Оум заколебался.
«Я видел Ее позже… разговаривал… Она пришла ко мне через год после катастрофы. Мои барьеры… создай я их из бумаги – смысла было бы больше… Она встала предо мной… не спрашивай, как выглядела, лицо Ее плавно изменялось, от девочки к старухе, неважно. Я полагал, что погибну в огне, ведь я был кораблем Бессмертной и выполнил поручения. Но она сказала, что дала местным богам выбор и они голосовали, уничтожить меня или нет. Я выиграл жизнь с перевесом в один голос».
Альтсин молчал. Уже не чувствовал ни кандалов на запястьях, ни боли в раненых ногах. Он вообще не чувствует своего тела. А Оум шептал:
«Откуда Она происходила? Самое очевидное объяснение – что Она одна из Нежеланных, из очередной волны, которая добралась сюда, – рухнуло, когда здешние боги признали Ее верховенство. Великая Мать происходит из этой ветви. Ее Сила укоренена в этом мире. Тогда откуда она пришла? И откуда у Нее такая Сила, если боги черпают ее от верных, а во всем мире не было бы столько людей, чтобы оказалось у Нее столько верных? Где были Ее дети?»
Оум, кажется, ждал ответа.
«Эх, парень, ведь ответ у тебя перед глазами в каждом городе и селе Империи. И не только Империи. Подумай об этом: миллионы верных, десятки тысяч жрецов, храмы, часовни, знаки на верующих. Она пришла из дней, которые только должны наступить. Она родилась через тысячи лет после той кровавой бойни, что называется Войной Богов, а потом ушла в прошлое и навела там порядок. И знаешь что еще? Она заставила сохранить одно из племен, принадлежавшее обезумевшей части Реагвира. – В шепоте Оума прозвучало настоящее удивление. – Ты слышишь меня, Кулак Битвы? Она спасла твоих детей-изменников, тех, которые осмелились поднять на тебя оружие. Вместо того чтобы, согласно правилам войны, извести предателей под корень, им позволили жить, потому что Баэльта’Матран сыграла на них с самой Владычицей Судьбы. Бросок кости все решил. Им приказали поселиться в пустыне, в самом негостеприимном регионе мира, но они выжили и понесли в будущее сказания о Великой Матери. Спасши их, она посеяла зерно веры, идею собственного существования. Возникла религия, питающая богиню до того, как та родилась. Понимаешь? Ее сейчас, в этот момент, нет, ваши молитвы к Великой Матери попадают в пустоту… понимаешь это? Это самая смешная шутка во Всевещности, но она подтверждает то, что мы знали всегда: бог без религии – ничто, но религия без бога… о, религия без бога прекрасно себя чувствует».
Они слушают божка оба: Альтсин и Кулак Битвы. Вор чувствует удивление, но и внезапное спокойствие, которое охватывает фрагмент души бога. Смотрит на того, и оба они почти одновременно кивают.
Кажется, Оум этого не замечает. Продолжает говорить как заведенный:
«Ана’бог, который начал рождаться на Лиферанской возвышенности, посреди битвы, помнишь? Девочка – и это совпадение, поскольку пол почти всегда неизменен, – рожденная на поле боя… Ваша Великая Мать не была слишком разговорчива, однако однажды Она сказала, что к власти Ее провожал огненный меч… А через год должна появиться комета… Понимаешь? В этот миг Ее Царство пусто, никто не сидит на престоле. Возможно – и многие в то верят… как и я, – возможно, Она как раз теперь начинает рождаться. А если не родится? На самом деле вы тогда проигрывали войну. Если бы она не пришла, от этого мира ничего бы не осталось. И тогда-то вы узнаете, каково это: забыть еще не случившееся, ощущение того, что чудовище пожирает вас, начиная с ног…
Есть силы, которые этого жаждут».
Альтсин перестает слушать племенного божка, в глазах Кулака Битвы видит решимость и приглашение. Полубог принял решение и готов заплатить полную цену. Они нужны друг другу – так пусть же так будет.
Вор Открывается для него, для этой огромной, бескрайней Силы, чьи размеры он даже не представлял. Втягивает ее и сгорает.
Впервые с начала истории человек заключает бога в Объятия.
«Сделаем это», – думает он в последний момент.
* * *
Меч ломается. У него нет шансов в схватке с тем, что только что разорвало его цепи, поскольку и сам он некогда был малым фрагментом целого, мужчина же перед ним – куда бóльшая часть этого целого. Звук подобен лопающемуся скальному фундаменту, а дождь осколков позванивает о камень.
Мужчина встает, одним движением стряхивает с себя оковы и смотрит, как черный клинок распадается в пыль. Сила Владычицы Судьбы широкой волной вливается в комнату. Он останавливает ее одним движением; это другой масштаб, он не ана’бог, сущность, себя не осознающая, – он является собой. Сила кипит в нем и вокруг него, поскольку в городе наверху двадцать тысяч верных носят его знак на своих телах. Он тянется к Дурвонам, на этот раз легко, ему нет нужды выжигать их с кожи, свертывает Силу в кулак и бесцеремонно лупит в тело Огевры. Крик на той стороне – совершенно дикий. Владычица Судьбы отступает и вопит от ярости. Утрачивает контакт с подземельем.
Мужчина смотрит вверх. Верные Владыки Битв во всем городе вдруг ощущают пустоту в сердцах, их запал гаснет, опускаются руки с оружием. Души их наполняются печалью и жалостью. Бои продолжатся, но без ярости, и резня приобретет куда меньшие размеры.
Мужчина знает, что приближается рассвет, утром Совет Города вышлет на улицы всех своих стражников, которые только у него есть, тем помогут экипажи кораблей, что в большинстве своем состоят из верующих в Близнецов Моря. Теперь, когда ушла жажда битвы, Понкее-Лаа не утонет в волнах крови: здешние жители слишком прагматичны и рассудительны.
По крайней мере пока что.
Он слышит шорох и знает, что девушка, которую зовут Канайонесс, стоит за его спиной. Она тоже сразу понимает, что случилось.
– У меня уже нет перед тобой долга, – говорит она тихо. – Я сделала все, что в моих силах.
Человек, Обнимающий бога, знает об этом. Не ее вина. Он знает теперь куда больше.
– Уходи, – говорит он тихо. – Они станут тебя преследовать, дочка.
– Как и тебя.
– Но я хорош в прятках. Ты же знаешь.
Девушка улыбается:
– Столько планов… моих, Эйфры, Агара, того, что жило в Мече, столько усилий – и все разбивается о вас. Смертных. Влюбленная женщина и обозленная на весь мир городская крыса. Пешки стали фигурами, а мы даже этого не заметили. – Ее лицо искривляется внезапно и отвратительно. – Но я предупреждаю: если ты встанешь у меня на пути, мы станем биться. Я найду Ее и убью.
Плачет. И исчезает в тенях.
Мужчина выходит из подземелья и наверху лестницы встречает женщину, укутанную в ленты багровой Силы.
– Мой господин, Оум, имеет к тебе предложение, – говорит Аонэль. – Можешь остаться на континенте или вернуться со мной на Амонерию. На какое-то время. И ты должен выбрать себе имя. Как можно быстрее. Оум говорит, что после Смешения именно имя становится точкой равновесия.
Мужчина кивает:
– Хорошо. Отплываем первым же кораблем. Я поговорю с твоим богом, – произносит он и улыбается: именно так, как ей не раз уже приходилось видеть. – А имя у меня уже есть. Можешь звать меня Альтсином.
