Но потом он подумал о том, с каким доверием она рассказала ему о своем прошлом. И у нее были шрамы, доказывающие, какие трудности она испытывала. Ее отчим стоит за теми фотографиями. Это так. Юлий просто должен доказать это.
Если бы он только мог сделать так, чтобы Холли почувствовала себя в безопасности. Может быть, тогда она будет доверять ему достаточно, чтобы признать, что у нее есть чувства к нему.
Юлий потянулся к телефону и позвонил близкому другу, Леонардо Аллегретти. Леонардо был бухгалтером, который иногда выполнял кое-какие поручения для компании Джейка. Они вместе учились в школе, и Леонардо провел много выходных в поместье Равенсдейлов, когда они были детьми. Если кто-то и сможет раскрыть секреты и ложь, то это Леонардо.
– Леонардо? Это я. Слушай, у меня есть небольшое дело для тебя…
Холли наконец добралась до Англии. Она нашла крошечную квартиру в центре города и устроилась на работу в гастрономе. Но она чувствовала себя несчастной. Погода была холодной, казалось, что дождь никогда не прекратится. Она провела годы, мечтая о времени, когда она будет тихо жить здесь, как все обычные люди. Но все же она чувствовала себя потерянной. Пустой. Как будто чего-то не хватало. Даже магазины не интересовали ее. Она скучала по Юлию. Она ничего не слышала о нем, что неудивительно, ведь она так резко и жестко порвала с ним.
Но она сильно скучала. С ним она чувствовала себя в безопасности. Сейчас же она была как корабль без якоря, который дрейфует в океане.
Во время перерыва Холли зашла в кафе и, попивая чай, решила пролистать газету. Ее внимание привлекла одна статья, совсем небольшая, несколько маленьких заметок о недавнем уголовном деле в Аргентине. Ее глаза расширились от удивления, когда она прочитала, что ее отчим является главным обвиняемым по делу об отмывании денег и продаже наркотиков, чем он занимался более двадцати лет.
Девушка откинулась на спинку стула. Это наконец свершилось. Адвокат Франко Моралеса сказал, что его подзащитный полностью признал свою вину, и в освобождении под залог ему было отказано. Как же это произошло? Кто стоит за всем этим? Вдруг Холли поняла. Юлий. Разве он не обещал, что не позволит никому причинить ей боль?
Он остался верен своему слову.
Девушка вскочила со своего места. Она должна его увидеть, чтобы поблагодарить лично. Чтобы сказать ему… Она села на свое место и закуталась в пальто. Она не принадлежит его миру. Да и как она могла? Она работает в гастрономе. У нее не было никакого образования. А он был сыном известных лондонских актеров.
И его мать ненавидит ее.
– Это место занято?
Холли подняла взгляд и увидела женщину, стоящую рядом со свободным стулом. Дама показалась Холли знакомой, но она не могла вспомнить, где она ее видела. Может, в гастрономе несколько дней назад.
– Нет, и я скоро ухожу. Женщина села.
– Ты не узнала меня, да?
Холли вздрогнула, когда женщина сняла очки. Никто не ожидал, что Элизабет Альбертини зайдет в маленькое скромное кафе одетая как обычная женщина.
– Нет, – ответила Холли, – хотя у вас специфический акцент. Но я думаю, вы можете изобразить этот акцент.
Элизабет лукаво улыбнулась ей:
– Как тебе Лондон?
– Великолепно. Здорово. Волшебно.
– Ты бы лучше занималась своей работой. Актриса из тебя никудышная.
Холли поморщилась:
– Да, я знаю. Но я ненавижу свою работу. Я не хочу заниматься ею до конца моих дней, как и убирать за людьми.
– А чего ты хотела, когда была маленькой девочкой?
– Я хотела быть воспитателем в детском саду, но почему вы вообще это спрашиваете у меня? И как вы меня нашли?
– Юлий сказал мне.
Девушка нахмурилась:
– А он откуда знает, где я?
– Выяснил, – сказала Элизабет. – Слушай, я была не права, когда разговаривала с тобой подобным образом. Родители Ричарда общались со мной точно так же, когда много лет назад он привел меня в свой дом знакомиться с ними. Они заставили меня чувствовать себя пустым местом. Я поклялась, что никогда не буду так разговаривать со своими невестками, но я это сделала.
– Невестками? Но никто не говорит о браке. У нас с Юлием была интрижка, но теперь все кончено.
– Он любит тебя, Холли, – сказала женщина. – Он хочет жениться на тебе, и ты можешь ему верить. С Джейком все было бы совсем по-другому. Но с Юлием можно быть уверенной, он всегда делает правильные вещи.
Холли прищурилась:
– Неужели это он попросил вас прийти сюда, чтобы извиниться передо мной?
Элизабет бросила на нее взгляд:
– Разве это имеет значение? Если он собирается жениться на тебе, то мне надо или смириться с этим, или потерять его.
Девушка нахмурилась:
– Он не должен был делать этого. Вы его мать. Ему повезло, что вы есть у него. Я бы хотела, чтобы у меня была мама. Но у меня нет никого. Совсем никого.
Женщина положила свою руку поверх руки девушки и слегка сжала ее:
– Я не самая лучшая мать в мире. Я знаю это, и сильно расстраиваюсь, если начинаю думать об этом. – Она убрала руку и откинулась на спинку стула. – Но кто знает? Может, роль свекрови мне удастся лучше?
– Вы имеете в виду, что не стали бы… возражать против нашего брака?
Элизабет коротко рассмеялась:
– Конечно, я против. Но я актриса и часто притворяюсь по долгу службы. Не говори Юлию. Это будет наш маленький секрет.
Холли выразительно посмотрела на нее:
– Вы не сможете обмануть его, несмотря на то, какая вы замечательная актриса.
Внезапно женщина посмотрела девушке прямо в глаза:
– Ты любишь моего сына?
Холли горько вздохнула:
– Очень, и одна только мысль о том, что я больше его не увижу, причиняет мне невыносимую боль.
Элизабет улыбнулась и надела очки, вставая:
– У меня такое чувство, что ты увидишь его очень скоро. Чао.
Холли тоже поднялась и стала собираться, чтобы уйти, когда чья-то тень упала на нее. Подняв голову, она увидела Юлия. Капельки дождя стекали по его кашемировому пальто, по волосам, несколько повисло на ресницах.
– Я знаю, с мамой бывает сложно. Она извинилась?
– Да… – Холли облизнула внезапно пересохшие губы. – Я не могу поверить, что ты сделал это для меня. Это было невероятно. Я никогда не смогу отблагодарить тебя.
– Ну, есть один способ. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Холли подумала, что ее сердце сейчас разорвется от переполнявшей его радости. Неужели это происходит на самом деле?
– Почему я? Ты мог бы выбрать любую.
