— Первого убиенного, — сказал Томас враждебно, —
это Авеля, которого ты убил?
Сатана поглядел на железного человека с интересом:
— Только подсказал способ. Я много чего подсказываю, но
люди почему-то выбирают... ха-ха... то, что больше свойственно моему характеру,
а не бородачу!
Томас невольно скосил глаза на калику. Тот вздрогнул, лицо
его посерело. Томас пугливо подумал, что калика мог в самом деле бродить по
жуткой земле, где мертвецы, не разлагаясь, лежали или же ходили по земному
лику. Калика поймал его взгляд, сказал нехотя:
— Это было до тех пор, пока ей не вернули тот клок.
Адам помер через... не упомню сколько, помню только, что мучился, когда
отходил. И Лилит вспоминал, терзался, что из двух женщин выбрал проще,
покладистее... Когда им, Адамом то есть, зарастили рану, то и других мертвецов
удалось сунуть под дерновое одеяльце.
Томас зябко передернул плечами, разговоры были страшные и
ошеломляющие, каждое слово било боевым молотом по шлему. Он стиснул зубы:
— Все равно человека создал Господь!
Сатана отмахнулся как от комара:
— Молчи, меднолобик... Был бы ты бесплотным —
ха-ха! — на чем бы таскал эти два пуда железа? Это я настоял на том, чем
гордишься: мускулах, широкой груди, твоей стати!
Томас пошатнулся, хотя вроде бы упирался спиной в стену.
Олег видел, как сомнение перешло в страшное подозрение, все же Томас прошептал
с усилием:
— Я горжусь душой!
Сатана хмыкнул:
— А что есть душа?
— Честь, — сказал Томас уже увереннее, —
благородство, верность Прекрасной Даме, своему народу...
Сатана с удовольствием захохотал:
— Это все от меня, дурень! Даже волк верен своему
племени, волчице! Дурень, ты все еще не понимаешь? Мол, как это обоих не
сожрал, едва дерзко вторглись ко мне в спальню?
Олег молчал, Томас прошептал:
— Да, я ожидал... и, честно говоря, ожидаю.
Широкие ладони Сатаны звучно хлопнули по таким же широким
коленям:
— Не понимаешь?.. Я уже кувалдой его луплю в лоб, а он
все оглядывается: где это стучат?.. Нет, эта тупость от него, моя часть
сообразительнее. А ты, идущий в шкуре?.. По глазам вижу, понял. Рыцарь, разве
твой отец тебя сжирал живьем, когда ты без разрешения вбегал в его покои?.. И
даже иной раз мешал его делам, гораздо более важным, чем выслушивать твой
детский лепет?
Олег видел, как Томас побледнел и пошатнулся. Лицо стало
восковым. Одно дело верить, что его праотца создал Светлый Бог, а потом гадкий
дьявол малость подсовратил чистейшую душу, а другое — поверить, что Адама
создавали Бог и Сатана вместе. И что вся плоть — от Дьявола!
Хохот Сатаны стал грохочущим:
— Ты плод любви... ха-ха!.. Потому мы с Ним и бьемся
так яростно. За тебя, человек! К тебе ревнуем так мощно.
Томас ухватился руками за горло, удерживая крик, вместо
этого прохрипел слабо:
— Ты сам... его создание... По дурости, слабости или
недомыслию... не мне судить Творца, хотя сейчас я бы ему сказал... такое
сказал... но ты — его создание!
Сатана засмеялся, но Томас ясно услышал затаенную горечь:
— Он меня создал?.. Ха-ха!.. А не я его?
Мороз пробежал по спине Томаса. В хохоте Сатаны
чувствовалась дикая уверенность и правота. Калика опустил плечи, Томас с ужасом
понял, что калика уже поверил.
— Но как же это можно? — воскликнул он. — Я
не верю!
— Вера для дураков, — громыхнул Сатана. — Для
слепых и тупых дураков... Каждый верит в меру своей тупости. Но если хочешь
знать, то это я его создал!
Стены вздрагивали, красные наплывы подрагивали, сползали
широкими потеками. Серный запах стал сильнее.
Томас прошептал:
— Но как... как это можно?
— Можно, — ответил Сатана. — А как, сам
думай.
— Как это можно? — повторил Томас с отчаянием.
Сатана захохотал, запрокидывая голову. Шея его была как
ствол красного дуба, а мышцы на широкой груди красиво вздулись. Томас в
отчаянии перевел взор на Олега. Калика, раздраженный и нахмуренный, огрызнулся:
— Можно-можно. Так даже лучше.
— Что-о?
— А что лучше: когда скот превращается в человека, или
когда человек в скота? Но что-то меня тревожит. Что-то громадное и
страшноватое...
Сатана захохотал, словно вбивал последний гвоздь в гроб, где
лежал Томас:
— А почему, по-твоему, он создал Еву из ребра? Ха-ха!..
Да потому... ха-ха... что сам Адам был бесполым, как и все ангелы! Как и сам
бородоносец!
Томас побелел. Он чувствовал, что Сатана не врет, про
бесполость ангелов слышал и раньше, об остальном как-то догадывался или смутно
чувствовал, а сейчас пошатнулся как от удара молотом по голове, прошептал
затравленно:
— Сколько же во мне... от тебя...
— Вот-вот, — громыхнул Сатана весело. — Это
от меня! Как и плотская любовь, как и настоящая любовь, что лишь возгонка любви
плотской. А его любовь, я говорю о бородаче — это даже не любовь к Родине или
Отечеству, пусть даже к Державе, а что-то вроде киселя в тумане.
Томас вспомнил одно из часто упоминаемых каликой выражений:
— Катиться с горы легче, чем взбираться! Вот ты и
докатился... Сидишь в подземельях как крот, света божьего не зришь. Глубже уже
некуда, верно? В самом деле земле тебя держать противно. Индрики и то выше
бродят!.. А когда сюда доберутся...
Он сам передернул плечами, когда представил себе страшных
индриков, их неторопливое всесокрушающее вторжение в этот мир. Сатана
пренебрежительно отмахнулся:
— Ладно, это пустяки. Надо подумать, к чему вас тут
приспособить. Или сразу в котел с кипящей смолой?
Томас спросил неверяще:
— Тебе... мало чертей? Нужны соратники из людей?
Сатана проревел:
— Мне не нужны соратники! Мне нужны угодники!
Томас задержал дыхание, чтобы без стона гордо выпрямить
спину. Ответил с достойной благородного рыцаря надменностью:
— С угодниками проще... только далеко ли уйдешь? Рабы —
есть рабы.
Он хотел добавить, что свободные англы, еще малые числом,
сокрушили и разметали исполинскую Римскую империю, что держалась на рабах, но
смолчал, не будучи уверен, что ничего не перепутает из дядиных рассказов.
В зал вбегали и даже влетали черти, Томас видел их смутные
тени в сумраке. Некоторые подбегали к Сатане, Томас видел их блестящие
любопытные глаза, что-то шептали на ухо, исчезали. Одного, явно не угодившего,
он распылил небрежным мановением пальца, тот едва успел вспикнуть, а Сатана
брезгливо вытер палец, снова устремил огромные горящие глаза на пленников.
