Аргументация, на мой взгляд, слаба: никакой притчи нет, в IX песни тоже мифологические сведения, только более обобщенные; одну из дочерей Агамемнона и города было обещано дать по возвращении домой, а до возвращения еще далеко, естественно, что их и не вручают — как и 20 троянок, которых предстоит еще пленить при взятии Трои.
Прав все-таки Виламовиц. Песнь XIX написана позже с учетом IX. В поддержку можно привести такие факты. В IX песни дважды звучит клятва в том, что Агамемнон не прикасался к Брисеиде. Первый раз — из уст самого Агамемнона:
...возвращу я и ту, что похитил, Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянуся:
Нет, не всходил я на одр, никогда не сближался я с нею Так, как мужам и женам свойственно меж человеков
(IX, 131-134).
Второй раз клятва звучит в пересказе Одиссея, который лишь перевел речь от первого лица в третье лицо: «Нет, не всходил он на одр...» и т. д. (IX, 274—276) В XIX песни в речи Одиссея прозвучали те же слова еще раз (XIX, 175— 177), но с одним отличием. В начале формулировки Бри-сеида не названа, этой строки тут нет, поэтому следующее за тем местоимением повисло в воздухе: «к ней на одр не всходил». К кому «к ней»? (в переводе Гнедича это место выправлено: «к деве»). Певец, конечно, имел в своем сознании мысль о Брисеиде, и слушатели его понимали, но для понимания надо знать песнь IX.
И еще более важное отличие. В IX песни Брисеида дважды поставлена в связь с лесбосскими женами. Речь Агамемнона:
Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарую, Лесбосских, коих тогда, как разрушил он Лесбос цветущий, Сам я избрал, красотой побеждающих жен земнородных. Сих ему дам; и при них возвращу я и ту, что похитил, Брисову дочь... (IX, 128-132)
То, что Ахилл штурмовал Лесбос и вывез оттуда полонянок, подтверждается тут же, в IX песни: когда послы удалились и в его стане все отошли ко сну, «при нем возлегла полоненная им лесбиянка» (IX, 664). Это только намек на лесбосское происхождение Брисеиды, но намек подтверждается сличением имен обеих виновниц смуты: Хрисеида — дочь жреца Хриса из города Хрисы (куца ее и увозят), Брисеида—дочь Бриса из города..? Ну конечно же из Брисы. Такой город есть как раз на Лесбосе, где предгорье Брисион и местность Брисия (позже в надписях название города пишется Бреса). В ЕХ песни город не назван по имени, но в том, что это он, трудно сомневаться.
Сто с лишним лет назад Виламовиц заметил, что у обеих пленниц должны быть не только отчества, но и имена, они лишь не названы. В I и ЕХ песнях именование полонянок куре Хрисеис и куре Брисеис может читаться не только как «Хрисова дочь» и «Брисова дочь», но и как «дева из Хрисы» и «дева из Брисы». Это, возможно, и было первоначальным значением, поскольку именно так обычно обозначали полонянок и рабынь — по местности, из шторой они происходят. Виламовиц допускал, что образ Брисеиды взят из почти неизвестного нам эпоса «Основание Лесбоса», в котором главной героиней была некая дева.
А теперь — какая неожиданность встречает нас в XIX песни! «Брисеида» здесь уже не именование по местности и не отчество, а имя (в греческом они склоняются иначе): похитил не «куре Брисеис», а «куре Брисеи-ду» — не «деву из Брисы» или «деву Брисову», а «деву Брисеиду»! Далее, у Брисеиды другая родина — город Лирнес на юге Троады (где-то во владениях Энея). Она там была женой царя Минеса, а кто ее отец, не сказано. Эти же «анкетные данные» повторяются и в описании Ахиллова отряда в «Каталоге кораблей», точнее, в поправке к «Каталогу», введенной при включении его в «Илиаду». Эти подробности о предмете, сугубо важном для сути всего конфликта и, значит, для всего сюжета «Илиады», могли так радикально измениться только в одном случае — если эту песнь сочинял другой автор. Не тот, которому принадлежала IX песнь.
