— Ну и?
— Ну и применил кое-что из т е х заклятий.
Он скривился, и Томас понял по его лицу, что то ли не так
уж, чтоб совсем запрещенные заклятия, у этих проклятых язычников ничего святого
нет, а как бы не совсем этичные. Кто к ним прибегает, старается помалкивать,
чтобы не терять уважения других магов. Иначе выгонят, еще и по шее надают.
Разве что совсем уж пропащие говорят о таком.
Томас сказал настойчиво:
— Какие?
— Не знаешь? — удивился тот. — Я уже нетвердо
помню, это давно было... да и воспользовался только разок... что-то вроде
айдэбучер... или айдэсатан...
На лице калики выразилось отвращение. Томас понял, что его
друг еще не совсем пропащий язычник. Но с другой стороны, как же пройти, уповая
только на свою силу, отвагу и ловкость?
— Торопился, видать, — сказал он сочувствующе.
— Работать надо было, — ответил калика
раздраженно. — Когда с каждым драться по отдельности, ключи искать... а
добраться до конца хотелось. Ты присматривайся к тучам, ладно? Что-то с ними
неладное.
Томас ощущал неимоверную тяжесть над головой, там в самом
деле двигались каменные громады, а когда задевали друг друга краями, грохотало,
как будто незримый великан скреб гигантским ножом по исполинской сковороде. От
туч падали угольно черные тени, бежали быстро как стадо скачущих зверей, хищных
и злобных, подминали камни, скалы.
— Только что-то? — пробормотал он. От страшного
скрежета волосы вздымались по рукам и ногам, щекотали. — Чего ты только не
навидался...
Олег головы не поднимал, все знакомо, зеленые глаза тревожно
всматривались в недобрую стену тумана. Томас вскрикнул:
— Что за тварь...
Калика недовольно поднял голову, глаза округлились, он
ударил в железное плечо:
— Падай!
Томас рухнул, и еще не коснулся земли, когда по спине
скрежетнуло, словно пытались зацепить сарацинским крюком. Он ударился оземь, с
проклятием вскочил, в руках очутился меч. Огромная тварь, похожая на багровую
летучую мышь, трусливо нырнула в тучу. В просветах мелькнуло в двух местах
красное, донесся злобный крик летающих зверей, пронзительный и страшный, от
которого кровь превратилась в ледяные комочки.
Калика растерянно озирался. Глаза были круглые:
— Как она сюда попала?
— Что это?
— Она здесь не должна быть, — сказал Олег напряженно. —
Слишком рано... Кто-то выслал навстречу. Хорошо, что ты, ротозей, вовремя
заметил. Я не ожидал, на небо не смотрел.
Из туч внезапно вынырнули уже две громадные твари. Быстро и
нацелено ринулись на них: красные, с темными когтями. Томас с содроганием успел
увидеть в раскрытых клювах мелкие острые зубы. Олег бросил раздраженно:
— Не отстают!
— Мы ж в аду, — напомнил Томас, его била дрожь, но
меч держал крепко.
Твари падали так, будто готовились вбить их в землю. Томас
успел увидеть, как Олег лишь шире раздвинул ноги, его посох поднялся острием
вверх. Тварь в последний миг свернула, но калика угадал, Томас услышал треск
распарываемой плоти, жуткий крик, хлопанье крыльев.
Сам он, подражая калике, изготовился бить в бок, не станет
же летучая тварь расшибаться насмерть о его железные доспехи, тварь в самом
деле круто свернула, но в другую сторону. Томас ощутил сильный удар в плечо,
пошатнулся, свободной рукой непроизвольно попробовал ухватиться за воздух...
под пальцы попалось мягкое, горячее.
Тварь, что бросилась на Олега, билась в трех шагах в
сторонке. Пробовала взлететь, трепыхала сломанным крылом, из распоротого бока
хлестала зеленая кровь. А справа летучая тварь орала, клевалась, била крыльями,
пробуя взлететь. Под ней блестело железо, Олег не сразу понял, что Томас цепко
держит за лапу, меч выронил, другой рукой хватает за клюв.
— Дави и пойдем, — сказал он раздраженно. —
Не рыцарское это дело — птиц изучать.
Томас прохрипел, продолжая драться:
— Дядя мой... полеты...
— Летать — не рыцарское дело, — снова сказал Олег
убежденно. — Тоже мне — летун. Клювом не вышел!
Рука в железной перчатке наконец ухватила за клюв. Олег
услышал хруст, птица вскрикнула. Томас с наслаждением перехватил выше, сломал
шею. Крылья обвисли, он с размаха отшвырнул крылатое чудовище. Блестящие
доспехи теперь были во вмятинах, будто на нем молотили железный горох с орех
размером.
— Уходим, — сказал Олег напряженно. Он быстро
оглядывал небо, взгляд цеплялся за каждый разрыв в тучах. — Что-то здесь
не так.
— Это уж точно, — сказал Томас саркастически.
— Да нет, даже в аду свой порядок. Эти твари должны
напасть позже. Там их целые стада. Стаи, то есть.
Томас поклонился:
— Спасибо, утешил.
— Не за что.
— Если эти вылетели навстречу, то представляю, что
дальше.
Калика сказал медленно:
— Нет.
— Что нет?
— Не представляешь.
Он покарабкался через каменную насыпь, почти задевая
красными волосами низкие тучи. Небо почернело, тучи ползли тяжелые и
громыхающие, будто разом рассыпались небесные Авзацкие горы, и теперь по
небосводу катится нескончаемая каменная лавина. Когда тучи задевали одна
другую, скрежетало, сухо взламывалось, мертвенно белые искры недобро озаряли
неподвижные края темных, почти фиолетовых глыб.
Слева доносилось зловонное дыхание Стикса. Берег закрывал
реку гноя и слизи, но Томас чувствовал ее близость по своему желудку. С правой
стороны несло сухим жаром, там коричневело каменистое плато, высохшее и
выжженное. Три огненных ручья бежали резво, плескались искрами, поверху плыли
корочки темнобагрового шлака. Дважды, пока Томас смотрел с опаской, вспыхивали
быстрые огоньки, тут же исчезали с легким дымком. То ли птица какая роняла
перо, то ли чья-то душа приблизилась чересчур близко.
Но прямо между Стиксом и плато огненных ручьев простиралась
обычная долина, Томас видел кусты, редкие деревья, невысокую траву, проплешины
вытоптанной земли. В глазах рябило, и, всмотревшись, различил сотни, тысячи
женщин, что бродили стайками и поодиночке, качались на ветвях деревьев, сидели
на траве. Всматриваясь, он видел их все яснее, словно наливались живой плотью.
Не сразу понял, что некоторые выглядят странноватыми, хотя он не противился бы,
если бы у женщин в самом деле была грудь такого размера, такие вот бедра, а
волосы ниспадали до пят.
Олег остановился, вертел головой. Томас понял с недоумением,
что калика выбирает между берегом Стикса и каменным плато. Там загремело, из
черной тучи ударила молния. На ровной, как турнирное поле, плите вспыхнул
огонь, взвился красными наконечниками и погас, на камне осталось медленно
тускнеющее багровое пятно размером с круглый стол короля Артура. В небе
загрохотало, будто катилась горная лавина. Страшно и слепяще вспыхивали молнии,
ветвистые, как светящиеся корни невиданного древа. Одним концом упирались в
тучу, другим с шипением вгрызались в камни. Вспыхивали огни, камень плавился,
тут же остывал, оставляя оспины размером с миску для большой собаки.
