Социалистические директора тоже трудились, не щадя себя. Но их мотивами были привилегии, ордена и материальные блага. Сегодня азарт и творчество движет большинством предпринимателей, развивающих своё дело и спасающих правдами и неправдами Россию вопреки чиновничьему произволу, подогреваемому Западом.
Строго говоря, невыгодно обществу, только когда деньги не вкладываются в развитие и даже в потребление у себя дома, а вывозятся за границу. Но как раз здесь-то заслона и нет. Уведомь налоговую инспекцию и вывози, сколько хочешь. Правда, иногда при перечислении за рубеж наши банки, а чаще западные просят подтвердить легальность средств, но поскольку единой информационной межбанковской базы данных нет ни в России, ни за границей, то один и тот же финансовый документ, например, доход от продажи недвижимости, можно предъявлять десятки раз и десятки лет. Всё как по бессмертному Пушкину: «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»
Наверно, с точки зрения государственных интересов, при вывозе средств и должен взиматься максимальный налог, пусть даже по прогрессивной шкале. На вывезенные средства уже никогда не создадутся рабочие места, не оживятся стройки. Возвращается же денег назад не густо. Игра идёт, как правило, в одни ворота. Инвестируют все россияне: одни покупают импортные вещи, другие спешат бросить свои утомлённые тела в Средиземное и другие моря и океаны. Представители среднего бизнеса, кроме поездок, стараются обзавестись за рубежом, да и в Москве, таким джентльменским набором, как дом, квартира, машина.
Спекулятивная Москва и сама уже по высасыванию из России финансов исполняет роль зарубежного форпоста. Она с каждым годом всё решительнее замыкает на себе значимые внутрироссийские потоки финансов, включая налоги.
Московские и питерские богачи — поголовно люди мира. Известные олигархи и те, кто рангом меньше, держат основные деньги и немалую собственность в виде яхт, замков, предприятий и клубов за рубежом. На стройках Москвы заработную плату получают иностранные рабочие. Инвестирование в Москву, в том числе в недвижимость, — это уже практически инвестирование за рубеж.
Хорошо, конечно, порассуждать отстранённо о грабительских финансовых потоках, сидя в уютном кабинете или в своём коттедже, похожем на музей живописи и скульптуры, или уютно пристроившись на берегу Средиземного моря. Но, как всегда некстати, телефонный звонок резко бросил меня в круговерть событий. Беру трубку и узнаю нерадостную новость: к директорам проверяемой фирмы Анатолию и Борису недавно по месту прописки пожаловали полицейские из соседнего региона. Ни тот ни другой не живут по указанным адресам, но факт нерадостный. Кроме настырных звонков и стука в дверь они беседовали с соседями. Неужели так оперативно отреагировала система на огромную цифру недоимки, которая мелькнула в предварительном акте?
Но ведь по действующему в 2014 году закону активность полицейских начинается только вслед за вынесением решения, утверждённого главным налоговым инспектором, после рассмотрения апелляции. Так-то оно так, но никто не мешает им провести пристрелку местности заранее: взвесить свои шансы на успех дела. Если вдруг выяснится, что ответчики за границей, то лучше тогда и уголовное дело не открывать, чтобы не портить показатели. В идеале, неплохо бы им до вынесения решения побеседовать с потенциальными подследственными. Как и чем дышат? Смогут ли привлечь адвоката? Смогут ли они откупиться сами или попытаются привлечь учредителей?
Как анестезиолог перед операцией изучает больного, встречается с ним, так и полицейские стараются взвесить шансы, а может быть, и припугнуть добычу, чтобы загнать на «номера» или в капкан. Анестезиолог обычно один, полицейских было аж трое. Не исключено также, что это был привет от высокого чиновника, про которого после его отказа принять участие директора в помощи храму как-то забыли, сосредоточившись на проверяющем ведомстве. В общем, следует исходить из того, что случайностей не бывает. Причём если они почувствуют слабую защиту и вероятность крупной наживы, то могут попытаться организовать давление на налоговую, чтобы те оставили максимальные цифры, и пригласить их в свою компанию. Последней это выгодно только в том случае, когда гарантирован выход на богатых учредителей и куш налоговиков в команде с силовиками окажется выше, чем свой тихий индивидуальный «заработок». Для такого альянса должны быть ещё и очень доверительные отношения главного налоговика и силовиков. А это, к счастью, бывает очень и очень редко. Но отодвинутые от жирной кормушки силовики не лыком шиты. Мощное лобби есть и у них. Поэтому прямо сейчас в Думе рассматривается законопроект об их праве подключаться к налоговым проверкам на любом этапе без согласия налоговиков. Для вечно виноватого бизнеса это почти гибель.
По-хорошему, позвонить бы Анатолию полицейским и узнать, что им угодно, проверка ведь не закончена. Но у них информация о его пребывании в Москве, а телефон высветится в Иркутске. Не лететь же ради одного звонка в Москву. Может быть, следует позвонить не со своего телефона? Но опять же — Иркутск. Хотя, впрочем, всё гениальное просто. Можно попросить сделать звонок нашего московского представителя, скинув ему текст разговора. А может быть, позвонить мне (голос-то Анатолия им неизвестен) и выяснить ситуацию из-за границы? Нет. Возможно, все разговоры записываются. Мой звонок в ходе следствия покажет заинтересованность и будет использован против меня.
Гадая, как поступить, пытались дозвониться главному проверяющему, но, как всегда, когда надо, он где-то на совещании. Да, что ни говори, не по себе, когда наших директоров разыскивают аж трое полицейских в штатском, да ещё не поленившихся приехать из другого региона. С такой новостью сон опять не заладится. Пока суд да дело (некстати поговорка с судом), обсуждаем ещё одну юридически-полицейскую новость, которая по масштабу — орешки, но всё же.
На Дрица вышел один из местных силовиков, его земляк, по поводу аварии, совершённой нашим работником на автомобиле одной из наших фирм. Вина была работника, но автомобиль был юристами «перекинут» задним числом якобы в аренду неплатёжеспособной фирме. И решение суда о возмещении ущерба, естественно, повисло в воздухе. От солидарной ответственности фирмы и самого виновника аварии на суде удалось уйти, а с предприятия взять нечего, перекинули авто, естественно, на пустое предприятие.
К сожалению, и у нас самих десятки решений суда о взыскании долгов с пустых фирм. Крупные долги можно пытаться вернуть только по неформальным каналам.
Так и в данном случае: по понятиям — вина всё же нашего работника. История учреждения фирмы высвечивает на каком-то этапе мою фамилию и директора, который ныне у нас при деле. Пострадавшие, тактично не называя ни мою фамилию, ни фамилию директора, при неформальной встрече с юристом заявили, что у виновника ДТП две квартиры, и если долг в полмиллиона не будет погашен, то они плотно займутся непосредственно с ним. При этом обстоятельстве мы, конечно, тоже были бы втянуты в конфликт. Хотя при решении суда о взыскании всей суммы ущерба с фирмы законные действия противной стороне предпринять невозможно: закон на стороне работника, и все их действия могут быть блокированы полицией, но по чести, да и по понятиям, мы всё-таки не правы. От половинной выплаты, предложенной нашими представителями, пострадавшие категорически отказались.
