Что бы значило для вас как супруга, если бы вы со своей половинкой поддерживали друг друга в достижении личных целей без ощущения покинутости? Если бы существовало взаимное уважение к разному образу действий и разным предпочтениям (за исключением загрузки посудомойки: есть только один правильный способ делать это!), которое вместо конфликтов и раненых чувств способствовало бы глубокой связи?
Что значило бы для вас как семьи?.. Ох. С чего же нам начать? Я не перестаю изумляться тому, как часто жизни прекраснейших профессионалов тем или иным способом контролируются своими семьями, родительскими или собственными. Не существует статистики потерь по причине того, что люди оказывались вынужденными постоянно давать отпор вмешательству в их бизнес, карьеру, брак, родительство, жизненные выборы и прочее. Это наносит непоправимый урон даже самым талантливым из людей. В подобных ситуациях, даже если семья, как пуповина, обеспечивает пищей, плата за нее сильно завышена. Что, если бы все было по-другому?
Что бы значило для вас как друга, если бы ваш ближайший товарищ вел себя, как отец Джека Чарли? Или как та небольшая группа, которая провела меня через трудную ситуацию в годы учебы? Что, если бы ваши друзья подпитывали и поддерживали вас, как это делал отец Джека, предлагая помощь, совет и, когда нужно, ресурсы, болели за вас и в то же время помогали учиться брать на себя больше ответственности и отвечать за свой выбор? Что, если бы они давали вам честный отклик, высказывали свое мнение, но позволяли бы делать собственный выбор, не совпадающий с их представлениями?
Звучит отлично, не правда ли? Но имейте в виду, что люди из Четвертого участка будут поддерживать ваш выбор, но и считать вас ответственным за него. Конечно, если вы пускаетесь на совершенно разрушительные и даже незаконные поступки, границы их поддержки могут сжаться, они не станут поддерживать вас автоматом. Наркотическая зависимость дает свободу, но не предполагает ответственности за разрушительные последствия. Она не позволит вам добиться прорыва в жизни. Это не сфера поддержки Четвертого участка. Участок четыре требует от людей отвечать за их выбор. В следующей главе мы увидим, как он воспитывает эту ответственность.
Глава VII
СВОБОДА ПОДРАЗУМЕВАЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Мой отец был замечательным. Я любил его всем сердцем. Он был моим учителем, тренером, служил опорой и поддержкой во многих областях. Он также ценил ответственность и обязательность. Не знаю, было ли дело в том, что с семи лет он остался без отца и должен был сам справляться в этом мире, или сформировалось в ходе его военной службы в Европе в период Второй мировой войны в должности первого сержанта. Он оказывал поддержку, но мог быть очень жестким. Один из его товарищей, служивших с ним в Европе, рассказал мне историю о том, как отец наказал солдата за какой-то проступок, отправив его поздно ночью «копать шесть на шесть» – яму шириной, глубиной и высотой в шесть футов. Не самое веселое занятие для холодной ночи, да и для теплого дня. Товарищу было жалко парня, и он попытался тайком помочь ему копать. Отец отследил это, вышел и сказал: «Что ж, если тебе так нравится копать, можешь вырыть собственную яму – вон там!» Да уж… Но это был мой отец.
Насколько я могу вспомнить, отец всегда говорил мне, что я пойду в колледж, если захочу. У него не было возможности учиться в колледже, он вынужден был оставить старшую школу, чтобы помогать семье, многочисленным братьям и сестрам. Он поощрял меня, но, оказывая поддержку, требовал ответственности. Он мог сказать: «Сын, не переживай за колледж. Все уже оплачено. Это мое дело. Но твое дело – учиться усердно. Я не могу сделать этого за тебя. Но когда закончишь, я свое дело сделал. С этих пор ты будешь сам по себе». Потом он мог добавить с улыбкой: «Если понадобится, сможешь заскочить перекусить, но не более этого». Его условия были ясны. Поддержка и ответственность. Он будет поддерживать меня, пока я в колледже, но после этого я должен буду сам отвечать за свою жизнь. Он даст мне поддержку и свободу, но я буду ответственным за совершаемый выбор.
Никогда не забуду момент, когда казалось, что это соглашение о разделении ответственности – последнее, что мне сейчас нужно или хочется. Я чувствовал, что мне нужна помощь – большая помощь, – а не ответственность.
Было лето моего первого года в колледже, я был дома в Миссисипи. Моя девушка из колледжа находилась в Техасе, ходила в летнюю школу. У нас все было достаточно серьезно, и ее семья пригласила меня провести с ними неделю отпуска на их ранчо в Северном Техасе. Я должен был встретить ее в Остине, а оттуда бы мы поехали к ее семье.
Причина, по которой мы должны были пересечься в Остине, заключалась в том, что ее отец был губернатором Техаса и в то лето она жила в резиденции губернатора. Во время учебного года я нечасто задумывался о том маленьком факте, что ее отец губернатор. Она просто нравилась мне такой, какая была: симпатичная, умная, веселая, очень простая. Вы никогда не догадались бы, что она принадлежит к «техасской аристократии», но это было так. Теперь мне нужно было встретиться с ее семьей, и меня, девятнадцатилетнего парня из Миссисипи, это приводило в замешательство. У меня бурлило в животе, но я держался, доехал до Остина и встретил ее.
Когда я добрался до Остина, она сказала, что хотела взять на ранчо кучу вещей и моя двухместная машина для этого слишком мала. Так что она предложила взять машину, принадлежащую ее отцу. Я вызвался вести. Так мы отправились в путешествие. Я отъехал от губернаторского дома на его машине и повернул. Потом повернул еще раз. И тут все и случилось.
Я сделал неправильный поворот и попал на полосу встречного движения, где мы лоб в лоб столкнулись с большим грузовиком. Не просто «ой!», это была авария, не какое-нибудь мелкое ДТП. С нами было все в порядке, но вот машина приказала долго жить. Почему-то тот факт, что мы не пострадали, не воспринимался мною тогда как благодать. Все, о чем я мог думать, это то, что я только что угробил машину губернатора Техаса и теперь мне предстоит с ним впервые встретиться: «Привет, я приятель вашей дочери. Я только что разбил вашу машину». Скажем прямо, никакой благодати. Поскольку я почти не пострадал, то даже не мог рассчитывать на сочувствие. Думаю, часть меня желала более серьезной травмы. В конце концов, если бы я был на костылях, может, он меня бы и пожалел.
После того как мы разобрались с полицией (интересным был момент, когда меня спросили: «Чья это машина?»), я продолжал переживать о том, что же делать дальше. Что делать с тем, что я только что уничтожил машину? В чью страховую компанию мне звонить? Кто платит? Кто ответственен? Старая песня Уоррена Зевона крутилась в моей голове: «Пришли адвокатов, пистолеты и деньги. / Отец, вытащи меня отсюда» (Send lawyers, guns, and money. / Dad, get me out of this.). Точно, подумал я. Папа знает, что делать. И я позвонил домой.
Я рассказал отцу, что случилось. Он первым делом спросил, целы ли мы. Я ответил, что мы в порядке, просто немного взбудоражены. Он на секунду замолчал. Эта секунда показалась мне длиннее вечности. Затем он сказал:
– Хорошо, сын, давай-ка проясним. Ты едешь в первый раз встречаться с отцом своей девушки, так?
