Абсурд этой сцены начал доходить до Деаны лишь через несколько мгновений.
– Войдешь? – Она вспомнила о законах гостеприимства.
Варала покачала головой и взглянула на нее с явным презрением:
– Я слышала сплетни. Он – не для тебя. И ты никогда не займешь моего места. То, что было в пустыне… осталось в пустыне. Ты спасла ему жизнь, получишь свое золото и уедешь. Понимаешь?
Теперь она поняла. Прекрасная незнакомка в – она присмотрелась внимательней – одеждах, скроенных словно для того, чтобы рвать их нетерпеливыми мужскими руками, проведала дикую пустынную львицу – спасшую жизнь молодому князю, – чтобы обозначить свою позицию и установить иерархию. Начнут ли они теперь драться, пищать и вцепляться друг другу в волосы?
– Знаешь, – не скрывала Деана веселости, – в моей земле, если две женщины жаждут мужчину, иногда в ход идут сабли. А здесь? Станем дуэлировать… верчением жопок?
Варала заглянула ей в глаза, и в комнате вдруг стало очень холодно.
– Ты меня недооцениваешь. А может, ты уже оценила меня и решила, что можешь относиться ко мне снисходительно? Что-то мне кажется, что ты не проживешь во дворце слишком долго, мое бедное дикое дитя…
Она усмехнулась еще раз, а Деана вдруг взглянула на нее иначе. Это «дитя» не прозвучало оскорблением. Женщина была намного старше, чем могло показаться на первый взгляд, – не двадцать с небольшим, не тридцать. Варала могла бы быть ее матерью.
– Я Первая Наложница князя. Это я решаю, куда он засеет свое святое семя, и предпочла бы уж, если позволишь мне искренность, чтобы он выпустил его на покрывала. Я пришла тебя предупредить. Не пытайся привязать его к себе благодарностью. Не старайся получить то, чего ты не удержишь в руках. Меня здесь какое-то время не будет, но при возвращении я не хотела бы… разрешать ваши проблемы.
Деана ответила пожатием плеч:
– Я не спала ни с каким князем, – странно, но она не чувствовала, что врет. – И мне не хочется это менять. Я ависса во время паломничества, а когда пути снова станут проходимы, я вернусь к себе. Ты довольна?
И закрыла дверь перед носом Варалы.
Так, как сделала бы это любая неотесанная дикарка.
Несколько ударов сердца – и снова раздался стук. Она снова открыла дверь сердитым рывком и замерла при виде мелкой фигурки, посылающей ей шутовское подмигивание. Самий.
– Сюприс, – заявил он гордо на языке иссарам, лыбясь от уха до уха.
– Сюрприз, – поправила она, широко улыбаясь. – Настоящий сюрприз.
– Насто… ящий?
– Да. Настоящий. Где твой господин?
Он замахал руками и улыбнулся еще шире, языком тела показывая что-то вроде: «Не знаю, что ты мне говоришь, но я рад тебя видеть».
– Если ты спрашиваешь о князе, то он спит. – Сухи выступил из ближайшей тени. Он носил цвета пустынного паука, вышитый золотой нитью жилет, белую рубаху и белые штаны. – Впервые за последние четыре дня. Правда, потребовал от меня еще одну порцию калей, но я отказался. Что был бы из меня за отравитель, когда бы убивал людей случайно? Как ты себя чувствуешь?
– Неплохо. Хотя думала уже, что все обо мне позабыли. Ну, может, кроме той женщины, которая приходила сюда недавно.
– Варала? Я разминулся с ней в коридоре, и, глядя на ее лицо, честно говоря, я полагал, что наткнусь здесь на твой труп. Она была любовницей старшего князя, а сейчас ее позиция неустойчива. По крайней мере пока она не залезет в постель к новому. Зачем приходила?
Это объясняло цель загадочного визита. Обязанности заставляли Первую Наложницу покинуть дворец, и потому она пришла… обеспечить свое возвращение. Деана отмахнулась в знак того, что это совсем неважно:
– Собаки метят свою территорию. И некоторые – совершенно без нужды.
– Хорошо. – Сухи, похоже, решил, что если они обе пережили встречу, то не стоит продолжать. – И нет, не все о тебе забыли, просто у нас есть проблема, связанная с передачей власти так, чтобы не пришлось счищать со всех стен кровь. И, может, нам даже удастся. Роды Тростника и Буйвола подтвердили свою преданность, а местный храм шлет гонцов, заявляя о верности. И все делают это с такой истовостью, что я приказал князю есть лишь свежесорванные плоды и пить только что зачерпнутую из источника воду. И каждую ночь спать в другой комнате. А что у тебя? Уже познакомилась с Овийей?
– Да. Я ей не понравилась.
– Отнюдь нет. Если бы ты ей не понравилась, спала бы в хлеву, а питалась помоями после свиней. Поверь мне. Мы можем войти?
Они бесцеремонно зашли внутрь. Самий вскочил на кровать и протянулся там во весь рост, отравитель присел на краешек стула.
– Ты и правда ей понравилась. Собственная ванна, кровать… ну-ну. Скучаешь?
– Нет. Я обожаю торчать целыми днями на одном месте.
Парнишка перевернулся на живот, подпер голову двумя руками и произнес несколько слов, одновременно задирая брови.
– Спрашивает, обменяетесь ли вы языками.
– Обменяемся?
– Прости, он из цалдихов, а они, кроме того, что прекрасные укротители слонов, всегда думают в категориях торговли. Он спрашивает, научишь ли ты его иссарскому языку в обмен на уроки суанари.
– А что оно такое?
– Язык улицы, язык города, язык княжества. На суанари ты сумеешь поговорить везде: в конюшне, на базаре, в караване и в порту. Естественно, он не может предложить обучить тебя геийву. Язык Огня – это язык дворца, язык чиновников и жрецов. На нем не могут говорить чужеземцы.
Деана взглянула на одного, на другого. У обоих были совершенно невинные лица.
– Это он вас прислал, верно?
– Кто?
– Князь. Намерен дать мне занятие, чтобы я не наделала проблем. Обучение языку? Отчего не шитью?
– Может, оттого, что вышивать ты уже умеешь. По крайней мере так можно думать на основании того, что ты сама шьешь свои одежды. И – нет. Он не присылал нас, и не нужно вздыхать с таким разочарованием.
– Я не…
– Князь о тебе спрашивал. При мне – раз, наверное, десять. Если бы он этого не делал, кто-нибудь из придворных уже попытался бы тебя использовать в интриге, но, пока известно, что Лавенерес посвящает тебе хотя бы сколько-то там внимания… Они боятся. Естественно, пока что. А мы, с той поры как приехали, ведем игру со жрецами, купеческими цехами и аф’гемидами Родов Войны. Религия, торговля, политика, жажда власти. Князь Обрар Пламенный из Камбехии прислал посла с вопросом, может ли он пройти испытание Оком. Очередное. Аф’гемид Рода Соловья просит о позволении вывести две тысячи людей в Манаковен. – Отравитель разгибал пальцы, словно у него были проблемы со счетом. – Аф’гемид Буйволов хочет согласия на объятие Винесеном кайхов или на превентивное очищение. Манихи в страшном сне не мог предвидеть, что у нас окажется столько грязных. Тростники же против, желают взятки и высылки людей в рудники, хотя сокровищница княжества может этого не выдержать. Шпионы при дворе Деменайи доносят, что среди аувини ширится матриархизм, а к тому же они не избегают контактов с грязными. Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, верно?
