Амонерия была исключительно негостеприимна для кораблей. Лишь устья рек и окрестности Каманы оставались благосклонны к морякам, остальная прибрежная линия выглядела как здесь: отвесная скала и узкий пояс каменистого грунта, регулярно заливаемый и обнажающийся в ритме приливов и отливов океана. Это была одна из причин изоляции острова. С другой стороны, если у кого-то нашлась бы толика отчаянности и крепкая веревка, на клиф удалось бы взобраться, а потому использовать морские пути вокруг острова оставалось выгодно.
Они втянули лодку на берег и после безрезультатных поисков куска сухой земли решили спать на ней. Лучше уж так, чем очередная ночь плавания в темноте, да и Альтсин не настолько доверял своим умениям, чтобы рисковать встречей с подводными скалами.
Лодка двадцати четырех футов длины и почти восьми ширины была типичной для этих вод рыбацкой шаландой: солидной, тяжелой, снабженной треугольным парусом и серьезным рулем. Наверняка нанять ее стоило немалых денег, но если приор таким-то образом мог быстро и без лишних слухов избавиться от своей «проблемы», то цена наверняка не играла никакой роли. Кроме того, вор не удивился бы, если бы счет за все это старик выставил Совету Каманы.
Хорошо еще, что «проблема», от которой избавлялся город, не доставляла хлопот им. Правда, миновало десять дней со времени разговора с Энрохом, прежде чем девушка окрепла настолько, чтобы справиться с тяготами путешествия, но благодаря этому от нее была польза и на борту. Вместе с Найвиром она натягивала парус, помогала прибирать палубу и даже могла стоять у руля и держать лодку по курсу, правя по положению солнца. Но все еще продолжала сохранять дистанцию. А это значило, что реквизировала для себя весь нос лодки, обозначив границу ножом, воткнутым в лавку, от их разговоров отделывалась короткими фразами, причем лишь когда ее спрашивали, и проводила бóльшую часть времени, устремив взгляд в двигающийся с левого борта берег.
Удивительно, но свободней всего она вела себя рядом с Домахом, словно великан был ее добрым дядюшкой. Раз-другой она даже заговорила с ним первой, хотя то, что он не знал ее языка, как и она меекханского, ограничивало их беседы до бурчаний и улыбок сильнее, чем обет молчания, который все еще запечатывал монаху рот.
Что ж, обычно хватает и того, что люди не пытаются друг друга поубивать.
Если говорить о мореплавании, то оба монаха оказались сообразительными и внимательными учениками. Потому Альтсин не предвидел серьезных проблем с тем, чтобы добраться до Конхтийского полуострова. Завтра, самое большее послезавтра, они минуют устье Малуарины, и двумя днями позже доберутся до земель уверунков. Там они высадят девушку и вернутся, а поскольку на обратном пути их станет подгонять морское течение, дорога должна занять на день меньше, чем они потратили, плывя на юг. Тому поспоспешествует и теплая погода: в Камане некоторые утверждали, что нынче самая ранняя весна за много лет. Аура была почти летней, без дождей, а океан не лупил в остров привычными штормами.
То есть ждало их милое путешествие.
Прежде чем они легли спать, Альтсин оглядел клиф. Стена высотой в сто футов не имела никакой тропы наверх, могущей привести к ним непрошеных гостей, но все же он решил, что будут по очереди дежурить. Длинная веревка вполне способна заменить крылья, а местные могли перерезать им глотки раньше, чем поняли бы, что имеют дело с монахами. А пойми они, что один из «братьев» – девушка из-за реки, сделают это непременно. Потому что истина выглядела так, что, принимая во внимание сложные племенные отношения между сеехийцами, Йнао будет в безопасности лишь на собственной стороне острова.
Альтсин дежурил первым, понимая, что пока он все равно не уснет. На море то, что мучило его со времен злосчастной вылазки в Храм Меча, утихало и замолкало, как всегда. Возможно, причиной была тяжелая работа, необходимость следить за ветром, парусом, рулем, идущими волнами, непрерывная концентрация и сосредоточенность, из-за которых он оставался слишком измучен, чтобы думать о собственных страхах. А может, контакт с бескрайним пространством океана ввергал в удивление даже полубожественную сущность. Будь Альтсин уверен, что так продолжалось бы всегда, нанялся бы на корабль и годами не сходил бы с него. Но последняя такая попытка закончилась плохо, да, кроме того, это оказалось бы трусостью, задвиганием проблемы в угол. А тот сукин сын не имел никакого права сидеть в голове Альтсина. И лучше бы ему понять это как можно скорее.
Но сейчас дело было в чем-то другом.
С того мига, как они оказались в лодке, вор ощущал сильное – и все увеличивающееся – чувство утраты вместе с растущим подспудным страхом. Правда, внезапные эмоции и желания уже не атаковали его неожиданно, но вместо этого он чувствовал себя словно человек, одетый в много слоев мокрой одежды, которая с каждым движением высасывала из него энергию. Но он все еще не мог установить причину этого страха, кроме того, что каким-то неясным образом тот связан с островом. И что это не мифическая долина Оума, хотя страх перед каким-то племенным, но несомненно сильным божком был бы понятен для увечного авендери. Но нет. Речь шла об острове как о целом.
По сути, он впервые отдалился от Каманы, а та была слишком… континентальной, чтобы увидеть в ней истинное лицо Амонерии. Теперь же он его лицезрел, а скорее, ощущал скрытую в ней сущность и… боялся? Боялся… людей? Сеехийцев? Альтсин отыскал ее, лежащую на носу. Девушка не вызывала в Реагвире страха, и все же…
Стоп. Стоп…
Он вдохнул и медленно выдохнул. Это ни к чему не приведет, такое решение, поиски объяснений, попытка интерпретации теней, полос страха и осколков эмоций существа столь мощного, как Кулак Сражений Владыки Битв. Это как если бы на основании вони пущенного кем-то ветра пытаться догадаться, о чем думал во время ужина тот, кто этот ветер произвел.
Альтсин улыбнулся. Да. Шутка всегда помогает. Пока его не покинуло чувство юмора, до тех пор есть шанс. Люди, не способные шутить, падут на колени перед любой встреченной ими силой и станут в тревоге ждать, что принесет им судьба. Альтсину было десять, когда он взял судьбу в собственные руки, и до сих пор он не отпускал ее, а если Эйфре это не нравится, то она может отпечатать свой божественный поцелуй на его заднице.
Он проверил время по звездам. Еще немного – и можно будить Домаха, а самому попытаться вздремнуть. Им нужно было сняться до рассвета, прежде чем океан покроет пляж.
* * *
Следующую ночь они провели в лодке в какой-то полумиле от берега, где пылали костры, а дикие фигуры танцевали вокруг них под ритм музыки, которая даже с такого расстояния лезла в уши какофонией пищащих неприятных звуков. Похоже, на клифе встала ка’хоона – группа молодых воинов: холостых и имеющих ограниченные права на наследование имущества после родителей.
Обычно входили в нее четвертые, пятые и более поздние сыновья, а порой и изгои из кланов, потомки тех, кто по какой-то причине оказался из него удален. Такие отряды, насчитывающие от нескольких до пары десятков воинов, ходили по всему острову и были основой легковооруженной пехоты любого племени: метатели дротиков, лучники и разведчики. И именно они непрестанно раздували тлеющие угли войны.
