Она заморгала, не зная, что сказать.
– Полагаю, ты не думаешь, что его визиты держатся в тайне, – Сухи проглотил и продолжил: – Или что не было замечено, что некоторое время назад они прекратились? Слух, что ты выпала из милости, уже раз десять обежал дворец.
Деана почувствовала себя так, словно он ткнул ее ножом:
– Выпала из милости? Что типа я была… что мы были любовниками? Значит, эта глупая женщина позволила себе… отсутствие уважения, потому что думала, что фыркает на отставленную наложницу?
– Что бы она ни думала, теперь перестанет. А у дворца уже есть новая причина для сплетен. А значит, фырканья закончились. Варала прислала весточку, что скоро возвращается во дворец. Вместе с девицами, из которых одна наверняка окажется матерью следующего Огонька. А может, две или три, если мы решим, что нам необходимо больше потенциальных наследников.
Она и не заметила, куда и когда исчез Сухи, которого она знала. Мужчина, сидевший напротив, был холоден, спокоен и равнодушен. Как лежащая на камне змея.
– И тогда, – продолжил он тихо, – закончатся ваши встречи. Я тебя люблю, а потому предупреждаю. Мы бьемся за то, чтобы Белый Коноверин не истек кровью, чтобы не пришлось менять его название на Красный. Не знаешь почему? Ты ходишь по городу, смотришь и не видишь? Ты настолько глупа или настолько слепа? Он последний из рода, который без проблем может входить в Око. А потому его обязанность – как можно скорее продлить эту линию. Когда Первая Наложница появится со своими…
– Породистыми кобылками?
– Поменьше презрения, пожалуйста. В венах всех тех девушек – Кровь Агара. У тебя – нет. У него есть свои обязательства, и, уверяю, он их выполнит. Потому что если умрет бездетным, то все окрестные княжества свалятся нам на голову, поскольку всякий их князь лелеет претензии на титул Наследника Огня. А первым будет Обрар из Камбехии, который уже передал Храму весть, что вчерашнее происшествие было вызовом, который Агар ему послал. И что он готов подвергнуться суду. Храм, Библиотека и мы проверили его родовую линию на тридцать поколений назад, и знаешь что? Существует немалый шанс, что Око его примет. И тогда о том, кто из них имеет большие шансы воссесть на здешнем троне, как всегда, решит кровь, пролитая в храме. И нам все сложнее отыскивать отговорки, чтобы его сдерживать. – Отравитель причмокнул и странно скривился. – Особенно учитывая, что Тростники и Буйволы начинают ворчать на чрезмерную… мягкость Лавенереса в деле невольников и могут милостиво принять Обрара. А потому нам как можно быстрее нужно, чтобы князь наполнил своим святым семенем несколько… сосудов – как доказательство, что местная династия не завершится на слепце.
Это было странно, но два кусочка льда, которые кто-то всадил отравителю в глазницы, казалось, прожигали дыру в ее экхааре.
– Зачем… – Ей пришлось откашляться. – Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты не бегала по дворцу с теми своими сабельками и не рубила ими кого ни попадя, когда Варала прибудет с девушками. И чтобы ты начала уже тренировать память.
– Тренировать память?
– Да. Для забывания. Потому что я лично отошлю тебя на север с первым же караваном, который туда отправится. Я люблю тебя… – Он явно заколебался, холод в его глазах словно исчез. – Люблю и ценю то, что ты сделала. Но если ты попытаешься его к себе привязать… Я убью тебя, Деана д’Кллеан. Так, как я убивал других, служа его отцу и брату. Без предупреждения.
Он вдруг встал и в несколько шагов оказался подле двери:
– Спасибо за угощение.
И вышел.
Интерлюдия
Малышка Канна стояла в окне и смотрела на юго-восток. В этот миг, босая, покрытая чуть влажной простынкой, с липнущими к коже волосами, она напоминала потерянного ребенка, двенадцатилетнюю девочку, которая требует опеки и помощи. Нужно было немало сильной воли, чтобы помнить, с кем имеешь дело в ее случае.
Йатех сдержал импульс, не подошел к ней и не обнял ее.
– Мы должны ее отыскать, – обронила она, не оглядываясь.
– Кого?
– Третью сестру. Я знаю, где ее можно найти. Готовься.
Когда он возвращался в свою комнату, Канайонесс все стояла и смотрела вдаль.
* * *
Некрополи любой страны и города окружает схожая аура тишины и задумчивости. Словно присутствие мертвых таится в воздухе и на земле, заставляя живых на минуту замирать.
Единственное – могли удивить небольшие размеры этого места. В городе, что насчитывает сотни тысяч жителей, кладбище должно быть покрупнее, чем пространство, которое заняли бы три больших жилых дома, пусть бы даже это и кладбище, приписанное к одному лишь району.
– Перестань осматриваться с таким выражением. – Канайонесс дернула его за руку. – Бóльшая часть горожан выбирает морские похороны. Плата Храму Близнецов за то, чтобы жрец выплыл на лодке в море, произнес молитву и сбросит тело в волны, ниже годового налога на место для надгробия. Говорят, акулы научились различать погребальные лодки и плывут за ними, едва те покинут пристань.
– Зачем ты мне это говоришь?
– А это хорошая аналогия. Теперь мы – такая лодка, а под нами плывут чудовища.
– А кто труп?
– Возможно, тоже мы. Будь осторожен.
Несколько растущих тут деревьев отбрасывали глубокие тени на надгробья: скромные, но уж точно не дешевые. Украшали их разновидности полированного мрамора в темных тонах, медные навершия, барельефы, порой – даже золочения. Эти покойники не принадлежали к местной бедноте.
– Тут лежат, главным образом, матриархисты, потомки меекханских купцов и дворян. Они не любят похорон в море. А если ничего не изменится, скоро придется расширять кладбище для последователей Баэльта’Матран. Остановись.
Малышка Канна встала подле ближайшей могилы. Каменная плита носила гордую, хотя для кредо не слишком-то удачную надпись: «Пока память обо мне не исчезнет, весь я не умру». И одинокое имя: «Умнарус». Девушка склонила голову и сплела руки:
– Не спрашивай меня, знала ли я его. – Изо рта ее раздался шепот, который стороннему наблюдателю, что не слышал бы слов достаточно хорошо, мог показаться сдавленной молитвой. – Я не знала, хотя он и умер у меня на руках. Душа у него была – словно кусок чистейшего света, а сердце размером с этот город. Он умолял меня… когда мы еще разговаривали, чтобы я изменила планы.
– Это ты его убила?
– В определенном смысле – я. Но погиб он за дело той, что сейчас тут появится.
«Появится». Прекрасное определение того способа, каким женщина оказалась рядом с ними. Словно вылепилась из теней, отброшенных раскачивающимися ветками дерева.
– Приветствую, Канайонесс. Рада тебя встретить.
Йатеху пришлось прищуриться, чтобы увидеть пришелицу отчетливей. Она носила коричневое платье, простое и лишенное украшений, волосы же ее свободно ложились на спину. Улыбнулась. Когда он отвел от нее взгляд и попытался вспомнить подробности ее лица, цвет глаз, губ, форму носа – встречал лишь пустоту.
