Джонас выглядел так, словно проглотил горячие угли, как будто он не привык к чьему-то участию. Равенна увидела сомнение в его серых глазах, как будто он слегка ослабил свою защиту, чтобы показать ей хотя бы тень того человека, который скрывался за этим фасадом.
– И что? – Равенна заставила себя не слишком-то доверять Джонасу. Несколько дней назад она уже обманулась, считая, что он что-то к ней испытывает.
– И я сожалею о том, что сказал, – произнес Джонас.
Равенна кивнула. Он смотрел на нее так, словно ожидал ответа, но она молчала.
– И я решил внести некоторые изменения.
Ладони Равенны мгновенно вспотели. Вот и все. Он звонит в полицию.
– Я найму людей. Не только строителей, но и кого-то из местных, чтобы помочь с уборкой и тяжелой работой.
– Но ты сказал…
– Я знаю, что я сказал. Работа в доме должна была стать твоим наказанием. Это было не слишком разумно с моей стороны.
Равенна уставилась на Джонаса, она не верила своим ушам.
– Не смотри на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Джонас коротко рассмеялся:
– Я должен был знать, что ты не сможешь просто сказать «спасибо». Ты не простишь меня так легко.
– А что насчет меня? Ты выдвинешь обвинения? В этом все дело?
– Нет. Пока нет. Ты останешься и будешь продолжать работать в качестве экономки. Но я надеюсь, мы сможем продолжить более… цивилизованно.
Пока нет… Значит, он все еще сомневается. А чего она ожидала? Что он позволит ей уйти?
– То есть я должна продолжать делить с тобой постель за то, что ты решил нанять еще людей?
Джонас остановил ее жестом:
– Я никогда не покупал женщин, Равенна, не буду начинать и сейчас.
Равенна густо покраснела. Значит, ему было достаточно одного раза, чтобы потешить свое любопытство.
– Я стараюсь быть разумным. Мы не можем продолжать вести себя как и прежде. Вопреки тому, что ты могла обо мне подумать, я не склонен к вспышкам гнева.
И она охотно верила в это. Равенна успела немало выяснить о Джонасе из интернет-статей. Джонас Девесон был одним из самых завидных женихов Европы, богатый, обаятельный, учтивый. Он был известен своим умом, непоколебимым спокойствием и тщательным планированием своих действий. Сотрудники и конкуренты уважали его за щедрость и стремление к успеху. И это заставляло Равенну задаваться вопросом: почему рядом с ней он превращается во вспыльчивого тирана?
– Значит, ты будешь относиться ко мне как к своей экономке, а я к тебе – как к работодателю?
– Это хорошая идея. Давай сделаем шаг назад.
– Как я могу отказаться?
Это было безопасно. Она должна была быть благодарна ему, но вместо этого чувствовала себя так, словно земля разверзлась под ее ногами.
– Спасибо, Равенна.
Джонас отвернулся, и Равенна глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями. Он предложил перемирие, и она сделает все, чтобы сохранить его.
– В данных обстоятельствах я подумал, что ты могла бы помочь мне с этим. – Он обернулся, держа в руках портфолио.
– Что это?
– Подойди и посмотри. – Он положил папку на стол.
Она нехотя подошла к столу, стараясь стоять как можно дальше от Джонаса. Он переворачивал страницы, демонстрируя образцы тканей и обоев, эскизы мебели, все было очень темным и громоздким.
– Я сказал дизайнеру, что хочу чего-то традиционного, но получилась ерунда. – Он показал ей эскиз одной из комнат – все равно что музейный зал. – Видишь, что я имею в виду?
– Зачем ты показываешь это мне? Я всего лишь экономка.
– Ты знаешь этот дом лучше, чем кто бы то ни было, кроме меня. – Он взял листок бумаги и бросил его поверх портфолио. Она с удивлением узнала в этом листке свой список. – У тебя приметливый взгляд и хорошее ощущение пространства.
– К чему ты клонишь, Джонас? – Она вопросительно изогнула бровь.
– Я подумал, что у тебя могут быть мысли относительно того, что может подойти для новой обстановки.
– Я всего лишь экономка, а не дизайнер.
– Большинство женщин прыгали бы от восторга, представься им возможность спланировать косметический ремонт.
Я не большинство.
– Это я уже знаю. Большинство женщин с криком ужаса сбежали бы из Девесон-Холла, увидев объем предстоящей работы, но не ты. Другие могли бы создать лишь видимость работы, но не ты. Ты заделала дыры и просушила книги, помимо основной работы. Ты делаешь списки необходимого ремонта и даже договариваешься с подрядчиками, чтобы работа была сделана как можно быстрее. Ты показала себя как женщина, которая гордится тем, что делает. Я хочу, чтобы ты работала на меня. Если мы сможем оставить в стороне наши разногласия, у нас все получится. Разумеется, я учту твою помощь при подсчете времени, необходимого для погашения твоего долга.
– Если ты ставишь вопрос таким образом, я не могу отказаться. Но только при условии, что ты не станешь использовать это против меня, если результат окажется ужасным. У меня нет никакого опыта в декорировании.
– Не переживай, я прибегну к услугам профессионального декоратора. Я просто хочу услышать альтернативное мнение. Например, об этом. – Джонас ткнул пальцем в страницу портфолио. Равенна посмотрела на красивую тяжелую мебель в темно-зеленых тонах, старинные светильники, деревянную отделку и почувствовала приступ клаустрофобии. – Что скажешь?
– Ты сказал, что хочешь чего-то традиционного. – Она пожала плечами.
– Но?
– Насколько честной я могу быть?
– У тебя никогда не было проблем с откровенностью, Равенна.
Она посмотрела ему в глаза, и на какой-то миг ей захотелось рассказать всю правду о матери, о деньгах, о своей роли в этой краже, но любовь к матери остановила ее.
– Как будто обстановка из книжки Диккенса, – сказала она. – Или антураж к фильму о старом джентльмене.
– Ты читаешь мои мысли.
– Серьезно?
Я не смог бы работать в такой комнате.
– А что тебе нравится? – Любопытство взяло над ней верх.
– Свет. Пространство. Удобное кресло и достаточно высокий рабочий стол, чтобы я не упирался в него коленями.
– Тогда оставь этот стол. Он, конечно, немного потрепанный, но древесина хорошая. Уверена, что его можно прекрасно отреставрировать.
– Я уже принял решение оставить стол, – улыбнулся он. – А что насчет всего остального?
– Какой цвет тебе нравится? – спросила Равенна, загипнотизированная его полуулыбкой.
– Золотой, – пробормотал он низким голосом, глядя ей в глаза. – Состаренное золото, что-то вроде виски большой выдержки.
