Из дальнего угла галереи метнулась фигура. Холли услышала его раньше, чем увидела: упругие толчки ног спортсмена по гулкой плитке и дыхание, неожиданно интимное в полной тишине, когда он выскочил из-за угла и едва не врезался в нее.
Холли точно окаменела, замерев, как один из оленей в парке за стеной. Она слышала, что бегущий приближается, но не ожидала такой скорости и не думала, что он заполнит все пространство своей крупной фигурой, дышащей энергией, так что места больше не останется ни для кого.
– О господи… извини, извини! – Он был шокирован не меньше Холли. Глаза над высокими скулами показались темными провалами, когда он вцепился в ее плечи, чтобы не упасть и не сбить ее с ног.
Девушка слышала, как колотится его сердце, и к страху и адреналину вдруг примешалась острое болезненное желание. Он тут же улыбнулся ей – привык очаровывать, хотя от него сильно пахло виски и его слегка шатало. Интересно, каково это – жить, зная, что тебе простят все ошибки, потому что твое природное обаяние неотразимо, даже когда ты пьян? Софи рассказывала, как «либертены» выливали в раковину дорогое шампанское, но Холли по-прежнему не верилось, что он, дисциплинированный спортсмен, выступающий за Оксфорд, участвует в подобных дебошах. Он не настолько плохо воспитан, думала Холли, жадно глядя на его гладкую кожу. Ее захлестнула нежность: может, ему не хочется быть в этом клубе? Может, он тоже не подвержен стадному чувству, хоть и одет сейчас в нелепый наряд «либертенов»? Он очень разгорячен, поняла вдруг Софи: возбуждение в нем так и пульсировало. Ей захотелось обнять его и убедить, что все будет хорошо. Она ощущала тепло его рук у себя на плечах, всего в нескольких дюймах от груди.
– Ничего страшного. – Она опустила глаза, боясь, что он угадает ее реакцию.
Его зрачки сузились – он вглядывался в ее лицо.
– А я тебя знаю?.. Молли? Полли?
– Полли, – согласилась девушка. Еще бы ему помнить ее имя – их же не знакомили.
– Прелестная Полли…
Она засмеялась, смутившись от комплимента и его неуклюжей попытки сострить.
– Я тебя наверняка знаю – по крайней мере, должен знать. – Голос Джеймса стал мягким. Он придвинулся ближе, вглядываясь в ее лицо: – Милая, милая Полли…
– Ты слишком добр. – Стоя с пылающими щеками, она старалась смотреть вниз, но ее взгляд помимо воли сам то и дело устремлялся на его лицо.
– О нет, – сказал он с улыбкой.
Они сделали еле заметное движение друг к другу. Его рука скользнула ей за спину и оказалась у нее на шее. Девушку бросило в жар, когда он провел кончиками пальцев по ее стриженому затылку – самой, как она ошибочно считала, неженственной, из-за мальчишеской стрижки, части ее тела.
– Ты выглядишь, как лесбиянка, – сказала однажды Софи, как всегда без задней мысли. – Ты что, это самое?
– Нет, что ты. Я – нет, – замотала головой Холли, смущенная своим нежеланием прослыть «розовой», потому что это же часть нормы, но испытавшая большое облегчение оттого, что подруга не догадывается о ее чувствах к нему.
На мгновение закрыв глаза, Холли представила, как будто смотрит со стороны: двое студентов, словно в замедленной съемке, за несколько мгновений до первого поцелуя. Ведь все шло именно к поцелую. Да-да, в воздухе возникло то особое напряжение – связь, которую можно разорвать в последний момент, но которая, скорее всего, перейдет в поцелуй. Это же закон жанра – неизбежное сближение, падение друг другу в объятия, сплетение рук, «слияние уст», закрытые в ожидании чуда глаза, легкая улыбка, играющая на приоткрывшихся губах…
Ее глаза открылись сами собой. Он по-прежнему смотрел на нее, но взгляд его стал пристальным. Откровенное желание положило конец попыткам вспомнить, кто перед ним. Узнал ли он ее? Холли сомневалась. Она для него лишь очередная подвыпившая студентка, случайно подвернувшаяся при лунном свете, а он – здоровый, возбужденный спортсмен. Его пальцы скользнули по ее щеке, он склонился к ее лицу…
Его губы были мягкими, и первый поцелуй превзошел все ожидания Холли. Это было удивительно. Она искала взглядом его теплые зеленые глаза. Он посмотрел на нее, улыбнулся и снова склонился к ней. Его руки скользнули по ее талии, проникли ей за спину и притянули поближе. Холли упивалась его теплым дыханием, когда он целовал ее, щекоча языком ее губы. Она чувствовала вспышки удовольствия в самых неожиданных частях тела: вот такая частная вечеринка с фейерверком.
Это волшебство, подумалось ей, однако наблюдатель в ней отстраненно следил, как происходящее захватывало ее целиком. Страсть оказалась заразительна – у нее часто, возбужденно забилось сердце. Его губы стали тверже, настойчивее, язык проник ей в рот. Он был как волна, как сила, которая подхватила ее и несла, не заботясь, не слишком ли быстро это для Холли.
– Я, пожалуй, пойду, – начала она, не зная толком, куда идти и хочется ли ей этого. Она желала лишь немного замедлить происходящее, понять, где и что делают его руки: одна нырнула ей под рубашку, и широкий большой палец поглаживал сосок, а вторая оказалась под ее мини-юбкой.
– Правда? – Его глаза расширились, как у заблудившегося маленького мальчика, и Холли увидела в них золотые искры и непонимание. Неужели он никогда не встречал отказа?
– Правда, – повторила она и улыбнулась, стараясь его задобрить.
– Не может быть. – В его голосе слышалось отдаленное ворчание грома, свидетельствовавшее о безграничной самоуверенности. – По-моему, ты совсем не хочешь уходить. – И он поцеловал ее сильнее, почти яростно, так что у нее начало саднить губы. Страсть, догадалась Холли и почувствовала удивление и даже гордость, что вызывает у него такие чувства. Но одновременно в ней пробудились страх и ощущение, что ситуация выходит из-под контроля.
– Нет, правда же. – И Холли со смешком отодвинулась.
Неужели он имеет наглость считать, что лучше знает ее желания? Это ее возмутило. Или это игра, чтобы ее соблазнить? Его взгляд стал мягче, и Холли безумно захотелось повторения первого поцелуя, дразнящего и нежного. Может, он поцелует ее так еще раз?
Он нагнулся и поцеловал ее в нос.
– Так лучше?
– Гораздо. – Значит, он ее понял. Холли испытала невероятное облегчение. Она тоже поцеловала его, задержавшись на его губах, наслаждаясь моментом, лунным светом, освещающим их молодые лица, безмолвной прохладой арок галереи, смесью возбуждения и трепета, побуждающей ее быть смелее, прогнать неловкость перед Софи, страх, что их застанут, опасение, что он плохо о ней подумает, и поддаться ощущениям, пульсирующим в ней и грозящим завладеть ею целиком.
Его пальцы играли с ее волосами, губы скользнули вверх по шее, покрывая кожу легчайшими поцелуями. Он подтянул девушку к себе и стиснул так, что у нее чуть не затрещали ребра и остановилось дыхание – воздух вылетел из груди, как из сложенного аккордеона. Услышав его шепот, Холли замерла, пораженная скрытой угрозой этих слов, хотя голос оставался негромким и ласкающим. Неужели он вправду произнес такое? Холли цеплялась за надежду, что ослышалась.
