Первое — это женские черты в облике Патрокла (слезы, мягкосердечие, эпитеты «ласковый», «гладкий»). Эсхил и другие греческие авторы, а за ними и некоторые современные исследователи (Clarke 1978), учитывающие известное пристрастие древних греков к однополой любви, намекали на то, что Патрокл, видимо, и в шатре Ахилла исполнял в постели женские функции. Но Гомер, как бы предвидя это подозрение, четко нарисовал в «Пре-сбее» картину отхода ко сну после удаления посольства: Ахилл возлег на ложе с пленницей с острова Лесбос, а Патрокл — напротив него на другое с полонянкой с острова Скирос, демонстрируя таким простым и убедительным способом свое мужское достоинство. В шатре он не повторяет Клеопатру.
Второе обстоятельство — более сильное. За сходство Патрокла с Клеопатрой говорит то, что само имя его является всего лишь перевертышем от имени Клеопатры: Клео-патр-а — Патро-кл(е)-ос. Греческий корень клее- означает «слава», а корень патр--«отец».
Клеопатра — «Славоотчая», Патрокл — «Отчеслав».
Правда, сразу же нашлись ученые, которые выдвинули противоположную идею: это Клеопатра выдумана по образцу Патрокла. Патрокл появляется раньше. Имя это, во всяком случае, в первой половине VI века до н. э. было употребительно в Афинах: к этому времени относится найденный на Акрополе алтарь Афины Ники с надписью: «Сделал Патрокл». Имя Клеопатры носили позже, в эллинистическом Египте, царицы из рода Птолемеев. В I веке до н. э. Клеопатра VII прославилась своей красотой и обаянием, была любовницей Юлия Цезаря, а потом его друга и соратника Антония. Но в мифах имя Клеопатры носили многие: дочери Даная, мать Идоменея, сестры Мидаса, есть и в «Илиаде» одна из локрийских дев (.Kakridis 1949: 30, п. 40).
Кроме того, вполне возможно, что эти имена были популярны у греков вне зависимости от мифологии: само образование их очень в духе греческой идеологии. А главное, в Клеопатре нет никаких следов мужского образа. Что ж, может быть, образ ее исконный, только имя от Патрокла? У Гомера приведено ведь второе имя Клеопатры — Алкиона, и его наличие очень неловко мотивировано. Может быть, оно-то и было настоящим, а второе Гомер образовал из имени Патрокла, для вящего сходства? Но Алкиона («зимородок») — очень распространенное имя у тех героинь греческих мифов, которым предстояла печальная судьба — оплакивать мужа. Как прозвище Клеопатры оно, вероятно, связано с мотивом превращения женщин, оплакивавших героя, в птиц. Клеопатра — имя более специфичное, индивидуальное, точно выбранное.
Дело в том, что имя в мифах часто намекает на характеристику отца героя. У Одиссея сын — Телемах («далеко сражающийся»), потому что далеко от дома сражался Одиссей. У Аякса сын — Эврисак («широкий щит»), потому что башенный щит был приметой Аякса У Нестора сын — Писистрат («убеждающий рати»), потому что Нестор славен своими советами войскам. Ид, отец Клеопатры, действительно был славен своими деяниями (он выступил в бою против самого Аполлона) и своим отцом (по одной версии — Посейдоном). Отец же Патрокла Ме-нетий — просто один из аргонавтов.
Значит, очень похоже, что имя Патрокла вторично, а Клеопатры — первично. Вероятно, этолийский эпос о Калидонской охоте проник вместе с колонистами из Этолии в эолийские колонии греков в Малой Азии тогда же, когда и аргивский эпос об Эвфорбе и эпические песни об Ахилле. Там они могли соединиться. Так Энкиду сменил свое имя на Патрокл, и возникла «Патроклия». Возникла совершенно независимо от «Илиады». Лишь позже она была включена в «Илиаду», для чего потребовались сочинение «Несториды» и ряд подправок и доработок в «Патроклии». Но, как всегда, не все удается подгладить и согласовать, хвосты остаются. Вот почему в «Патроклии» так много неувязок, нестыковок и странностей. Вот почему забыто поручение Ахилла Патроклу разузнать, кого это везет Нестор, внезапно исцеляется раненый Махаон, а на доспехи убитого Патрокла претендует невесть откуда взявшийся Эвфорб...
