В чём же дело? Откуда и для чего лукавство? Случайно ли обронена фраза о неведении насчёт каких-то особенностей эксплуатации здания или когда-нибудь при неприятностях, если вдруг знакомство завяжется, потенциальные сваты скажут: «Мы вас предупреждали, что объект нам не знаком, и моральной ответственности за всплывшие проблемы не несём»?
Такие вот мысли пролетели в сознании, когда я говорил Дмитрию, что у склада очень выгодное соотношение цены и качества, поэтому сделка уже сегодня оформляется полным ходом, частичная предоплата, 15 % стоимости, уже в их банке, но — до сдачи документов на регистрацию — находится на нашем счёте. В последние дни лояльный продавец внял доводам и подозрительно скинул ещё 7–8 % и без того неплохой цены — учёл, что нам придётся менять разрешённое использование земель с производственного на складское. После сдачи пакета документов деньги превратятся в односторонний залог-предоплату и уже безвозвратно переплывут на их расчётный счёт в банке.
Правда, в последний день у продавцов неожиданно возник вопрос о дополнительном премировании риелторов в размере 300–500 тысяч рублей. Уж не специальная ли это «заморочка», чтобы отвлечь от чего-то главного? Но от чего? Крыша бежит? Мелочь. Фундамент плывёт? Сложнее, но выгода в цене покроет неожиданные затраты. Вдруг вспомнилось, что наш московский представитель Александр, проверяющий всю сделку от начала и до конца, и финансист Анатолий, специально командированный в Москву, как-то мельком обмолвились, что проезд к складу проходит по двум смежным участкам (что чревато конфликтом), но ездят по нему ещё восемь-десять фирм. Со всеми воевать собственники земли не станут — себе дороже.
Хотя стоп! А нельзя ли к этим фирмам, в отличие от покупаемого нами склада, подъехать с другой стороны? Склад расположен совсем близко к ручейку-речушке с её наверняка имеющейся охранной зоной. А они? Да и собственники ли площадей остальные пользователи чужой дорогой? Может быть, они всего лишь арендаторы, которым ничего не стоит при надобности уехать?
Пытаю по телефону помощников, есть ли у речушки водоохранная зона? Не знают. Сколько за нами складов? Кажется, всего один. Откуда же около десятка фирм?! Как вскоре выяснилось, фирмы все расположены в одном складе и, конечно же, как я и предположил, арендаторы. Кроме того, к их зданию возможен и круговой подъезд, а к нашему — нет. Значит, за сервитут — право проезда по чужой земле — воевать только нам одним. Но застроить проезд они смогут быстрей, чем суд рассмотрит наш иск по сервитуту. И к тому же нет методик определения цены сервитута. В общем, у неизвестных нам соседей будет законное оружие, чтобы принудить нас продать по бросовой цене купленный, а потом и реконструированный за немалые деньги склад.
Вот почему «сваты» бросили лживую фразу, что с эксплуатацией объекта они не знакомы. Соседей и расклад по землям они как бы не знали, и возможные тяжбы им невдомёк. Звоню Анатолию и останавливаю сдачу документов. Оказалось, что счёт шёл уже на секунды. Они стояли у окна регистрации. Цена секунд была три миллиона безвозвратного залога, а объекта — двадцать миллионов. В ту пору и возник впервые тяжелейший для меня вопрос: только ли в недостатке опыта и внимательности у финансиста проблема?
Опять не в цель
После отпуска, проведённого в Испании, прошло несколько тяжёлых перестроечных дней. Ко мне в кабинет, предварительно записавшись и просидев немного в приёмной в окружении картин, в компании секретаря, помощницы и цветного попугая, заходит менеджер по недвижимости. Из его слов следует, что мы, как всегда, тянем с приобретением объекта и уже состоялась встреча владельцев объекта с высоким гостем — хозяином самой могучей в городе сети супермаркетов «О’кей», а это дополнительное свидетельство того, что объект стоящий — в чутье и владении методиками прогноза прибыли этой сети не откажешь. Значит, действовать необходимо быстро и решительно, не затягивая торг. В очередной раз проигрывать сверхэнергичным то ли противникам и конкурентам, то ли коллегам и партнёрам-приятелям не хотелось.
Всё в бизнесе нашего провинциально-столичного города перемешалось. Каких-то лет 17–18 назад сетевой продуктовой реализацией и оптом из новоиспечённых фирм занимались практически мы одни, солидно выходили на областную администрацию и получали весьма льготные кредиты на не очень понятный сезонный кассовый разрыв и на северный завоз.
Основатели сети «О’кей» в это время были ещё в самом начале пути. Они занимали у приятелей деньги под высоченный процент и помаленьку, вначале коробками, а спустя несколько лет и контейнерами, завозили продукцию из Москвы. Сами разгружали, хранили и продавали в небольшом арендованном помещении на центральной улице города. И вот буквально на пустом месте выросла могучая оптово-розничная империя с десятками, если уже не с сотней супер- и гипермаркетов, с гектарами земли и десятками тысяч квадратных метров площадей. Чем не американская мечта!
Не особенно включились они, правда, пока в культурномеценатские проекты, но время ещё есть. Сорок пять — не возраст для здоровых и энергичных. Креативность у них во всём. Пару лет назад довелось мне быть свидетелем самого яркого для нашего города дня рождения — сорокапятилетия хозяйки сети «О’кей». Для его проведения был приглашён из Москвы организатор российского, а может быть, и международного масштаба. Мероприятие он готовил, что называется, под ключ. Сценарий, меню, место проведения, добывание самых качественных продуктов из Москвы и прибайкальских сёл. Но главной фишкой была воссозданная атмосфера 20-х годов, с НЭПом, незабвенным Остапом Ибрагимовичем и бабелевской Одессой. Все участники действа были за месяц извещены, что вход только в нарядах тех лет. Даже я, будучи консерватором, заразился этой идеей, купил лёгкий клетчатый пиджак, шляпу-котелок, трость, шарф и сигару. А главное, сочинил тост, равный небольшому юмористическому рассказу, и подарил 45 % стоимости «ну очень дорогой» картины с видом еврейских улочек Тель-Авива, при этом взял на себя обязательство передавать каждый год по дополнительному одному проценту стоимости картины, с расчётом, что всего через 55 лет 100 % картины станет собственностью именинницы. После чего она, уже как антиквариат, возвращается в мою галерею для экспонирования потомкам. До этого времени мне должен быть обеспечен беспрепятственный вход в дом для контроля условий содержания картины, особенно при отсутствии главного охранника семейного добра — её мужа, когда риск неприятностей для сохранности картины, конечно же, серьёзно возрастает…
Но соединяет нас не только общая картина и симпатии, но и наши немалые поставки алкогольной продукции и кондитерских изделий в их могучую сеть. Правда, уже не раз, как и сегодня, мы сражались за один и тот же объект. Причём последний — магазин на улице Пискунова — был нами проигран.
Поэтому нашего менеджера по недвижимости я попросил срочно договориться о встрече с владельцами двухэтажного магазина (ранее столовой), теперь уже расположенного посредине новостройки 12–16-этажных зданий. Неспешные переговоры с ними мы вели уже месяца полтора.
Первоначально нас не устраивало то, что в собственности у них было только здание, а земля в аренде. Мы выставили условие, чтобы они сами до продажи оформили землю. Имея самые серьёзные намерения, они взялись за оформление земли и пообещали не рекламировать продажу объекта в Интернете.
