В общем, моя первая бизнес-бригада сформировалась, как в сказке: дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку… вытянули «рыбку». Ещё один член нашей бизнес-группы, кажется, Сергей, тоже при социализме человек бывалый, а значит, опытный рыночник, дружил с аэропортом и мог в любой момент пригнать самолёт за рыбой.
Операция, при таком составе — из старых рыночных бойцов и меня как финансиста с немалым кредитом, была обречена на быстрый успех. Прибыль договорились разделить по справедливости, то есть поровну, не забыв про «тренера»-директора. По чековой книжке были приобретены билеты Иркутск — Хабаровск — Петропавловск-Камчатский, и мы с несокрушимым чувством оптимизма взмыли в небо.
Не прошло и суток, как нас приветливо встретила Камчатская земля. Лично я уже бывал здесь лет двадцать назад студентом, когда ездил в геологическую экспедицию. Правда, тогда опыт был не очень радостный — лётную погоду для маленького самолёта в Корякский автономный округ мы ждали недели две. Информации, как это у нас водилось, не было, и ночевали мы чаще прямо в аэропорту. А когда сильно повезёт — в соседнем общежитии: спать на чистой кровати тогда было блаженством.
Но, как говорил Блок, «всё миновалось, молодость прошла», и в этот раз нас ждала достаточно комфортабельная гостиница с номерами на двоих. Когда я селился в комфортный номер, то почему-то всегда вспоминал наши родные больницы недавнего времени, где люди почти любого уровня и достатка лежали в жутких казарменных душных комнатах по двадцать и более человек, в том числе и тяжелобольные, стонущие, а иногда и принародно уходящие в мир иной. Не забуду, как один раз, лет в 37, и я попал в такую «гостиницу» с небольшой температурой, но вроде бы с воспалением лёгких. К вечеру мне стало понятно, что утром, без сна, я встану более чем больным. Из разговора с врачом выяснилось, что лечат в больнице, ставя системы, но есть и старый, дедовский способ: каждые четыре часа — пенициллин. Часов в десять вечера моё терпение лопнуло. Вспомнил, как раненый Тёркин, споря со смертью, доказывал, что он боец «ещё живой», но, глядя на соседей, тут же перефразировал слегка: я боец, пока живой! Двери больницы оказались заперты, врач непреклонен. Тогда через окно и через забор я выбрался из заточения. Радостно вдохнул свежий воздух свободы и предосенней Ангары. Квартира в тот вечер показалась раем. Личная жизнь у меня в ту пору, после потери сына, была основательно запутана, и ставить уколы я научился по телефону. Через неделю пенициллиновой терапии следов воспаления не было. А может быть, его и не было вовсе, ошибки бывают и погрубей. У моего друга, естественно, под наркозом, разрезали как-то не ту ногу.
Может, КПСС и советским правительством жуткие условия в больницах поддерживались для дополнительного стимулирования занятий физкультурой, поголовной сдачи норм ГТО и укрепления таким образом здоровья нации? Чтобы выйти из такой больницы здоровым, запас прочности, по-моему, должен быть богатырский…
В гостинице, как и ожидалось, мы поселились нормально. Однако назавтра весь наш благостный сценарий стал рушиться. Оказалось, что человек, который должен был посодействовать, в это время находился в другой части страны. Благо что удалось до него дозвониться, и он дал нам координаты самых надёжных бирж, что представлялось нелишним, поскольку бирж в ту пору в каждом городе расплодилось столько, сколько было, наверное, во всей Америке. Делали всё по-русски: если уж создавать что-то, так во всём стараясь обогнать Запад! Поэтому в каждом городе свои услуги предлагали если не десятки, то около десятка бирж, правда, качество их работы сложно назвать совершенным. И Камчатка не была исключением.
Компьютерная техника в начале девяностых годов ещё не достигла должного уровня, и сведения о товаре надолго залёживались в базе данных, оказываясь «светом далёкой звезды», которая давным-давно мертва, но «свет» от неё в виде информации гуляет с компьютера на компьютер, от одного посредника до всех последующих. При попытке выйти на поставщика нередко выяснялось, что товар продан и лишь данные о нём ещё живы.
