Если смысл жизни у животного концентрируется на выживании и размножении, то смысл жизни у человека – на его очеловечении (гоминизации). Именно этот смысл позволил людям оторваться от своих животных предков на неизмеримое расстояние. Но, как ни печально это сознавать, это расстояние слишком ничтожно. Если мы присмотримся к современным людям, то легко увидим, что до нравственного идеала им до сих пор так же далеко, как до солнца. Им надо ещё эволюционировать и эволюционировать, чтобы приблизиться к своему нравственному идеалу – к Человеку (с большой буквы).
Человек эволюционирующий – homo evolutarus – вот нравственный идеал эволюционной этики. Но homo evolutarus живёт в каждом из нас со своим извечным антиподом – человеком инволюционирующим (homo involutarus). Если первый ведёт нас вперед, к Человеку (с большой буквы), то другой – назад, к нашим животным предкам. Если первый делает нас проводниками человеческой эволюции – культурогенеза или гоминизации (очеловечения), то его враг – проводниками человеческой инволюции – деградации (озверения) и дегенерации.
Назначение эволюционной этики – служить для человека эволюционирующего в его борьбе с человеком инволюцинирующим руководством к действию – к действию, направленному на развитие в человеке его собственно человеческого начала – человечности. Она и составляет его культурную сущность, его отличие от животного. Культура есть то, – говорил немецкий физик и нобелевский лауреат Вильгельм Оствальд (18531932), – «что отличает человека от животных» (Хоруженко К. М. Культурология. Энциклопедический словарь. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. С. 362).
Эволюционная этика делится на внутреннюю и внешнюю. Во внутренней этике исследуются нравственные нормы как таковые. Её задача состоит в том, чтобы показать эволюционную природу любой нравственной ценности, связанной с отношением человека к другим людям и к самому себе. Её назначение – систематизация добродетелей и пороков. Первые группируются вокруг добра (любовь, сдержанность, смирение, мужество и т. п.) и направляют человека в культурную эволюцию, а другие (ненависть, несдержанность, чревоугодие, сладострастие и т. п.) – в инволюцию. Остановимся подробнее на дисциплинарной структуре внешней этики.
Если во внутренней этике система нравственных категорий рассматривается как таковая, то во внешней – в связи с правильным (эволюционным) отношением ко внешнему миру – природе, психике и культуре. Отсюда три её дисциплины – экология, психоэтика и культурологическая этика. Первая рассматривает отношение «нравственность – природа», вторая – отношение «нравственность – психика» и третья – отношение «нравственность – культура», которая включает в свою очередь исследование отношений между нравственностью и религией, нравственностью и наукой, нравственностью и искусством, нравственностью и политикой, нравственностью и языком и т. д.
Экология (нравственность и природа)
На подлинно научную высоту экология сумела подняться только в ХХ веке. Её вдохновителем у нас можно считать Владимира Ивановича Вернадского, высказавшегося о приближении в истории человечества её нового этапа – ноосферы (сферы разума).
С ноосферой В. И. Вернадский связывал и разумное отношение к природе. Он мечтал даже о том времени, когда человечество станет автотрофным, т. е. научится заряжаться энергией, не употребляя растительной и животной пищи. Оно может научиться, например, потреблять энергию солнца и тем самым не участвовать в уничтожении биосферы. Экологический гуманизм великого учёного, таким образом, граничит с фантастикой. Подобное отношение к живой природе было характерно и для молодого поэта Н. А. Заболоцкого.
Ситуация резко изменилась во второй половине ХХ века, когда надежды на экологические чудеса науки стали всё больше и больше улетучиваться. Люди стали всё больше и больше сознавать, что одной науке с приближающимся экологическим кризисом явно не справиться. Здесь необходимы коллективные усилия всего человечества, организуемые его политическими лидерами. На сцене появился Римский клуб – международная неправительственная организация, которая готовила, вместе с тем, доклады, адресованные самым что ни на есть правительственным организациям. Это произошло в 1968 г. Главной фигурой этого клуба стал итальянский бизнесмен Аурелио Печчеи (1908–1984).
Под эгидой Римского клуба вышло много «докладов», но самыми известными среди них оказались два первых. Первым среди них была книга «Пределы роста» (1972), написанная при участии и под руководством Денниса Медоуза. Опираясь на такие глобальные параметры, как загрязнение среды, невозобновляемость земных ресурсов, рост народонаселения и т. п., авторы этой книги пришли к ошеломляющему выводу: к 2050 г. нашу планету ждёт экологический коллапс. В 1974 г. в качестве второго доклада Римскому клубу вышла книга Михайлы Месаровича и Эдуарда Пестеля «Человечество на распутье», которая отдаёт предглобализмом: весь мир в ней уподобляется живому организму, а его отдельные регионы – определённым органам тела, выполняющим те или иные функции. Но самым выдающимся мыслителем среди членов Римского клуба стал его основатель.
В 1983 г. была опубликована автобиографическая книга A. Печчеи «Человеческие качества». В своих прогнозах её автор оказался весьма далек от оптимизма, который был свойствен
B. И. Вернадскому. Более того, мы обнаруживаем у А. Печчеи явные антисциентистские нотки. Он возлагает на НТР определённую вину за положение, в котором оказалось человечество во второй половине ХХ века. НТР, с его точки зрения, принесла людям не только величайшие достижения, но и закрепила, по крайней мере, в западной цивилизации непомерный антропоцентризм, выражающийся в истолковании человека как господина мира и его диктатора. Но оказался ли он готовым к такой роли? Если да, то пусть идёт до конца, т. е. находит выход из противоречий между природой и человеческими интересами. Сам же А. Печчеи склонен к отрицательному ответу на этот вопрос. Он объясняет это «человеческими качествами», имея под ними в виду не только человеческие достоинства, но и слабости, ограниченность возможностей, которые заложила в человека сама природа-мать. Именно последние заставляли его сомневаться в конечном счёте в том, что человек способен установить на Земле социальную справедливость. Он писал: «Современная цивилизация многим принесла процветание, но она не освободила человека от той алчности, которая совершенно несовместима с открывшимися перед ним огромными возможностями. Оставшиеся ему в наследство от времен бедности эгоизм и узость мышления продолжали довлеть над ним, заставляя извлекать материальные выгоды практически из всех тех разительных изменений, которые он сам вносил в свою жизнь. Так человек постепенно превращался в гротескного, одномерного Homo economicus. К сожалению, от этого изобилия выигрывали в основном лишь определённые слои общества, и их не очень-то волновало, какой ценой заплатят за это благополучие другие, уже живущие или ещё не родившиеся жители планеты» (Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1984. С. 17).
В молодости А. Печчеи был в СССР. Он вспоминал: «Заинтересовавшись опытом Великой Октябрьской революции, я научился довольно бегло говорить по-русски и побывал в Советском Союзе. Ленинская новая экономическая политика была темой моей дипломной работы при окончании экономического факультета. Это было в 1930 году, и тема эта не могла не звучать как определённый вызов режиму. Я глубоко восхищался работами Маркса, хотя и не считаю себя ни марксистом, ни последователем какой бы то ни было другой идеологии. Я всегда считал, что богатство мыслей, полученное нами в наследство от Маркса и других великих философов и мыслителей прошлого, должно быть развито и дополнено в соответствии с новыми условиями, характерными для нашего времени» (там же. С. 11).
