– Не будь глупцом. Я много лет не вспоминала тебя, – бросила она, хотя ее сбивчивое дыхание говорило о другом.
Он многозначительно улыбнулся, и эта его полуулыбка была приглашением согрешить, перед которым ей никогда не удавалось устоять.
– Ты не помнишь, как хорошо нам было вместе? – насмешливо спросил Дэн, коснувшись пульсирующей жилки у основания ее шеи. – Потому что я не забыл.
– Нет, – выдохнула Ксанти, но они оба знали, что это была самая большая ее ложь.
Ей стало трудно дышать, когда Дэн пальцем обвел ее сосок, и его настойчивое и бесцеремонное прикосновение даже через шелк и кружево вызывало в ее теле дрожь.
Ее грудь тут же набухла, выдавая непомерную ложь Ксанти.
Дэн склонился чуть ниже и, отодвинув край ее бюстгальтера, скользнул пальцами под тонкое кружево. Он слегка коснулся губами уголка ее губ, и она почувствовала аромат кофе и мяты.
– Рыжая, ты всегда была ужасной лгуньей.
Она не могла дышать. Не могла думать. И определенно не могла говорить. Поэтому Дэн беспрепятственно потянул чашечку бюстгальтера вниз, обнажил тугой сосок и слегка подул на чувствительную кожу.
– О боже.
У Ксанти подкосились ноги, когда Дэн лизнул нежный холмик, а потом слегка сдавил его кончик. Она вздрогнула, и ее бедро коснулось впечатляющего бугра в его брюках. Ксанти потерлась о него, как кошка, отчаянно желая дать выход этой мучительной агонии.
Дэн судорожно выругался, а потом обхватил ее голову руками и набросился на ее губы. Ксанти тут же машинально открыла рот и впустила его жаркий язык.
Она вцепилась пальцами в рубашку Дэна и притянула его ближе, упиваясь восхитительной силой этой глыбы из мускулов, примявшей ее обнаженную грудь.
Ксанти почувствовала, как низ ее живота налился свинцом и стал до боли чувствительным. И влажным от желания. Это ощущение вернуло ее в прошлое, когда Дэну хватало одного взгляда на нее, чтобы она готова была отдаться ему.
Она не могла взять в толк, почему ее по-прежнему тянуло к нему с такой силой.
Мысли путались у нее в голове, уступая место затуманенному сексом забытью, которого она лишала себя слишком долго. Язык Ксанти переплелся с языком Дэна, давая ему ответ, которого они оба жаждали.
Он целовался, как и раньше. Мастерски нападал и уклонялся, одновременно лаская ее грудь. Его слегка отросшая за день щетина царапала ей подбородок. Дэн огромными ручищами водил по ее бедрам, задрав ее юбку вверх, пока она не почувствовала, как он крепко схватил ее за ягодицы.
Восторг, как сильное наркотическое средство, потек по ее венам, сжигая все на своем пути, оставляя только вид, звук и запах Дэна.
Дэн поднял ее, по-прежнему не выпуская из рук контроль над ситуацией, за что она его всегда обожала.
– Обхвати ногами мои бедра.
Ксанти беспрекословно выполнила его приказ, прильнув к его сильным плечам. Сердце выскакивало у нее из груди, и его биение эхом отдавалось внизу ее живота, когда переплетались их с Дэном языки, жаркие, влажные и обезумевшие.
Она с глухим стуком ударилась спиной о стену, и отяжелевшая плоть Дэна прижалась к ее охваченной огнем сердцевине.
Придерживая Ксанти одной рукой, другой Дэн начал срывать с нее нижнее белье. Звук разрываемого шелка эхом прозвучал в просторной комнате, ошеломляя ее, пока Дэн не коснулся большим пальцем ее чувствительного бутона. Ксанти тихо застонала. Умелые ласки Дэна сводили ее с ума.
Его ответный стон прогремел над ее ухом, хриплый от желания.
– Рыжая, ты по-прежнему без ума от моих ласк?
Грубые пальцы умело ласкали ее сердцевину, дразня и требуя ответной реакции.
– Пожалуйста, – сипло выдавила Ксанти.
Дэн вдруг убрал пальцы, скользнув ими по ее влажным складкам, и положил руку ей на бедро. Она недовольно застонала, лишенная прикосновения, которого так ждала.
– Не останавливайся.
Тяжело дыша, Дэн уткнулся лицом в ее шею.
– Я должен, – прохрипел он.
– Почему?
Желание разрывало ее тело, словно какой-то изголодавшийся зверь.
– Я ни за что не буду заниматься с тобой сексом без презерватива.
Ксанти тут же пришла в себя и густо покраснела.
Боже мой, неужели она только что буквально умоляла его овладеть ею? Без презерватива?
Вот теперь действительно наступил самый унизительный момент в ее жизни. Роль героини дешевой мелодрамы оказалась всего лишь генеральной репетицией.
Ксанти спрятала грудь обратно в бюстгальтер.
Ей хотелось поскорее убраться оттуда. К черту бумаги о разводе. Она разберется с этим делом позже. Прямо сейчас спасти собственную репутацию и рассудок было важнее спасения семейного бизнеса.
Глава 6
Дэн вдыхал знойный аромат возбужденной Ксанти, которую он по-прежнему держал за ягодицы, словно она была единственной надежной опорой в самом центре торнадо.
Как могло случиться, что их страсть не утихла после стольких долгих лет?
Дэну казалось, что он только что побывал на войне, которую проиграл.
О чем он только думал, набрасываясь на Ксанти?
Он был настоящим безумцем. Дэн злился на себя за то, что накричал на нее, за то, что она потеряла сознание у него на глазах, за то, что чувствовал вину перед ней. Но больше всего его злило то, что его по-прежнему влекло к ней, несмотря ни на что.
Он приставал к ней, чтобы запугать ее, заставить ее делать то, что ей скажут. Но она ответила на его требования своими собственными. И в один момент они помчались к точке невозврата, словно двое подростков, сошедших с ума от желания, словно и не было десяти лет разлуки.
– Дэн, отпусти меня. Ты раздавишь меня.
Ее сердитый шепот спустил его с небес на землю.
Он судорожно вдохнул легкий цветочный аромат тела Ксанти и поднял глаза, чтобы оценить нанесенный ущерб.
Ее прическа развалилась, влажными прядями ниспадая на плечи. Пятна туши усилили синеватые круги под ее глазами, а покрасневшая кожа на подбородке и щеках говорила о том, что завтра у нее будут проблемы из-за его отросшей щетины.
Ему следовало побриться. Но, с другой стороны, ему следовало сделать много чего другого.
Ксанти казалась контуженной, и у Дэна возникло дикое желание расхохотаться. По крайней мере, не он один пережил потрясение.
Она ударила его в грудь, пытаясь вырваться из его объятий.
– Хватит смотреть на меня вот так. Мне надо уйти.
Дэн отпустил ее и смотрел, как она, пошатываясь, отошла от него. Ему следовало радоваться, что он, по крайней мере, в этот раз умудрился вовремя остановиться. Но болезненные ощущения в его отяжелевшей плоти не дарили ничего похожего на восторг по поводу того, что в последнюю минуту к нему вернулся здравый смысл.