Заодно уж добавим, что и биография Ахилла изменилась: в IX песни упоминается, что он разграбил остров Скирос и взял оттуда полонянку, которую дал для услады Патроклу. А в XIX песни оказывается, что на Скиросе у него родился и живет сын Неоптолем. Эго соответствует известному мифу о воспитании самого Ахилла у царя острова Скироса, в дочь которого он влюбился. Мог ли он на этот же остров прийти врагом! И тем не менее оставить там сына!
7. Примирение и Феникс. Итак, XIX песнь написана другим автором, позже ЕХ песни, позже «Пресбеи», и, значит, она вылетает из «Илиады», как только мы удаляем оттуда — что? «Пресбею»?
Но какая «Пресбея» имеется в виду, в котором своем варианте?
Тут бросается в глаза одно обстоятельство исключительной важности: все сходства «Пресбеи» с «Примирением» (сходства, а не различия!) распределены по обеим песням неодинаково: в «Примирении» (XIX песнь) они рассыпаны по всей песни, а в «Пресбее» они сосредоточены в речи Феникса. Эго может означать только одно: «Примирение» позже «Пресбеи» в ее предшествующем варианте, где послы — Одиссей с Аяксом, и сочинено тем же автором, который вставил в «Пресбею» Феникса. Он же предпринял в «Каталоге кораблей» поправки и, следовательно, причастен к выделению его из эпоса или ограничению «Илиады». Он же вводил в «Илиаду» Нестора, он же воспел «полые» корабли. Он был слепой, и, возможно, звали его Гомер.
Все это проливает новый свет на несовместимость «Пресбеи» с «Патроклией» и на структурное сходство двух столь разных фигур — Феникса и Патрокла, героев Гомера. Возможно, Пагрокл, сердечный друг Ахилла, поможет разрешить загадку Феникса.
У Д. Пейджа другой путь рассуждений и другой вывод. Исследователь исходит из того, что Феникс применил пример с Мелеагром и ситуации с Ахиллом. В примере с Мелеагром герой отказался от даров, и в итоге его вступление в бой осталось неоплаченным. Феникс предупреждает Ахилла, чтобы тот не повторил ошибку Мелеагра. Но Ахилл ее повторяет — он отклоняет дары, а затем все-таки вступает в сражение, и... Мы ожидаем, что он тоже останется без награды. Иначе зачем было приводить пример с Мелеагром и зачем в этом примере подчеркивать оставление героя без даров? А в «Примирении» сюрприз: Ахилл получает дары. К такому Ахиллу пример уже неприменим. Отсюда Пейдж делает вывод, что этой песни не было, когда певец сочинял речь Феникса, что песнь введена позже, другим певцом.
Почему же тогда речь Феникса и «Примирение» совпадают так близко?
Конечно, возможно, что XIX песнь сочинена певцом после того, как он же (а не кто-то другой) завершил обработку IX песни — сочинил для нее речь Феникса. Дары не были запланированы, пока он сочинял эту речь, но, взявшись за XIX песнь, он — ради улаживания отношений Ахилла с Агамемноном — все же решил их вручить Ахиллу. Однако вполне возможно, что он планировал свои вклады более продуманно, сразу.
Откуда же противоречие? Во-первых, певец мог примерять казус только к ситуации «Пресбеи», так сказать, пугать Ахилла перспективой уподобления Мелеагру, не имея в виду полностью реализовать эту перспективу. Во-вторых, Пейдж ошибся в определении цели и смысла притчи. Для Гомера центр ее тяжести лежал не в том, что подвиг героя не оплачен, а в том, что герой совершил грех, отклоняя дары, и за этот грех он будет наказан: Мелеагр — лишением даров, Ахилл — лишением друга и в конечном счете — смертью. Кстати, по ходячему мифу, и Мелеагр был наказан иначе, суровее — смертью. Но Гомер при обработке мифа эту концепцию, как ни странно, отверг, и осталось лишение даров. А ведь казалось бы, можно было сохранить концовку мифа — пример был бы ближе.
