– Ни малейшего.
Он сложил ладони домиком: жест, который она уже видела у князя.
– А это только горсточка рапортов и проблем, какие Лавенерес должен решить, причем – за один день. Потому не отказывайся, а используй шанс. Суанари – простой, повсеместно распространенный язык. Ты должна его быстро освоить, потому что частично он происходит из древних вариантов иссарского.
– Правда?
– О да. Хотя я, возможно, и преувеличиваю насчет «происходит». Когда безумный пророк навязал вам ношение повязок и прочие странности, часть твоих кузенов сбежала на юг – как понимаю, выбор у них был невелик: эмиграция либо меч, – и представь себе, они попали к нам. – Глаза Сухи блеснули холодной голубизной. – Тогда, понятное дело, еще не было королевства Даэльтр’эд, название это появилось только тысячью лет позже, но твои побратимы добавили свою кровь к нашей. И язык. Но знаешь, прошло уже две с половиной тысячи лет, а потому не надейся на многое.
– Это масса времени. Даже для легенд и мифов. Они не должны говорить правды.
– Согласен. Потому у цивилизованных людей есть библиотеки, где они собирают знание о своем прошлом. А нынче и всю массу того мусора, что зовется философскими трактатами или поэмами. Здешняя библиотека – самая большая в мире, или, по крайней мере, к югу от Анааров, а потому если я вычитал в ней историю об изгнанниках с северного Травахена, которые сбежали от религиозных фанатиков, то могу ей верить.
Деана почувствовала нечто вроде удивления. Похоже, этот человек ничего не боялся.
– Ты ведь знаешь, что если бы ты при другом иссаре назвал Харуду безумным пророком, а его учеников фанатиками – у тебя бы уже обрубили то да это?
– Я так слышал. Но ты немного другая, чем твои побратимы. Словно ты носишь больше одной маски, – проворчал он тихо, а в нее ударила содержащаяся в тех словах правда. – Так как, обменяемся? Суанари за иссарский?
– Обменяемся. И тут на нем говорит каждый?
– Да. Даже Лавенерес.
– Хм, язык иссарам редкий, древний и ценный. Я не уверена, что это хороший обмен.
Сухи улыбнулся, как видно потешаясь над торгами, и перевел. После чего выслушал ответ.
– Он согласен. Говорит, что добавит еще и уроки языка погонщиков слонов и покажет тебе тайный ход на кухню.
– И зачем мне язык погонщиков слонов? А в кухню мне можно и не прокрадываться. У меня больше еды, чем помещается в животе.
Должно быть, мальчишка догадался о ее ответе, поскольку выплеснул из себя серию слов, не ожидая перевода. Сухи причмокнул, удивленный:
– Ну-ну. Должно быть, ему очень нужно. Сказал, что если ты согласишься, то представит тебя Маме Бо. А уж поверь, это настоящая честь. Даже я ждал такого добрых десять лет. Советую тебе соглашаться, если не хочешь его оскорбить.
Она взглянула на Самия, который впервые с того времени, как они спаслись из плена, выглядел напряженным и очень серьезным.
– Значит ли это, что мы отсюда выйдем?
– Да.
– Тогда скажи ему, что это честь для меня.
* * *
Они выбрались боковым входом, и стражники совершенно не обратили на них внимания, словно компания отравителя и княжеского погонщика слонов заменяла пропуск. Урок начался по дороге, они называли друг другу имена попадающихся предметов на двух языках. Меняясь ими, как назвал это Самий.
– Корас, – она махнула в сторону окна.
– Ланце.
Она показала на масляную лампу:
– Убий лоуа.
– Соаганрех.
Пол.
– Ваайх.
– Хах.
И так далее. У паренька была прекрасная память, он мигом повторял любое выражение, причем с нужным акцентом. Деана какое-то время развлекалась этой «торговлей», нашла даже несколько слов, которые, казалось, подтверждали информацию об иссарских отщепенцах, не захотевших подчиняться Закону Харуды. Наурин – пряжка пояса, звалась тут наурен, а ножны сабель – говари вместо коавари. Согласно Закону, достаточно четырех поколений смешивания крови с чужаками и неприятия традиций, чтобы перестать быть иссарам, а миновало их уже несколько десятков, потому к людям этим мало подходило даже название кузенов, хотя то, что они помнили столь давние события, хорошо говорило об их собраниях книг. Деане захотелось проведать коноверинскую библиотеку, хотя она и понимала, что в таком деле не лишним будет переводчик, а потому придется подбивать Сухи, чтобы тот ее сопровождал.
– Еще далеко?
– Загоны слонов находятся в полумиле от дворца, за той рощей. – Отравитель указал на ряды старательно ухоженных деревьев. – Благодаря этому не слышно вони, а их рев не слишком давит на уши. Да и у молодежи там достаточно места для игр. Иначе все наши садовники от отчаяния покончили бы с собой. – Он улыбнулся. – Слоны… Говорят, на их плечах возведено все в княжестве. Они корчевали джунгли, перетаскивали бревна, передвигали камни. Теперь делают то же самое, а когда приходит война, надевают доспехи и выступают в бой, окруженные отрядами наувахи.
– Кого?
– Легкой пехотой, пращниками, метателями дротиков и лучниками, которые чаще всего происходят из семей погонщиков. Никто не сражается так яростно, защищая своих животных, как они. Никакая кавалерия не нападет на отряд слонов, да и никакая пехота не выдержит напора этих гигантов. Но некогда… некогда белая слониха была чем-то бóльшим, чем просто праздничным развлечением. И некоторые до сих пор об этом помнят, – сказал он со значением.
– Ты снова меня предупреждаешь?
– Да. – Мужчина показал на радостно подпрыгивающего Самия. – Иссары не славятся тактичностью, и ты разобьешь ему сердце, если выразишь презрение к тому, что он ценит.
Их окружили деревья с широкими листьями, из-под которых свешивались кисти разноцветных плодов. Вокруг росли кусты, постриженные строгими формами, кружили стаи бабочек и сотни птиц – цветных и громких. Под деревьями сосредоточенно шагали люди в тесных рубахах и штанах до колен, на головах они носили широкие шляпы. Ни один не поднял от земли взгляда, даже когда они чуть не наступили на одного.
– Что они делают?
– Собирают птичьи кучи.
Только теперь она заметила, что каждый из них имеет сотканный из газовой ткани мешочек, наполненный мелкими темными шариками.
– Зачем?
– Для анвайи. Это напиток, что делается из зерен ваолей. – Отравитель указал на гроздь плодов. – Сами плоды ядовиты, хотя из них можно добыть отвар с легкими возбуждающими свойствами. Сырое зерно их не пригодно ни к чему. Зато, если плод съеден попугаем, а потом выведен наружу, появляется гри, зерно наполовину переваренное, из которого желудочные соки птиц вытянули весь яд, оставив лишь эссенцию. Анвайя – это княжеская редкость, чуть горькая, с привкусом ванили, оживляет ум и тело, прибавляет витальные силы, гонит прочь дурные мысли.
