– Хороший мальчик, – приговаривала Равенна, когда Гектор взял губами сахар из ее ладони и кивнул, словно в знак благодарности.
– Вот. – Джонас взял скребок и поставил Равенну рядом с конем. – Можешь почесать его.
– Я? Но я не знаю как.
Джонас вложил скребок в ее руку и накрыл ладонь Равенны своей рукой. Гектор пошевелился, и Равенна отшатнулась. Джонас улыбнулся и свободной рукой обхватил ее за талию.
– Не бойся, Гектор – настоящий джентльмен, – сказал он и провел щеткой по блестящему боку животного.
– Ты часто бывал у своей соседки?
– Очень. Там всегда что-то происходило.
– Я думала, здесь тоже происходило много событий. Я помню, что здесь всегда было много слуг.
– Поскольку я был сыном хозяев, меня тщательно ограждали от общения со слугами. Мои самые ранние воспоминания связаны с одиночеством. Дом всегда казался мне слишком пустым. Когда в доме бывали гости, маленькому мальчику не разрешалось присоединяться к ним.
– Звучит так, будто ты стоял на улице, заглядывая в окно.
– Не совсем, – хмыкнул он. – Я был не более одиноким, чем сотни других детей. Я помню тебя, плачущую за этими самыми конюшнями, потому что какая-то девчонка по имена Памела превратила твою жизнь в школе в настоящий ад.
– Ты это помнишь? – Рука Равенны предательски дрогнула.
– Я помню сочувствие к человеку, который был аутсайдером.
Равенна напряглась, вспомнив ту давнюю боль. Она обернулась. Джонас был так близко, что хватило бы одного крошечного шага, чтобы поцеловать его. Внезапно Джонас сделал шаг назад, и ей понадобилось какое-то мгновение, чтобы собраться с мыслями.
– Но ты был рожден для всего этого. А я – нет.
– Но ты была не одна, Равенна. У тебя есть мать, вы всегда были близки. Даже сейчас мне кажется, что она каким-то образом замешана в том, что ты оказалась здесь, – сказал Джонас. Равенна хотела возразить, но он остановил ее. Я не прошу тебя раскрыть твои секреты. Я просто говорю, что Сильвия всегда была на твоей стороне, она любит тебя.
– Конечно.
– Тогда тебе повезло куда больше, чем многим детям.
– А кто был у тебя, Джонас? – спросила Равенна. Она понимала одно: в его семье не хватало любви и тепла.
– У меня был я.
Джонас снова выглядел сильным, независимым и уверенным в себе, как тогда в Париже, когда она сочла его высокомерным и наглым. Но сейчас она понимала его гораздо лучше. Она понимала, что его стремление сделать все правильно – своего рода защитный механизм, который выработал для себя мальчик, которому отчаянно не хватало любви.
– А было ли этого достаточно?
– Каждый ребенок хочет быть в центре любящей семьи, разве нет? Но я был удачливее многих. У меня были еда и крыша над головой, я получил прекрасное образование. И у меня есть Девесон-Холл. Я всегда знал, что однажды он станет моим, и я хотел все сделать правильно.
– Правильно?
– Когда я был мальчиком, у меня было много времени, чтобы мечтать. Я внимательно изучал дом, представляя себе то, каким он будет, когда станет моим. Этот дом стал моей семьей, моей опорой.
– Так вот зачем ты затеял всю эту реконструкцию?
– Я хочу, чтобы все было сделано правильно.
– Ты хотел традиционного оформления дома, чтобы это соответствовало тому, что ты представлял себе, когда был ребенком?
– Наверное. – Он пожал плечами. – Хотя мои вкусы изменились.
Джонас выглянул из конюшни и посмотрел на дом, задумчиво потрепав по холке пса, тенью следовавшего за ним.
– Когда все будет сделано, я устрою прием. Это традиция Девесонов, которую не соблюдали уже много лет. Я хочу, чтобы ты тоже была там.
Сердце ее затрепетало от волнения, но она напомнила себе, что экономка должна контролировать прием.
– Конечно. Я же буду обеспечивать угощение.
Я не хочу, чтобы ты оставалась за кулисами. Я хочу, чтобы ты была на приеме, а не на кухне. Ты заслуживаешь этого.
Равенна растерянно моргнула. Означает ли это, что праздник станет концом ее порабощения?
– Равенна, так ты придешь? – Он выжидающе смотрел на нее. Это было приглашение, а не приказ.
– Конечно, – улыбнулась она. – Как я могу пропустить праздник по случаю воплощения в жизнь твоей мечты?
– Это место – мое наследие, но ремонт – только первый шаг навстречу мечте.
– Да? А что еще? – Она ласково погладила Гектора.
– Ребенком я любил это место, но даже тогда я понимал, что его нельзя назвать домом. – Он помолчал и продолжил говорить тихим голосом, будто рассказывал больше сам для себя, чем для нее. – Я хочу, чтобы Девесон-Холл стал настоящим домом, местом, у которого есть сердце. Место для семьи, жены, которая будет любить его так же сильно, как и я. Дети, домашние животные.
Равенна замерла. Дом. Дети… Это не должно так удивлять ее. Иначе зачем еще Джонас воскрешает Девесон-Холл? Джонас не хотел жить здесь в одиночестве.
Желудок Равенны болезненно сжался. Она слушала о планах Джонаса с одобрительной улыбкой. Она мысленно почти видела себя частью его планов, несмотря на свою решимость держать эмоциональную дистанцию. В глубине ее души все еще теплилась надежда на то, что однажды они смогут преодолеть прошлое и начать все заново.
А потом он упомянул о детях… Равенна инстинктивно прижала ладонь к животу. Почти год назад, узнав о том, что у нее рак, она успокаивала себя тем, что бесплодие – не самая высокая цена за лечение, которое поможет ей выжить.
Равенна всегда хотела детей. Она старалась сосредоточиться на том, что она молода, жива, и она отказывалась сожалеть о том, что никогда не станет матерью. Но сейчас пустота в ее сердце наливалась болью…
Она, наверное, сошла с ума, если хоть на миг представила себе, что у них с Джонасом может быть будущее. Все было против этого: их прошлое, кража, ее происхождение и социальный статус. Она никогда не впишется в его мир. Она никогда не сможет подарить мужчине ребенка…
От горячих слез защипало глаза. Она ни разу не заплакала в течение долгих месяцев химиотерапии, не заплачет и сейчас. Оставив Джонаса наедине с его мечтами, она тихонько вышла из конюшни через заднюю дверь.
Глава 11
Джонас вел свой «астон-мартин» по улицам города практически на автопилоте. Его внимание было приковано к бледной, подавленной Равенне, сидящей рядом с ним.
Она очень изменилась за последние несколько недель. Между ними пропал дух товарищества, который делал их проживание под одной крышей таким комфортным. Возможно, это была его вина, потому что он старательно избегал разговора о том, как долго она должна на него работать. Конечно, украденная сумма была довольно существенной, но и вклад Равенны в ремонт дома был огромен. Без ее организационных талантов бал на следующей неделе не состоялся бы.
