Я сидела, опустив голову, и просто молчала, мне совершенно нечего было сказать.
Ирэнарн-Ррат-Эгиатар молчал тоже.
А затем тихо произнес:
– Я подвергал его ритуалам множество раз. Древним, экспериментальным, придуманным гениями нашей современности и разработанными лично мной. Увы, серая плесень оказалась не только разумной, но и великолепно обучаемой. Она словно единый проклятый злой гений!
Владыка резко выдохнул и продолжил:
– Не знаю, зачем я вам все это рассказываю… Вероятно, не стоило бы, но вы оказались столь пронырливой особой, что добрались даже до секретов древних!
Он обернулся, ожег меня злым взглядом, развернулся и, вновь глядя на брата, продолжил:
– Вы совершенно напрасно беспокоитесь, госпожа Радович, вас не подвернут ритуалу сожжения магии в любом случае – от вашей магической конфессии у меня в застенках присутствует магистр Сарантус. С него и начнем сегодня. И учитывая нападение на вас магистра Воронира, полагаю, что на Сарантусе мы и закончим. И если мои предположения подтвердятся – маги, за которых вы столь трепетно переживаете, сегодня же отправятся по домам прочь с моей земли! Вы, несомненно, последуете за ними, как только я смогу снять с вас браслет.
Дракон хрипло прорычал что-то и продолжил:
– Так что прекращайте ваши магические изыскания и проваливайте спать где придется!.. В смысле, в мою спальню. И я был бы благодарен, если бы вы прекратили совать свой нос куда не следует, и в частности, за пределы моего замка – меня совершенно не радует перспектива спасать вас постоянно. Так что посидите во дворце. Идеально – в моей спальне! А ваша помощь мне совершенно не требуется, как видите, я и так сделал все возможное!
Не знаю, кто дернул меня за язык, но я почему-то тихо возразила:
– Пока не достигнут результат, нельзя утверждать, что вы сделали все возможное…
Очень медленно Владыка развернулся и взбешенно переспросил:
– Что?!
Это было как-то совсем страшно. Страшно настолько, что я сжалась на тахте, втянув голову в плечи и настолько боясь смотреть на дракона, что все дальнейшее сказала, фактически обращаясь к его ногам:
– Знаете, мне очень сложно что-либо говорить в той атмосфере ненависти, раздражения и злости, что вы сейчас транслируете в отношении меня… И вы правы, я действительно сую нос куда, наверное, не следовало, но что-то здесь во всем этом…
И тут я вспомнила слова Асур-Ррата, и панический ужас перед Владыкой куда-то отступил, а я, подняв взгляд на дракона, практически шепотом спросила:
– Но если ритуал, как вы говорите, недейственен, почему древние убеждены в обратном?
На мгновение мне показалось, что Владыка сейчас схватит меня за шиворот и выбросит прочь из помещения, приказав более никогда не показываться ему на глаза… Но только на мгновение. Спустя этот краткий миг Черный дракон сузил взгляд, пристально, напряженно глядя на меня. Затем текуче опустился на корточки передо мной и, все так же неотрывно глядя, приказал:
– Продолжайте.
От этого его приказа мои мысли заметались стаей напуганных птиц… И я, едва дыша, хваталась то за одну, то за другую, пытаясь сообразить хоть что-то связное, но выходил какой-то жалкий лепет, вроде:
– Древние отказались его лечить, да… – не спрашивая, утверждая высказала я.
Владыка напряженно кивнул, подтверждая.
И я, по аналогии, вспомнила:
– Хар-Рран сказал, что древние лечили только тех, кто возрастом старше, а драконят лечить не могли… Отказывались?!
Черный дракон вновь кивнул, на этот раз как-то не очень уверенно.
А я продолжила, тяжело дыша:
– Рото, гном, которому я относила письмо в порт, он про Серую хворь сказал, что эта болезнь поражает только детей до трех лет и среди них выживших… нет. Но я так понимаю, что те, кто был старше, они выживали, ведь так?
На этот раз дракон ничем не подтвердил мое предположение, продолжая просто молча смотреть на меня.
И без его поддержки стало сложнее, но я все же продолжила:
– Чем отличаются маленькие драконята до трех лет от всех остальных драконов? Должно быть что-то… что-то важное. Или, может быть, не важное, я не знаю, правда, я вообще мало что знаю о драконах, к сожалению. Но какое-то отличие должно быть определенно! Его не может не быть, иначе древние бы обязательно помогли детям… я думаю.
Просто вспомнился мне Асур-Ррат с его нежеланием помогать Гаррату только потому, что «так будет лучше». Но… но я видела маленького, доброго и старающегося помочь дракончика в книге, а ведь он часть души Красного дракона, и если у Асур-Ррата есть такая частица, значит, и он сам не может быть плохим. Да и невозможно остаться безучастным к гибели детей, значит, древние просто не смогли ничего сделать. И вопрос в том – почему?!
– Чем малыши отличаются от драконов старше трех лет? – прошептала я, с надеждой посмотрев на Владыку.
Напряженно глядя на меня, Владыка хрипло ответил:
– Человеческой формой.
И резко поднялся.
Окончательно потрясенная, я осталась сидеть, растерянно глядя на Черного дракона, а повелитель Долины начал мерить комнату шагами, напряженно размышляя о чем-то и бормоча на древнем языке. И я неотрывно следила за ним, а Ирэнарн-Ррат-Эгиатар продолжал старательно что-то просчитывать…
Остановился. Метнулся к встроенному в стену книжному шкафу, схватил черный громадный фолиант, без труда удерживая его, раскрыл на явно знакомой странице. Вчитался. Остановился, невидящим взглядом глядя перед собой, после вновь начал читать, стремительно перелистывая страницы.
А затем хрипло произнес:
– Что-то не сходится.
– Что именно? – живо отозвалась я.
Владыка посмотрел на меня так, словно раздумывал – говорить или не стоит. Это было немного обидно, но, учитывая слова Ассур-Ррата, я для Черного дракона была чем-то вроде мартышки, и полагаю, в его глазах весь этот разговор выглядел так, как если бы я, к примеру, разговаривала с кошкой. Ну если бы у меня была кошка…
И все же дракон решил продолжить и сказал:
– Если Серая хворь действительно может быть удалена с тела дракона, прошедшего трансформацию, то… Я это уже делал. Я лишал его чешуи. Лишал защитного слоя. Снимал драконьи щиты. И в первый раз после ритуала решил было, что уничтожил болезнь… но она вернулась. Воспользовавшись тем, что иммунитет брата был практически уничтожен как ею самой, так и моим вмешательством, Серая хворь практически полностью поглотила его.
Я посидела, кусая губы, и вдруг внесла неожиданное даже для самой себя предположение:
– Плесень где-то затаилась, а когда вы после ритуала ушли, атаковала из-за угла? – Дурацкое предположение, знаю.
