— Сынок, сейчас ты занимаешься не тем, чем ты хочешь, и не тем, чем ты должен, — сказала она.
Это сломило меня.
— Я потратил десять лет своей жизни на изучение никому не нужного кунг-фу, кроме этого, у меня ничего не осталось, и я не знаю, чем я должен заниматься…
И вот некоторое время спустя после этого разговора я получил телеграмму от Вилли Чана. К тому времени он уже стал генеральным директором кинокомпании режиссера Ло Вэя, занимался подготовкой проекта фильма «Новый кулак ярости» и пригласил меня принять в нем участие. Сперва я решил, что он хочет, чтобы я выполнял трюки, поэтому собирался немедленно отказаться, но тут он произнес: «Я бы хотел пригласить тебя на главную мужскую роль». В качестве гонорара мне пообещали всего лишь три тысячи гонконгских долларов.
Подумав несколько секунд, я согласился на эту работу. Каким будет мое будущее, смогу ли я прожить на три тысячи гонконгских долларов, что будет, если фильм вновь провалится в прокате, — на обдумывание всех этих вопросов у меня не было времени. Единственное, что я знал, так это то, что нужно попытаться еще раз ради самого себя.
Я вновь распрощался с родителями, и они вовсе не пытались меня удержать. Правда, папа поставил мне условие: если в течение последующих двух лет я не добьюсь значительных прорывов в своей карьере, тогда я вернусь в Австралию и останусь с ними.
Я не только исполнил главную мужскую роль в фильме «Новый кулак ярости», но и выступил в качестве постановщика боевых сцен. При этом за работу постановщика я получил гонорар, в три раза превышающий вознаграждение за актерскую игру.
И вот я снова оказался в Гонконге.
Хоть мой гонорар и был необычайно скромен, но я как-никак впервые должен был участвовать в съемках подобного уровня. Ло Вэй — великий режиссер, который собственноручно вывел в люди Брюса Ли, он снял такие фильмы, как «Кулак ярости» и «Большой босс», как я мог не воспользоваться подобным шансом?
Даже несмотря на то что Ло Вэй решил, что я недостаточно привлекателен и меня портит слишком большой нос, он все же возлагал на меня большие надежды. С помощью «Нового кулака ярости» он рассчитывал выдвинуть на сцену новую кинозвезду кунг-фу. Для этого он собрал съемочную группу, с которой работал в первой картине, а также позвал тех же актеров, чтобы они сыграли в новом фильме прежние роли. Но в этот раз он хотел представить совершенно иную историю. Когда я только узнал про этот набросок грандиозного плана, я постоянно гадал: тот человек, которого они надеялись прославить, — неужели это я?
В кабинете режиссера Ло Вэя я впервые в жизни подписал трудовой договор в качестве актера. Срок действия контракта — два года, ежемесячная зарплата составляла три тысячи гонконгских долларов, и столько же я должен был получить как гонорар за каждый фильм. Я обязывался участвовать во всех картинах режиссера Ло Вэя и соглашаться на любую предложенную мне роль.
Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что это был суровый и неравноправный контракт, но тогда я не нашел в нем ничего несправедливого, по крайней мере, у меня появилась стабильная работа.
Но мой босс раскритиковал мою внешность. Режиссер Ло Вэй похвалил мое накачанное и крепкое тело, но все же считал, что у меня слишком много неидеальных черт: например, неровные зубы, слишком узкие глаза. Он советовал мне сделать пластику, но под самыми разными предлогами мне тогда удалось этого избежать.
Когда настал первый день съемок «Нового кулака ярости», я приехал на площадку очень рано. По прибытии я заметил, что все выглядели расстроенными: неожиданно возникли проблемы с постановщиком боев, и я тотчас же вызвался помочь. Забавно, но за работу в качестве постановщика я получал в три раза больше, чем за свою главную мужскую роль. Как-никак у меня к тому времени уже имелся внушительный опыт по этой части, а на актерском поприще я считался новичком.
Процесс съемок вовсе не был радостным.
Ло Вэй хотел сделать из меня второго Брюса Ли, мне нужно было играть персонажа, движимого одним лишь желанием отомстить: хладнокровного, яростного и лишенного человеческих чувств. Но мне самому был глубоко противен такой образ, поэтому в результате и вышло что-то окостеневшее и напускное, совсем некрасивое. Я как-то жаловался Вилли Чану: «Я не подхожу, чтобы играть таких персонажей, режиссер хочет, чтобы я копировал Брюса Ли, но я не думаю, что это мое».
После того как мы узнали результат кассовых сборов, оказалось, что дела обстоят ужасно.
Когда я увидел те цифры, я хотел сразу купить авиабилет и улететь в Австралию. Помню, тогда я настолько сильно разволновался, что все время подметал и собирал мусор в офисе Ло Вэя — эта привычка осталась у меня еще со времен Китайской драматической академии.
Благо я подписал с компанией договор, и режиссер Ло Вэй отправил меня на съемки следующей картины, которая называлась «Последнее испытание Шаолиня». Ее съемки поручили молодому режиссеру Чэнь Чжихуа. На площадке мы быстро сдружились, и наша работа была слаженной и радостной. Мы многому научились друг у друга, однако результат сборов также оставлял желать лучшего.
Затем я снимался вместе с Джимми Ваном в картине «Метеор-убийца», а также сыграл главные роли в череде фильмов — «Убить с интригой», «Искусство Шаолиня — змея и журавль», «Немного кунг-фу», «Астральное кунг-фу», «Кулак дракона». Все эти картины объединяла общая черта — они были посвящены мести. В итоге фильмы либо провалились в прокате, либо так и остались лежать на полках. Я «вполне заслуженно» получил прозвище «Проклятие кассовых сборов», данное мне за пределом профессиональных кругов.
Мое шестое фиаско
В 80-е годы XX века, после того как я прославился на весь Гонконг, компания Golden Harvest пожелала представить меня Голливуду. Для того чтобы я перестал зависеть от других и усердно учил английский, меня отправили в Штаты без сопровождающих.
В аэропорту меня встречал человек по имени Дэвид. Завидев меня, он принялся кривляться и изображать «пьяное кунг-фу». Затем, чтобы приободрить меня, стал поспешно рассказывать о моем будущем проекте. «Они пригласили основной состав съемочной группы фильма «Выход Дракона», это очень мощный коллектив, и сценарий тоже отличный, я думаю, ты очень скоро здесь прославишься!» Его слова не только не воодушевили меня, а наоборот, расстроили: после того, как я потерпел ряд неудач в 70-е, мне совершенно не хотелось идти по старой, протоптанной Брюсом Ли дорожке.
В США я сотрудничал с менеджером международного отделения Golden Harvest, Эндрю Морганом, который проработал с Рэймондом Чоу двенадцать лет. Его беглый кантонский заставил меня проникнуться уважением — сам же я являлся абсолютным профаном в плане английского. Эндрю был преисполнен уверенности в отношении моего будущего фильма «Драка в Бэттл Крик». Он считал, что сценарий и сюжет позволят с нужной стороны представить кунг-фу американской публике. Также обнадеживало, что бюджет, выделенный на создание этого фильма, составлял в общей сложности четыре миллиона американских долларов. Эта сумма меня сильно поразила — я привык к скромным бюджетам гонконгских фильмов. А еще Эндрю советовал мне давать много интервью и активно выступать на телевидении, чтобы повысить мою популярность.
