Вот как родилась идея этой книги.
Глава первая.
Простак с набитыми карманами
Ставка — жизнь
После выхода картины «Лорд Дракон» Эдвард Танг, сценарист, который является моим старым напарником и с которым я сотрудничаю и по сей день, стал черпать вдохновение из голливудских фильмов. В первую очередь его поразила работа Стивена Спилберга «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега». После этого он загорелся желанием сделать динамичную картину с погонями и перестрелками, а также сложными трюками кунг-фу. В итоге мы занялись фильмом «Проект „Истребления пиратов“». В это же время я начал пробовать метод коллективного творчества при разработке сценария — способ работы, близкий тому, что используют сегодня в Голливуде.
Действие картины разворачивается в начале XX века, шайка пиратов уничтожает эскадру Гонконга. Я играл капитана морской полиции Ма Жулуна (Дракон Ма), которому вследствие этих событий приходится переквалифицироваться в офицера сухопутной полиции. Несмотря на это, Ма не оставляет попыток напасть на след пиратов и в конце концов истребляет их всех до одного. В этой истории были еще две важные фигуры — образцовый офицер полиции и местный хулиган-мошенник, присутствие которых привносило в напряженный сюжет существенную долю юмора. Уже на стадии обсуждения сценария мы полностью отдавали себе отчет в том, что на свете есть только два человека, которым под силу сыграть эти роли: это мой старший брат по школе актерского мастерства Саммо Хунг и младший — Юэнь Бяо. Дело не только в том, что мы трое уже достаточно провертелись на съемочных площадках и к тому же специализировались на исполнении трюков кунг-фу, а скорее в том, что мы очень хорошо понимали друг друга. Одного мимолетного взгляда или же едва заметного движения было достаточно для того, чтобы предугадать мысль другого; такого рода исключительное молчаливое взаимопонимание позволяло добиться успеха при съемках фильмов в жанре экшн, не потратив при этом много сил. Не стоит также забывать, что дружба наша была настолько близкой, что мы могли даже принимать душ в одной кабинке.
Самая важная серия эпизодов с трюками в фильме относится к той части повествования, где я, убегая по улице от погони, взбираюсь на флагшток и прыгаю с него на башню, а затем срываюсь прямиком вниз и падаю наземь. В ходе многочисленных размышлений и разговоров на эту тему стало ясно, что это нельзя снимать с помощью дублеров. Если нам нужен этот эпизод — необходима настоящая игра актера. Разумеется, это означало одно: я все должен сделать сам.
Группа постановщиков стала обсуждать, каким образом можно увеличить силу сопротивления, а также снизить скорость моего падения, чтобы я не расшибся насмерть. В конечном варианте фильма вы можете увидеть, что во время моего падания вниз встречаются всего лишь два навеса, а расстояние между вершиной башни и землей составляет около пятнадцати метров.
После утверждения плана съемок Юэнь Бяо с сомнением посмотрел на меня и спросил: «Ты уверен, что получится?» Я был абсолютно спокоен и ответил ему: «Ничего, мы можем для начала попробовать».
Съемочная группа приготовила мешок, наполненный песком, вес которого соответствовал моему. Затем его сбросили с башни. Прорвав оба навеса, мешок упал на землю и немедленно лопнул — песчинки разлетелись по всей площадке. Я остолбенел. Но все равно продолжал стоять на своем: «Один эксперимент ничего не доказывает, давайте натянем навесы потуже и еще раз попробуем». Второму мешку повезло больше: он приземлился целым и невредимым.
В те времена в Гонконге, если съемка велась не в павильоне, то снимали прямо на улицах, повесив декорации и обозначив площадку. Этот процесс причинял множество неудобств повседневной жизни местного населения. Для съемок этого фильма была выбрана автостоянка. Так как я всегда работаю основательно (и медленно), декорации, установленные в одном месте, могут провисеть там несколько месяцев. Таким образом, многие люди лишились возможности парковаться на привычном им месте, им приходилось оставлять свои машины поодаль и затем идти пешком, вследствие чего дорожное движение поблизости было нарушено. К счастью, население отнеслось к нам с пониманием, жалоб не поступало, но, с другой стороны, из-за этого наша съемочная площадка всегда была окружена толпами людей, приходивших поглазеть. В процессе подготовки к съемкам данного эпизода кто-то разболтал, что с башни будет прыгать не дублер, а я сам. Поэтому каждый день все служащие офисов, торговцы и прохожие сбегались к нам. Особенно много людей было в обеденное время, каждый, держа в руке пиалу, приходил на съемочную площадку, ел и, подняв голову, смотрел наверх. А я, стоя на башне, неторопливо им сообщал: «Сегодня прыгать не буду». И тогда все разочарованно расходились.
Несмотря на то что мы проводили эксперименты, по мере того как приближалось время снимать эту сцену, я все больше и больше нервничал. Каждый день я смотрел вниз, прокручивал в уме весь процесс: расстояние до земли большое, а внизу меня ждет всего лишь один маленький кусок навеса; если уклонюсь немного вперед — сломаю себе шею, если отклонюсь немного назад — сломаю себе ногу, так как же лучше спрыгнуть? Каждый раз, стараясь себя подбодрить, я мысленно говорил: «Достаточно собраться с духом, прыгнуть, и эпизод будет снят». Но как только я вставал на тот край, я сразу же вспоминал тот лопнувший мешок с песком и невольно пятился назад.
И вот первая пробная съемка. Я взобрался на башню, а ребята из моей команды помогли мне выбраться через окно и повиснуть на стрелке часов. Однако еще до того, как начала работать камера, я ощутил свой вес на металлической стрелке, рукам моментально стало очень больно. Я крикнул своим людям, и они немедленно втянули меня обратно в башню.
Вторая пробная съемка. История повторилась: едва повиснув на стрелке, я снова позвал на помощь, и меня втащили внутрь. В тот день нашу съемочную площадку навестили Рэймонд Чоу и Леонард Хо, два основателя кинокомпании Golden Harvest. Они забрались на самый верх башни и, увидев, насколько это опасно для жизни, подошли и похлопали меня по плечу: «Не хочешь прыгать — не прыгай, можно использовать дублеров-каскадеров». Я ответил: «Дублеры — тоже люди, и им тоже будет страшно. Не волнуйтесь, я смогу».
Так все затянулось на шесть дней. Ежедневно я находил новую отговорку, чтобы отложить съемку: сегодня верхний свет не такой, как надо, завтра небо не такое синее, как могло быть, послезавтра — сумерки не те… Все равно режиссером был я, и что бы я всем ни говорил — осветительному цеху, операторской группе, им приходилось соглашаться со мной. Что делать еще, если не снимать? Конечно же, есть. Так за шесть дней подряд мы не сняли ни одного кадра, съемочная группа по-прежнему ждала. На седьмой день светило яркое солнце, и освещение было таким, как надо. Я снова взобрался наверх, и меня вновь стали терзать сомнения. Проходивший мимо Саммо Хунг, увидев, что я снова стою там в нерешительности, не выдержал и начал ругаться:
