Замок висел на воротах пудовый. Священник ключ отыскал
нескоро, а когда пытались открыть ворота, то лишь усилиями трех могучих рыцарей
сдвинули вросшие в землю створки.
Томас покачал головой:
— Не похоже, чтобы здесь заботились о слове Божьем!
Священник съежился, будто ждал удара. Он не был, на взгляд
Олега, похож на пьяницу или бабника. Скорее, как раз и был истинным
приверженцем новой веры, наивно верил в то, что проповедовал, пытался делать
то, что говорил, а оказался чужим в этом жестоком мире, где Бога начали
изображать на иконах, что запрещено, Пречистую Деву одели в доспехи и усадили
на коня, а святые в рыцарских латах бросились совершать воинские подвиги.
— Господь не в церкви, — пробормотал он. —
Господь в сердцах...
Томас перехватил насмешливый взгляд Олега. Тот смотрел как
на покойника, мол, такой долго не проживет в мире, где от имени молчаливого
Бога говорит всезаграбастывающая Церковь. Макдональд, оглядевшись, сообщил:
— Забор вокруг храма как год тому упал, так до сих пор
и стоит! Мерзость запустения всюду... Эй, ответствуй, почему здесь, как я вижу,
водятся крысы и другие насекомые?
Священник втянул голову в плечи. Голос был тонкий:
— Это все козни врага рода человеческого...
— Козни, — прорычал Макдональд свирепо. — А
ты чего хромаешь? Рожать что ли собрался? У тебя целибат, вот и ходи с прямой
спиной как боевой гусь.
Ведь день в кузницах горели все горны, звонко и часто били
молоты. Калика отыскал тайную комнатку с награбленными сокровищами, Томас велел
взломать, и теперь щедро рассыпал золотые монеты в руки работников.
Гроб изготовили из свинца, двенадцать рыцарей из клана
Мангольдов, не доверяя работникам, с трудом втащили его в храм. Обвязав
веревками и цепями, подняли на помост перед алтарем. Когда принесли старую
владелицу замка, в помост уже вогнали шесть толстых железных штырей с длинными
цепями в руку толщиной.
Сэр Макдональд взмахом длани велел опустить умершую в гроб.
На лице было беспокойство, поместится ли, делали без мерки, но затем складки на
лбу разгладились. Он довольно щелкнул языком: точно по росту.
Томас обернулся, поискал глазами:
— Где священники?.. Я же велел собрать их всех по всем
землям, откуда успеваем до вечера!
Дядя Томаса выволок за шиворот трясущегося человека в черной
монашеской одежде:
— Прости, Томас, но они еще не слышали, что их ждет и
добавочная плата.
Томас бросил коротко:
— Окропи святой водой. Не жалей. За каждую ночь,
проведенную в храме с мертвой, каждый получит по сто золотых!
Священник ахнул, подался вперед, волоча вцепившегося в его
ворот дядю.
— Конечно, конечно!.. Богоугодное дело!
Он торопливо брызнул святой водой на лицо умершей. Томас
услышал, как все ахнули. Лицо ведьмы страшно исказилось, веки медленно начали подниматься.
Кто-то из рыцарей попятился, двое вовсе бросились из церкви. Старый Макдональд
недрогнувшей рукой надвинул веки снова, придержал, и лицо ведьмы медленно
расслабилось.
Когда кропили саван, покровы, там вздымались дымки, а на
плотной материи оставались дыры с обугленными краями. Вторично лицо умершей
исказилось, когда священники хором запели панихиду. Томас украдкой и с тревогой
косился на калику, не потерять бы друга, но тому все как с гуся вода, только
морщится от чересчур усердных воплей. А потом и вовсе предложил:
— Неплохо бы гроб приковать цепями.
— К чему? — не понял Томас.
— К помосту.
— Да нет, я не о том. Зачем?
— Да так... Не хотелось бы, чтобы начал летать по
церкви. Стены обобьет — не жалко, пусть хоть все иконы порушит, но если такая
махина саданет в спину, синяком не отделаешься.
Томас ахнул, даже отступил на шаг:
— Ты что? С чего бы гробу... да еще свинцовому!..
летать?
Олег развел руками:
— Не знаю. Предчувствие. Как будто такое со мной уже было.
Хотя знаю, что нет. Ложные воспоминания? Но висит же гроб Мухаммада в воздухе
вот уже сотни лет?
Томас возразил:
— Так то Мухаммада! Хоть и неверный, но все же святой.
Для сарацинов. А это тварь, предавшая веру Христа. Сарацины тоже не жалуют
предателей. Нет, это не бабочка, порхать не станет.
— Ну гляди, — ответил Олег. — Твой гроб, твоя
церквушка, твое королевство.
Грохот сотрясал церковь. Со свода сыпалась пыль, мелкие
камешки. Шестеро дюжих кузнецов оковали гроб семью широкими полосами железа, а
потом еще наложили массивные цепи, прижали ими к полу и закрепили намертво на
штырях.
Томас качал головой:
— Надо ли столько всего?
Священники один за другим брызгали святой водой на гроб,
цепи, штыри. Все блестели сперва в крупных каплях, потом с гроба на пол натекла
большая лужа.
Олег оглянулся на раскрытые врата. Тени легли резче,
длиннее. Небо окрасилось красным. Слышался конский топот, скрипели телеги.
Громкий голос Макдональда гремел как раскаты грома, в церковь поспешно вбегали
священники, испуганные монахи, срочно привезенные из дальнего монастыря. У всех
в руках были книги, священные реликвии, запахло фимиамом и благовонными
смолами. При виде Олега шарахались, кое-кто тут же начинал творить молитвы.
Местный священник деятельно загружал всех работой, нанесли
связки толстых монастырских свечей, приклеивали перед всеми иконами, в каждой
нише и к каждому выступу, к аналоям и образам. Наконец церковь засияла
нестерпимо ярким светом, которого не знала со дня основания. Однако вверху
чернота стала угрюмее, злее, свод исчез, оттуда веяло холодом, словно открылось
черное беззвездное небо.
Томас чувствовал, как мурашки бегут по коже. При контрасте
света и тьмы иконы ожили, глаза святых сверкали, следили за каждым движением
молодого короля, а черты и без того аскетических лиц стали резкими как
вырубленные топором.
Послышались грубые шаги, в церковь вошел Макдональд.
Негромким голосом произнес:
— Ваше величество, солнце зашло.
Томас быстро оглядел церковь:
— Народу вроде бы довольно... Но на всякий случай
замани еще пару дюжин монахов. Заплачено будет хорошо. А сейчас накорми, если
надо — напои, но чтоб через пару часов все были здесь и начали читать молитвы.
— Ваше величество, — осторожно сказал
Макдональд, — Нечистая сила появляется вроде бы только с полночи...
— Знаю, но рисковать не стоит. Да и споются к тому
времени, осмелеют. Ты уже сказал про сто золотых каждому?
— А разве сумел бы столько привезти народу? Стены
монастыря крепче, чем у этого замка. А так и настоятель прибежал, подобрав
рясу.