Пересмотрев все возможные варианты, пройдя целый ряд посредников, мы убедились, что приобрести рыбу не так просто. Снова звонок предпринимателю, которого не оказалось в городе, и он делится с нами номером телефона своего приятеля, который как рыба в воде разбирается в камчатских связях.
Парень этот, звали его, по-моему, Николай, оказался на месте и не отказал в поддержке. Назавтра мы уже вместе пошли по новому кругу поиска рыбы, но убедились лишь в том, что эпоха тотального дефицита слишком медленно уползает в прошлое.
Николай оказался неплохим человеком, у него был богатый опыт работы, правда, не в рыбной отрасли, а в ресторане — музыкантом. Через это заведение он и знал людей, которые имели отношение к рыболовству, к сейнерам и т. д. Но проработка нашего вопроса с ним в течение нескольких дней тоже успеха не дала — свободного товара не было. Рыба, как правило, оказывалась плановой, разнаряжалась и распределялась помимо рынка, помимо нас или уходила по каким-то другим каналам и связям.
Мои друзья, у каждого из которых, в отличие от меня, был уже и какой-то другой бизнес, и уютные квартиры, и семьи, а в них дети, загрустили и приняли решение возвращаться в Иркутск, увозя с собой весь багаж рыночного опыта, на который я так рассчитывал. Их отъезд напоминал чем-то бегство батьки Махно, попавшего в непредвиденную переделку. Мне, признаюсь, было стыдно пуститься в обратный путь с пустыми руками — и дома, и в банке, и на предприятии, и отец, что тоже немаловажно, знали, что я отправился на Камчатку за рыбой! Столько вёрст пролететь, оплатить всем билеты и вернуться ни с чем! Позор! Предыдущий жизненный опыт мне подсказывал, что не важно, чем и где заниматься, а важно, как заниматься и на какую глубину пахать. Прибыль и, как я убедился позже, даже поэзия есть буквально во всём, нужно искать. Результат может появиться буквально из ничего, как в стихотворении Георгия Иванова:
В награду за мои грехи,
Позор и торжество,
Вдруг появляются стихи –
Вот так… Из ничего.
Всё кое-как и как-нибудь,
Волшебно на авось:
Как розы падают на грудь.
— И ты мне розу брось!
Нет, лучше брось за облака –
Там рифма заблестит,
Коснётся тленного цветка
И в вечный превратит.
Я проводил своих друзей и остался в гордом одиночестве, думая о том, что в коммунисты, будучи студентом и благодаря генеральному секретарю Л. И. Брежневу, разрешившему приём в партию лучших студентов, я попал легко, а вот в капиталисты, видать, грехи не пускают. Было время их нажить за двадцать послеинститутских лет. На всю Камчатку знакомых — только музыкант. Невольно в голову вползала поговорка: «Умирать, так с музыкой».
Николай, несмотря на свою занятость (он и играл вечерами, и семья у него была, и подруга), выкраивал немного времени, чтобы хоть как-то помочь мне. И вот наконец-то через неделю мытарств нам, кажется, повезло. Мы вышли на одного предпринимателя, у которого был гараж, забитый недавно пойманной свежесолёной рыбой. Он готов был нам её продать, цена оказалась сходной, но рыбы было только тонны три-четыре, что составляло всего десять процентов от необходимого мне объёма, чтобы загрузить самолёт. Тем не менее рыбу мы закупили. Что означает простенькое «закупили» в данном случае — в субботу, да ещё вечерком? Означает, что дефицитные четыре тонны товара мы с музыкантом перетаскали через весы, погрузили, перевезли в срочно арендованный склад в аэропорту, там её благополучно разгрузили (хотя склад был лишь слегка холодильный и необходимую температуру не выдерживал). Откладывать операцию на понедельник, когда можно было бы нанять грузчиков, мы не могли — добычу обязательно перехватят. Уставший, но довольный в душе, я праздновал первую победу. Лиха беда начало!
