– Миладка, чего стоишь? Я один разрываться должен? Бери корзину, она тяжелая, цепляй улыбку на морду лица и давай-давай, пошевеливайся, нам сокровищницу наполнять надо.
– Нам? – переспросила я.
– Нам? – охнула Камали.
– Что значит «нам»?! – грозно переспросил Владыка.
После чего повернулся ко мне и тихо, но проникновенно спросил:
– Госпожа Радович, вы имеете какое-либо отношение к пробуждению древнего?
Спросил Владыка, а вопрошающе уставились все драконы. Вообще все. И даже те, которые из-за деревьев выглядывали осторожно, и…
– Эй?! – окликнули у самых моих ног.
Я понятия не имею, как дракончик, который только что был в пятидесяти шагах где-то, вмиг оказался возле меня и теперь протягивал мне корзинку:
– Бери, говорю, пошли пирожки продавать!
Нагнувшись, корзинку я взяла. Посмотрела на сваленные вперемешку изделия хаторовского кулинарного искусства и потрясенно спросила:
– А какие с чем?
Дракончик вопросительно глянул на меня:
– В смысле, где с чем пирожки? Как их продавать, если не ясно, что за начинка?
– В качестве начинки выступает чистая удача, – важно сообщил монстреныш торговли. И добавил: – В смысле, выбор начинки дело исключительно удачи. Пирожок-сюрприз у нас! Хм, нужно будет запатентовать название.
Подбоченился и заголосил:
– Пирожки-и-и-и-и! Кому пирожки с удачей внутри?! Вкусны-я, с пылу с жару! Удачливые пирожки-и-и!
В шоке была не только я, драконы также пребывали в полнейшей, но какой-то подчеркнуто умиленной прострации.
Балаган прервал Владыка. Он молча подошел, рывком отнял у меня корзинку, после чего все так же молча, и даже с какой-то ненавистью во взгляде, сунул мне мешочек с золотом. Отступил, не глядя отдал корзинку подчиненному. Не глядя – это потому, что не мигая смотрел на меня, пристально и даже почти угрожающе.
Я испуганно огляделась – на меня все смотрели. Камали так вообще прикрыв рот рукой. А внизу забесновался дракончик:
– Дай, ну дай! Ну первое же наше золото, ну дай.
Я нагнулась и отдала ему мешочек. Дракончик радостно взвизгнул, обнял золото лапками и, подпрыгивая, умчался в гостиницу… видимо, копать сокровищницу.
А в напряженной тишине отчетливо прозвучало взбешенное:
– Треклятое пламя!
Порыв ветра, затушивший едва ли не все фонарики в саду, и Владыка взмыл в небо огромным черным драконом, затмившим звезды. От чего-то весь мир для меня заволокло слезами. И как-то совсем растерянно я стояла, сжимая ладони, пока драконы бегали по саду и вновь зажигали фонарики. Справились они быстро, не прошло, наверное, и пяти минут, как атмосфера вновь стала сказочная и праздничная, только я себя чувствовала чужой на этом празднике.
Извинившись перед Камали, которая все так же стояла и потрясенно на меня смотрела, я опустила голову, чтобы не видеть, как на меня остальные смотрят, и ушла в свою каморку.
* * *
Поплакать в одиночестве мне не дали. Стоило сесть на постель и обнять подушку, как в дверь постучали и раздался голос Камали:
– Милада, милая, можно я войду?
– Входите, – стремительно вытирая слезы, ответила я.
Подушку отставить не успела, и драконица застала меня все такую же жалкую и в очередной раз непонятно в чем виноватую.
– Милада, ты плачешь? – искренне изумилась она. – Что тебя расстроило?
А действительно, с чего это я?! Вспомнила выражение глаз Владыки, его полный ненависти взгляд и поняла, что причина, наверное, есть… Вот чего он так?! Что я опять сотворила?!
– Девочка, – Камали скользнула тенью на постель, села рядом, обняла меня за плечи, – маленькая, ты что? Ты же радоваться должна!
– Чему? – пробурчала я.
Перед глазами огромный черный дракон порывом ярости уносился к звездам… И слезы хлынули с ресниц по щекам.
– Как это чему, Милада? Да ты же, ты… Маленькая, ты разве не поняла?
Вряд ли я была в состоянии сейчас что-то понимать, я занималась размазыванием слез по лицу и была близка к тому, чтобы начать плакать навзрыд.
– Миладушка, да это же благословение богов – стать проводником древнего! Чего же ты плачешь?! – воскликнула Камали.
Я перестала плакать. Вытерлась рукавом, повернулась к драконице и спросила:
– Что?
Камали заметно удивилась моему удивлению, настолько, что обе ее смоляные брови встали домиком. Затем драконица хмыкнула, видимо вспоминая что-то, и осторожно, как маленькой, начала объяснять:
– Древние – благословение драконов. Место, где они появляются, становится священным. А проводник древнего – практически святым.
– Свято место пусто не бывает, – буркнула я присказку, которую часто бабушка говаривала.
– Это да, – вздохнула Камали. – Теперь тебя попытаются убить, наверное.
Несколько оторопев, я переспросила:
– Так в чем конкретно благословение-то?
Драконица набрала было воздуха, чтобы ответить… но не нашлась чего сказать, сдулась, хмыкнула задумчиво и сообщила:
– Нет, ну свято место пусто, конечно, не бывает, но чтобы на него претендовать, нужно как минимум понравиться древнему, что непросто. Так что до тех пор, пока он не проявит расположение к кому-либо достаточно тщеславному, который попытается претендовать на твое место, ты в совершеннейшей безопасности. Я тебе больше скажу – отныне удача всегда с тобой!
Открылась дверь, осторожно, толстой попой вперед, втиснулся дракончик, тащивший за собой что-то явно тяжелое. Мы с Камали несколько секунд понаблюдали за его тщетными попытками перетянуть груз через порожек, потом я не выдержала, встала, подошла к дракошке, осторожно взяв его с двух сторон, подвинула с пути, ухватилась за края мешка и с силой втащила его в комнату.
– Наконец-то! – вместо благодарности пробурчал дракончик, после чего пошел в середину комнаты и когтем начал копать.
Одним когтем.
Подумал, присоединил к первому остальные пять, но дело все равно не шло.
Грустно вздохнув, дракон печально выдал:
– Придется по старинке, – и, отступив на шаг, направил указательный коготок в сторону пола.
И в полу вспыхнул голубым ровный аккуратный прямоугольник, чтобы подняться как люк, открывая подсвеченные тем же голубым светом ступеньки вниз, по которым, что-то весело насвистывая, потопал дракошка, притянув к себе тяжеленный мешок магией. Магией! Я чуть не надорвалась, пока мешок в комнату затаскивала, а этот… этот…
– Древнииииий, – восторженно протянула Камали.
– Слушай, а ты сразу не поняла, что он древний? – заинтересовалась я.
