— Ушел из флота — и ничего не изменилось, — оптимистично подхватил Рэй и похлопал друга по плечу.
— Эта идея с нейтрализатором и правда хороша, — повторил свою мысль Кен. — Она оставляет возможность работать и по другим направлениям. Никто не мешает нам до и после полета к планетам Апомакроса выходить на связь с представителями Новой Земли или внедрять информацию об освеномах в ее системы. А если все это не сработает, мы пойдем ва-банк и попытаемся добраться до разработки Линды. В надежде, что все пройдет как надо.
— Плюс если освеномы распространят безвредное вещество в атмосфере, правительство все равно поймет, что наши слова — не выдумка и не шутка, — добавил Рэй. — Попытка вторжения станет неопровержимым фактом. Дальше подключат ВБС, и планету обезопасят. А значит, мы не просто отсрочим беду, мы решим проблему раз и навсегда. Да, согласен. Мне тоже нравится это направление.
— Все, что вы сейчас говорите, логично, — пробурчал док, — и все же это план для клинических безумцев.
— Не стану говорить за других, но я как раз таковым и являюсь, — согласился Рэй. — По крайней мере с некоторых пор.
Голосования по вопросу дальнейших действий не проводили. На кораблях капитана Макнэлла демократия была не в ходу, как, впрочем, и на других судах, хоть морских, хоть космических (исключение в некотором смысле составляли пиратские). Каждый из нас мог принять активное участие в обсуждении, но окончательное решение принимал Рэй. Единственное, на что по-прежнему имел право любой член экипажа, — это потребовать высадки на обитаемой планете, дабы не принимать участие в авантюрном предприятии. Но, что характерно, ни один из восьмерых такого пожелания не высказал.
Глава 2
Я сидела в кафе под открытым небом и потягивала напиток, напоминающий молочный коктейль, несмотря на его голубой цвет и отсутствие продуктов животного происхождения в составе. Ощущения возникали странные — не от вкуса коктейля, а от окружающей среды, каковая на Освальде, планете, которую мы посетили, была весьма специфической.
Начать с того, что непосредственно над землей практически отсутствовал ветер. Вернее, был настолько слаб, что обозначался только цифрами в прогнозе погоды, но никак не чувствовался. Ни салфетка, ни одноразовая тарелка, каковые тут кое-где использовались, не то что не улетела бы со стола, а даже не переместилась на пару миллиметров. Ну, если бы в ход не пошли сверхспособности пратонцев конечно.
Зато стоило поднять глаза — и можно было увидеть, как высоко, под небесами, с сумасшедшей скоростью кружит не просто ветер — ураган. От этого зрелища становилось не по себе — казалось, что это безумие вот-вот спустится на землю и начнется настоящее стихийное бедствие. И лишь немалым усилием разума удавалось себя успокоить, вновь и вновь твердя, что такая «милая» погодная особенность — специфика климата этой планеты. Чего нам стоило сюда приземлиться — отдельная песня; к счастью, для посадок была разработана особая система, а пилоты руководствовались подробнейшими инструкциями. Аркадайос справился со своей задачей на отлично.
В прежние времена Освальд не был населен, но развитие технологий позволило внести некоторые изменения в климатические условия, сделав мир пригодным для жизни. Теперь планета была не просто обитаема, но стала популярным туристическим центром. Помимо специфики погоды и связанных с ней географических особенностей туристов привлекали спортивные развлечения, завязанные главным образом все на этом безветрии. К примеру, здесь проводились тренировки и турниры по бадминтону и стрельбе из лука: легкие воланчики не уносило в сторону, а меткость не зависела от поправки на ветер. Существовали и другие спортивные игры с использованием легких шариков, характерные именно для этой планеты.
Но мы прибыли сюда не за острыми ощущениями и не ради спортивных развлечений. Для нас Освальд оказался ближайшим из доступных космических объектов, где мы могли пополнить запасы перед полетом в систему Апомакрос. Имелись планеты и поближе, но они были недосягаемы для нас по иным причинам. К примеру, мне, доку и Рэю приходилось держаться как можно дальше от Новой Земли и ее спутников. Из-за Иолетрии и Аркадайоса нам был заказан путь на Дуэллу. А Грин не подошел бы по той простой причине, что там нереально было купить необходимое нам оборудование: помимо воды, продовольствия и изрядного запаса топлива мы планировали приобрести запчасти, а также несколько дополнительных защитных комбинезонов и кислородных масок. Последние — на случай если условия на планетах Апомакроса окажутся не слишком благоприятными. Подобное снаряжение на нашем корабле, как и на любом звездолете такого класса, имелось, но лишь пять комплектов, тогда как наша команда разрослась до восьми человек. Разумеется, элементарные правила безопасности не позволяли всем членам экипажа сходить на незнакомую планету одновременно, но те же самые нормы требовали, чтобы количество защитных костюмов соответствовало числу путешествующих на звездолете людей или иных разумных существ.
Допив коктейль и стараясь лишний раз не поднимать глаза на небо, я обвязала вокруг опустевшего стакана зеленую ленту, выбранную из других, всех цветов радуги, подававшихся к каждому блюду — на Освальде практиковался такой способ оценки еды и питья. Чем ближе по цвету лента и поданное кушанье, тем выше аттестация. Учитывая синеватые оттенки коктейля, мой выбор означал высокий, но не максимальный балл: напиток был вкусным, но все же не совершенным. Не забыв оставить на столе монету, покинула заведение и по мощеной красными и голубыми камнями улице отправилась в сторону космопорта.
— Прекрасная погода, не правда ли?
Пройти успела совсем немного, когда была вынуждена остановиться, чуть ли не столкнувшись с человеком, задавшим вопрос. Хмурясь от недопонимания, что могло понадобиться незнакомцу, подняла на него глаза.
Передо мной стоял мужчина лет сорока-пятидесяти, точнее на вид не поймешь, из разряда тех, о ком принято говорить, что они обладают приятной наружностью. Но вот парадокс: назвать его внешность приятной, невзирая на неплохие природные данные, мне не хотелось. Напротив, что-то в нем вызывало отрицательные эмоции. Скорее всего, причина крылась в выражении лица и особенно во взгляде, устремленном на мою скромную персону.
— Я понимаю, для нас, новоземцев, это может прозвучать несколько странно, — улыбнулся он, подняв глаза к небу, где продолжало твориться подлинное безумие. — Но, видите ли, я — художник. Для меня такая погода интересна в первую очередь как своего рода рабочий материал.
При этих словах он как-то странно посмотрел на меня, будто разговор в действительности велся не об освальдском климате, а о чем-то ином. Более того, меня не покидало ощущение, что это иное — я, вот только оставалось абсолютно непонятно, с какой радости.
— Вы новоземец? — спросила, то ли чувствуя необходимость поддержать разговор, то ли не желая уходить, не разобравшись, чего хотел от меня этот странный человек.
— Да, — широко улыбаясь, подтвердил он. — Так же, как и вы.
— С чего вы взяли, что я именно с Новой Земли?