Так которая же из двух песней — «Пресбеи» и «Патроклии» — первична в «Илиаде», а которая вставлена потом? Или вставлены обе? Или бытовали две «Илиады» — одна с «Пресбеей», другая с «Патроклией», а их объединение привело к наличным противоречиям? Это нужно решать, привлекая другие материалы. Во всяком случае ясно, что эти песни не были созданы сразу, и все они и все стадии их формирования никак не могли принадлежать одному певцу.
Bethe E. Homer: Dichtung und Sage. Bd. I. Leipzig; Berlin: Teubner, 1914.
Clarke W. M. Achilles and Patroclos in love // Hermes. 1978. 106: 381-396.
Erbse H. Ilias und Patroklie // Hermes. 1983. 111: 1-15. Gresset G. K. The Gilgamesh epic and Homer // Classical Journal. 1975. 70: 1-18.
Hermann G. De interpolationibus Homeri. Lipsiae, 1832. HowaldE. Meleager und Achill // Rheinisches Museum. 1924. 73 (4): 402-425.
Kakrides I. T Homeric Researches. Lund: Humanistiska Vetens-kapssamfundet, 1949.
KekuleR. Euphorbos // Rheinisches Museum. 1888.43:481-485. Lachmann K. Die Betrachtungen über Homers Iliad. Berlin: G. Reimer. 1847. (3.Aufl. 1874.)
Ludwig A. Die Euphorbosepisode, Ilias P 1-119: (Sitzungsberichte der Kgl. Bämischen Gesellscaft der Wissenscaften). Prag, 1900.
Miller D. G. Homer and the Ionian epic tradition. Innsbruck: Institut fur die Sprachwiss. der Universität, 1982.
Muelestein H. Euphorbos und der Tod des Patroklos // Studi mi-cenei ed egeo-anatolici. 1972. 15: 79-90.
Mülder D. Die Ilias und ihre Quellen. Berlin: Weidmann, 1910.
Valeton M. De Iliadis fontibus et compositione. Lugduni-Bata-vorum: Brill, 1915.
Webster Th. B. From Mycenae to Homer. 2nd. ed. London: Methuen, 1964.
Webster Th. B. Homer and Eastern poetry // Minos. 1956. 4: 104—116.
Дары Агамемнона
1. Честь или месть? Троянская война. Греки-ахейцы осаждают Трою. Но лучший их воин и полководец Ахилл, обидевшись на верховного вождя Агамемнона, устранился от боев. У Ахилла была отнята его доля добычи — прекрасная пленница Брисеида, и теперь Ахилл сидит в своем шатре наедине с Патроклом, услаждает себя игрой на лютне и песнями о славе древних героев, безучастный к тому, что без него греки терпят поражение. В шатер прибывает посольство от Агамемнона и всех ахейцев, обещает отдать деву и предлагает вдобавок щедрые дары, только бы Ахилл вернулся к боям. В качестве послов прибыли ратные друзья Ахилла Одиссей и Аякс. Они тщетно толкуют Ахиллу о гибельности междоусобных раздоров, о долге дружбы, о великой ценности даров. Ахилл непреклонен, и послы уходят ни с чем. Все это описано в IX песни «Илиады» — в песни, которая так и называется: «Пресбея» («Посольство»). Анализу ее я посвятил предыдущий очерк.
В числе послов оказался Феникс, опекун Ахилла, добавленный к песни и к составу посольства, как выяснилось в результате анализа текста, позже других послов. Добавленный другим автором.
Феникс аргументирует иначе. Он рассказывает своему воспитаннику притчу о древнем этолийском герое Мелеагре. Тот оказался в аналогичной ситуации: во время войны, обидевшись, устранился от боев и отверг уговоры послов, предлагавших богатые дары. И что же? Через некоторое время жена умолила его, и он все равно защитил своих соплеменников. Уже не за дары, а просто «за так», как выражаются дети. Экая глупость! — сетует старик, — не повтори ее! Дословно:
