– Владыка обеспечил вас охранным артефактом? – поднимаясь, спокойно спросил дракон.
Я отрицательно помотала головой, потом, вспомнив про браслет, неуверенно кивнула.
– Владыка предусмотрителен, – ровно проговорил охранник.
И посмотрел на меня. Вопросительно посмотрел.
Я не знала, что сказать по поводу моего здесь пребывания. Признаваться в том, что искала больного дракона, было бы глупо, сообщать, что собираюсь искать информацию о том, как этому дракону помочь, – еще глупее. Решила просто попросить:
– Можно я здесь побуду, пока…
Ну, собственно, о том, что конкретно «пока», мне говорить не пришлось – истеричный вопль драконицы охранники слышали.
– Располагайтесь. – Тот, что стоял ближе, кивнул на кресло у дальней стены. – Можете оставаться здесь до возвращения Владыки. Дальше он решит.
Поблагодарив, я с опаской двинулась в обход скованного цепями, лежащего на полу дракона, и опасения мои не были беспочвенны. Дракон умирал, тяжело дыша и изрыгая пламя с каждым вздохом, дрожа всем телом, и когти на его лапах то выпускались, то втягивались… жуткие, черные, полугнилые. И пока я шла мимо, с трепетом глядя на Гаррата, все поражалась тому, как же он жив до сих пор? Пять лет! Он ведь в этом состоянии пять лет! Это было ужасно.
Медленно пройдя к указанному креслу, я остановилась. Оно было явно женским. Более изящное, на тонких ножках, с кокетливым декором из зеленоватых цветов и забавной красной атласной подушечкой под спину. А еще странно, что вокруг данного предмета мебели был словно очерчен круг. Не явно, нет, но как если бы на месте деревянного пола долго лежал коврик, потом его сдвинули, а круг остался. Странно, да?
– Что-то не так, госпожа Радович? – подал голос один из охранников.
Оглянувшись на него, я выразительно пожала плечами, демонстрируя, что еще не разобралась, и снова посмотрела на кресло.
И вздрогнула, когда совсем рядом со мной раздалось:
– Вас настораживает присутствие магии? Не волнуйтесь, это лишь защитный купол, призван обеспечивать безопасность невесты Владыки, которая… изредка навещает нареченного.
Вздрогнув всем телом, я обернулась, посмотрела на бесшумно подошедшего дракона и… и внезапно поняла странную вещь – нет, меня не присутствие магии насторожило. Более того, магии я здесь даже не ощутила. Что странно и может свидетельствовать о двух фактах – ее здесь или нет, или… это магия моей магической конфессии!
Но прежде чем я всерьез задумалась об этом, мысленно повторила про себя слова охранника и переспросила:
– Невесты Гаррата-Ррат-Эгиатара?
Дракон ответил с неожиданной яростью:
– Д-д-да!
Вот если честно, то это было странно. Причем очень. Но как-то вдруг и совершенно неожиданно я поняла – не хочу сидеть в кресле этой… леди. Не потому, что у меня какие-то трудности, просто она об этом точно узнает и заявит что-то вроде: «Выбросите эту мерзость, оскверненную грязной человечкой», а это уже неприятно будет. И потому, глянув еще раз на кресло, я спросила:
– А можно мне тут, в уголочке, на полу посидеть?
Охранник смерил меня странным взглядом и безапелляционно ответил:
– Нет.
Затем добавил:
– Я не могу оставить вас здесь, не обеспечив вашу защиту.
И я уже было сникла, как вдруг вспомнила – на мне же браслет! То есть защита. А значит…
– Хар-Рран, она в безопасности, – произнес молчавший до того охранник. – Она ведь открыла дверь.
– Точно! – торжествующе подтвердила я.
Сам Хар-Рран неодобрительно посмотрел на меня, затем развернулся и вышел в соседнее помещение. Вернулся с компактной тахтой, накрытой белым чехлом. Совершенно без усилий подтащил мебель к стене, расположив ее за креслом драконессы на расстоянии метров пяти, снял чехол и молча указал мне на посадочное место.
Искренне поблагодарив, я прошла, разувшись, забралась на тахту с ногами, села удобнее и, расположив книгу на коленях, раскрыла на первой странице.
И вновь испытала трепет, восхищение и благоговение, едва золотые буквы осыпались мириадом искорок и на страницу вылез смешной маленький дракончик. Легендарная одушевленная, то есть фактически живая книга вновь ожила, едва я ее открыла. И это было так волшебно! Так удивительно, что я на мгновение даже забыла, где нахожусь и что происходит…
И вспомнила, едва дракон захрипел и комнату сотряс дикий, полный боли и отчаяния крик… Крик такой силы, что я едва не обронила книгу и, каким-то чудом подхватив ее, прижала к груди.
А Гаррат бился в цепях, извивался, хлестал по полу хвостом и стонал… так стонал, что я сама не заметила, как молча заплакала.
– Ему уже не помочь, прекратите плакать, – произнес Хар-Рран.
Я даже не посмотрела в его сторону, с содроганием глядя на мучившегося дракона.
А потом вдруг вспомнила сказанное Рото, гномом, с которым я встречалась в порту: «Болезнь это, плохая болезнь, поражает детей драконов возрастом до трех лет. Выживших… нет».
Великая мать всего сущего, это что же, дети мучались так же?! Как?! Как же так?
– Леди Милада, вас трясет! – свидетельствуя о четком контроле над моим состоянием, сообщил Хар-Рран.
Действительно трясло. И как представлю себе, так все сильнее трясти начинает.
– Прекратите, иначе я выведу вас отсюда, – предупредил дракон.
Его напарник, тоже, как оказалось, пристально за мной наблюдавший, неожиданно спросил:
– Леди Милада, что конкретно в данной ситуации довело вас до слез?
Я молча вытерла глаза, попыталась ответить… и не смогла. Подбородок дрожал, горло спазмом сжало, я беззвучно заплакала снова, и несколько слезинок упало на невероятно раритетную живую книгу… Как я могла? Это же живая книга.
Испуганно раскрыв ее, я выхватила из кармана платочек, чтобы стереть капельки с бумаги, но дракончик был проворнее. Он вылез на корешок, укоризненно посмотрел на меня, погрозил коготком и дыхнул на бумагу… Мокрые пятна мгновенно высохли. И я, подуспокоившись за всем этим действом, тихо ответила охраннику:
– Простите, пожалуйста. Но он так мучается… и я как подумаю о том, что дети…
На этот раз, чтобы не намочить книгу, я отодвинула ее подальше и, запрокинув голову, глубоко задышала, стараясь успокоиться.
Драконы помолчали, давая мне время прийти в себя, а затем Хар-Рран как-то устало произнес:
– Да, так было. Древние лечили тех, кто был возрастом старше, но драконят лечить не могли. Страшные годы седых отцов и утративших желание жить матерей…
И все, слезы хлынули ручьем. Я честно пыталась успокоиться, торопливо вытирала лицо и не могла. Совсем не могла! Минут пять я просто плакала, а потом… что толку жалеть об ушедших… пусть даже от жалости рвется сердце – мне нужно было собраться здесь и сейчас и начать действовать.
