилась леди Грейсон, — но ты же знаешь, что твой отчим не любит обходиться без меня. Мы с ним совершили несколько довольно длинных поездок, которые были для меня весьма утомительны.
Донелла снова поцеловала ее.
— Я люблю вас, маменька! — воскликнула она.
— Я тоже люблю тебя, дорогая, — ответила ей мать. Казалось, она хотела добавить что-то еще, но затем передумала.
Поскольку у Донеллы не было охоты говорить о лорде Уолтингеме, она поспешила прочь.
Только оказавшись в своей комнате, она вытерла с глаз слезы.
Ей было очень тяжело вновь покидать мать после долгой разлуки.
«Как же маменька огорчится!» — сказала про себя Донелла. Однако ей тут же пришло в голову, что это, быть может, заставит сэра Маркуса задуматься.
Прощальное письмо уже было написано и лежало в сумочке. Туда же Донелла положила и взятые у матери деньги.
Надев шляпку и бархатный жакет, девушка взяла в руку саквояж и вышла из комнаты. Она прошла по коридору и спустилась вниз, но не по главной лестнице, а по той, которая была ближе к конюшням.
Оставалось только надеяться, что сэр Маркус уехал прокатиться и не станет допытываться, куда она собралась.
Надежды Донеллы оправдались. Свернув на дорожку, ведущую от дома к конюшням, она увидела далеко впереди своего отчима. Он направлялся к пустоши, где часто ездил галопом.
Донелла приказала подать коляску, в которой ее мать обычно совершала недалекие поездки. Из стойла вывели и запрягли пони — небольшого, но молодого и резвого конька.
Донелла сказала прислуге, что хочет взять с собой Бена — одного из младших грумов, который служил у них еще до того, как она уехала во Флоренцию. К тому же он был очень глуп, умело обращался с лошадьми, но с трудом разговаривал с людьми.
Поездка проходила в молчании.
Донелла не пожелала остановиться у лавочек, торговавших всевозможными мелочами. Она дождалась, пока коляска не выехала на главную улицу, ведущую к Хертфордширу, и только тогда остановила пони у коновязи. Бену она сказала:
— Здесь меня подберут друзья, так что не жди меня и поезжай домой. Когда вернешься, попросишь передать ее светлости вот это письмо.
Бен не выказал ни малейшего удивления по поводу столь странного приказа. Он сунул письмо в карман куртки, взял из рук хозяйки поводья, развернул пони и поехал прочь, вместо прощания коснувшись шляпы.
В ответ Донелла помахала рукой и стояла, глядя ему вслед, до тех пор, пока коляска не скрылась из виду.
