— Тоски? У Линды? — Макнэлл презрительно фыркнул, выказывая таким образом свое отношение не столько к жене, сколько к рассказчику.
Хендрейк поднял на человека, которого считал соперником, упрямый взгляд.
— Да, тоски, — с напором и плохо скрываемой неприязнью повторил он. — Что бы ни произошло в дальнейшем, счастливой Линда точно не была.
— Похоже, вы очень мало понимаете в жизни, молодой человек, — подавшись в сторону Хендрейка, заметил Макнэлл.
— Похоже, вы очень мало понимали в своей жене, — скопировав его движение, отрезал программист.
— Вы наглеете, молодой человек, и очень сильно.
Капитан сжал пальцами край стола. Док предупреждающе положил руку ему на плечо. Макнэлл вдохнул, выдохнул и чуть спокойнее продолжил:
— Если бы вы, как утверждаете, знали Линду, то поняли бы, что она и тоска — вещи не совместимые. Если бы жизнь заставила ее изнывать от тоски, она бы скорее нашла точку опоры и перевернула землю, чем смирилась.
— Может быть, вы и правы.
Уолкс вопросительно выгнул бровь, услышав такой ответ. Я тоже была удивлена: уж очень резко Хендрейк сменил линию поведения, перейдя от горячего спора к смиренному согласию. Взгляд его, правда, смиренным не казался, и в нем по-прежнему сквозила неприязнь к Макнэллу.
— После всего, что случилось, я вынужден признать, что понимал Линду хуже, чем хотелось бы, — объяснил программист. — Думаю, мы оба знали ее недостаточно хорошо.
— Предоставьте мне самому судить об этом, — оборвал его капитан.
— Как пожелаете. Так вот, — продолжая рассказ, Хендрейк избегал встречаться взглядом с кем-либо из нас, — я первым заговорил с ней. Она пригласила меня пересесть за ее столик, мы пообщались и решили встретиться там же на следующий день. У нас завязались отношения. Я с самого начала знал, что она замужем, но это, признаться, мало меня беспокоило. — Программист пожал плечами, изо всех сил изображая безразличие, хотя, по-моему, он хотел оправдаться. — Коль ее это ничуть не смущало, то и я не видел причин мучиться угрызениями совести. Видимо, в семье и без моего участия не все шло гладко. Но дальше оказалось, что дело обстоит намного хуже. Выяснилось, что муж не только уделяет ей мало внимания, постоянно пропадая на службе, но еще и бьет.
Макнэлл нарочито медленно поднял голову, затем склонил ее набок и мягко, почти ласково переспросил:
— Простите, делает что?
— Бьет. Поднимает руку. Избивает. Как вы предпочитаете? — раздраженно огрызнулся Хендрейк.
Я услышала, как рядом фыркнула Гайка, ни на миг не поверившая в такую историю о капитане.
— Простите, молодой человек, но в вашем рассказе мне видится противоречие, — заметил Брэн, переняв такую манеру обращения к программисту у капитана. — То ли муж не уделяет жене внимания, то ли он ее избивает. Вы не находите, что первое плохо сочетается со вторым?
Я заметила, что его пальцы при этом сильнее сжались на плече Макнэлла.
— Я сам видел гематому у нее на руке, — заявил Хендрейк, впрочем, неуверенно опуская глаза.
— Когда? — полюбопытствовал капитан.
— Примерно четыре месяца назад, — мысленно проведя какие-то вычисления, ответил программист. — Вы не были тогда в полете, я проверял, — поспешил добавить он.
— Очень радостно это слышать, — сказал, словно плюнул ядом, Рэй. — Она оступилась на лестнице, едва удержалась и сильно ударилась о перила.
— Может быть, — глядя в сторону, откликнулся Хендрейк. — Теперь я уже ничего не знаю. На тот момент я беспрекословно ей верил.
— И что было дальше? — спросила Гайка, если и не проникшаяся к рассказчику сочувствием, то как минимум готовая выслушать его версию событий.
— Она стала рассказывать о том, как обращается с ней муж. Ее словно прорвало. Вы не представляете, что это такое, когда сильная женщина плачет. Волей-неволей задумаешься, кем же надо быть, чтобы сломать такую, как она. А она все говорила. О побоях, об унижении, о том, что муж ни во что ее не ставит. Черт, да я был готов пойти на что угодно, лишь бы вытащить свою женщину из этого ада!
Док посмотрел на Хендрейка с практически профессиональным интересом, после чего совершенно неуважительно закатил глаза.
— И что же вы не обратились в полицию, если, по-вашему, все было так печально? — полюбопытствовал он.
— Именно это я и хотел сделать в первую очередь, — принял вызов Кен. — Но Линда меня отговорила.
— Неужели? — фыркнул Уолкс.
— Однако же! Неслабой манипуляторшей была эта Линда, — негромко заметила Гайка. Услышала ее, кажется, только я.
— Да, отговорила, — подтвердил меж тем программист. — Сказала, что ее муж имеет слишком большое влияние в ВБС, а стало быть, и в структурах правопорядка в целом. И надавить на него законным путем возможности нет. Ему лишь передадут всю информацию по поступившей жалобе, и после этого Линде достанется сполна. Я предложил ей бросить его и переехать ко мне, а то и вовсе вместе бежать на другой континент или куда-нибудь на луну.
— Попробую угадать: она отказалась, — саркастически предположил Макнэлл.
— Не совсем. Но она сказала, что при своей службе и связях муж отыщет ее где угодно, и тогда мало не покажется всем.
— Отчасти это правда, — согласился капитан. — Если бы она внезапно исчезла, я и правда сумел бы ее найти.
Возражать никому в голову не пришло. Наше присутствие на Грине служило негласным подтверждением его словам.
— Вот только зачем мне было бы это делать, если бы она внятно дала понять, что не желает быть найденной?
Хендрейк пожал плечами.
— Например, из чувства мести, — отозвался он.
— Угу, — с иронией поддакнул док. — А еще потому, что все флотские — звери, которым лишь бы перестрелять как можно больше народа, не так ли?
— Его можно понять, — неожиданно для всех, даже себя самой, вмешалась я.
Капитан и док уставились на меня недоумевающе, даже Гайка смотрела удивленно.
— Дело не во флоте, — поспешила уточнить, — скорее в системе. В государственных структурах. Они действительно не всегда поступают… чистоплотно. Я знаю, что говорю. У меня была возможность в этом убедиться.
Брэн понимающе отвел взгляд. Для остальных мои слова оставались более загадочными, но вдаваться в подробности я не собиралась.
— Словом, в аналогичной ситуации я бы поверил.
Не знаю, рассердился ли на меня Макнэлл или же моя реплика заставила его пересмотреть свою позицию. По выражению его лица я этого не поняла. А вскоре он вновь обратился к Хендрейку.
— Итак, вы считали, что Линда страдает и что единственным препятствием на ее пути к счастью стою я. И что же? Вам не пришло в голову избавиться от проблемы, устранив меня? Разве это не было самым естественным решением?
