Горы приблизились, одна вершина прошла на уровне Змея, затем
Змей влетел в широкое ущелье, далеко внизу виднелись крохотные деревья. Все
было в зелени, Томас увидел приземистые древние храмы, домики прислуги, стадо
коров на лугу. Змей снизился еще, Томас взялся за шип обеими руками,
изготовился к тряске: Змей садится еще хуже, чем взлетает, однако по бокам
мощно ляпнуло по воздуху, доспехи стали такими тяжелыми, что он взвыл, задержал
дыхание, чувствуя, как глаза вылезают из орбит.
— Что... — прохрипел он, — что... стряслось?
— Неладное, — откликнулся Олег.
— Со Змеем?
— Внизу, — крикнул Олег. Ветер срывал слова и
уносил, Томас едва слышал, а калика говорил словно нехотя, чувствовалось, как
напряженно думает над чем-то другим. — Там нечисто. Не пойму что, но
чутье... да, чутье предостерегает...
Томас вскрикнул, чувствуя, как начинает сразу превращаться в
сосульку:
— Ты ж против чутья!
— Пусть не чутье, — поправился Олег, — а
опыт... Там нас ждут совсем не друзья.
Томас сказал зло:
— А тебе не чудятся враги за каждым камнем? С чего
стали бы захватывать этот монастырь, будто знают, что ты явишься сюда?
Олег слегка повернул голову, их взгляды встретились.
— Может быть, — сказал Олег медленно, —
знают. Может быть, зная меня, могут просчитать мои поступки наперед. А может
быть, что меня пугает больше всего, мы столкнулись с чем-то, что намного
сильнее Семи Тайных...
Томас изумился:
— Что может быть сильнее? Разве что Господь Бог.
— Я этого не исключаю, — проговорил Олег глухо..
Он отвернулся, а Томас ощутил, как новая волна холода, уже
изнутри, прокатилась по внутренностям. Олег богохульствует, Бог должен быть за
них, а если что, то Пресвятая Дева замолвит слово. Всякое ворье спасает, а они
ж не ворье... Правда, калика — язычник, но Дева его не трогает. Может и правда,
после того, как он сказал довольно громко, что она молодая и красивая,
Пресвятая Дева и к нему стала относиться теплее... Неужели проклятый язычник
прав, любой женщине — даже Пресвятой Деве! — нравятся похвалы, даже
грубые? Ведь этот грубиян похвалил тогда не ее святость, а прямую спину,
молодость, длинные ноги...
Спина под Томасом внезапно провалилась, он на миг завис в
воздухе. В желудке появилось странное ощущение пустоты. Тело сковало страхом,
он чувствовал себя падающим, затем шлепнулся на твердое, раскрыл рот для
вопля...
По шлему ударило с силой, будто обрушился раскаленный молот.
В глазах замелькали оранжевые искры, он ударился лбом о костяной шип, спина
снова ушла вниз, в уши прорезался запоздалый крик:
— Держись крепче!
Змей круто свернул, навстречу понеслась высокая каменная
стена. Над головой треснуло, мимо пронеслась невиданная стрела: Томас видел
только, как за ней сгорает воздух, оставляя длинный дымный след. Сзади
треснуло, Томас непроизвольно пригнулся, над головой прошипело, пахнуло серой,
второй дымный след ушел далеко вперед. Стена приближалась со страшной
быстротой. Дымный след достиг ее, в том месте вспыхнуло красным, посыпались
камни, затем до ушей Томаса донесся далекий грохот, гул.
Змей несся прямо на стену. Томас сцепил зубы, только бы не
заорать, убьются же, мокрое пятно останется, а Змей, дурак с крыльями, летит
так, будто спешит разбиться, только бы не служить перевозчиком.
Над головой пронеслись еще два разряда молний, Олег умело
бросал Змея из стороны в сторону, заставлял проваливаться, иногда резко вздымал
выше, и Томаса придавливали собственные доспехи.
Стена стремительно вырастала, Томас готов был зажмуриться,
как вдруг глаз ухватил тонкую щель, даже трещину, больше похожую издали на
тень. Змей с разгона влетел, царапнул камни и тут же сложил крылья, начал
падать по дуге, но щель расширилась, Томас перевел дыхание, все еще мокрый, как
мышь в половодье.
Они неслись между двух отвесных стен, что уходили к небесам,
а земля лишь угадывалась далеко внизу. Томас едва не слетел, когда Змей резко
свернул, калика быстро поворачивал его то влево, то вправо, и Змей послушно
огибал острые углы.
Калика оглянулся, лицо было багровое от усилий:
— Держись! Сейчас начнется!
Что начнется, мелькнуло у Томаса паническое. Неужто будет
еще хуже?
Непроизвольно оглянулся, так оглядывается чуткий лесной
зверь, и как раз перед новым поворотом увидел, как за ними следом в узкое
ущелье ворвался другой Змей: быстрый и злой, из пасти пламя, а глаза как два
костра. Уступ закрыл их, но мурашки ужаса продолжали бегать по спине Томаса.
Калика даже подался вперед, так напряженно всматривается в щель между стенами.
Ущелье навстречу неслось ровное, и Томас содрогнулся, представив, как быстрый и
злой Змей догоняет их в этой западне. А люди, что бьют в них молниями, под
стать Змею. Другим бы с таким зверем не управиться...
Олег воткнул острый конец посоха в шею Змею. Томас видел,
как блестящее острие мучительно медленно погружается между щитков, ветер срывал
капли крови, а потом уносило целые струи. Змей кричал, суетливо бил крыльями,
но погоня, хоть и очень медленно, но настигала. Калика оглядывался, вздрагивал
и втягивал голову в плечи даже тогда, когда молнии распарывали воздух высоко,
но Змея держал крепко, тот едва не разбивался о стены, когда на полном лету
прижимался то к одной стене, то к другой.
Томас услышал хриплый крик:
— Железо! Да развернись же к ним рылом, наконец!..
Томас спохватился, привстал, держась за спицу гребня, спину
под ним качало как палубу крохотного корабля, и он со страху просто
молниеносно, не помня как, перебрался лицом к преследователям. Теперь перед ним
была уходящая вдаль спина с уменьшающимся гребнем, вытянутый хвост этой
исполинской ящерицы, а всего в трех полетах стрелы за ними стремительно несся
легкий быстрый Змей.
— Их четверо! — закричал Томас. Он сглотнул,
подавляя тошноту. — Двое вот сейчас поднимают что-то блестящее...
Спина под ним провалилась. На долгий страшный миг он завис в
воздухе, с ужасом понимая, что не просто висит, а падает камнем. Да что там
камнем, в этих доспехах он обгонит даже скалу, упавшую с неба. Желудок
покарабкался к горлу. Томас с трудом повернул застывшую шею в сторону правого
крыла, оно подтянулось к туловищу, похожее на скомканный ковер из толстых кож,
подрагивало, а потом как будто его отбросили пинком: развернулось во всю ширь,
застонало от напора воздуха снизу, а внизу зашипело, оттуда пахнуло жаром
сгораемого воздуха. В зад пребольно ударило, Томас сразу ощутил вес доспехов,
зашипел от боли, внизу защемило гребнем, если бы не доспехи... Сзади снова
зловеще треснуло, калика закричал зло:
— Говори!.. Что они делают!
Ущелье стало еще теснее, но дальше стены шли на таком же
удалении одна от другой. Томас вскрикивал:
