Свою же жизнь он полностью контролирует и весьма этим доволен.
Что бы там у Бекки ни случилось, но он почти не сомневался, что здесь она оказалась именно из-за сердечных дел. Но у него к таким историям иммунитет, так что он смело может выведать у нее всю подноготную и убедить, что здесь ей не место. И когда в конечном счете дом продадут, у нее уже не будет ни сил, ни желания его отвоевывать.
А он к этому времени уже давно исчезнет, оставшись в ее памяти простым незнакомцем, что случайно переночевал под ее крышей. Но слова его она запомнит, а потом еще и мысленно поблагодарит.
Потому что это место ей совершенно не подходит. Это не здорово. И она слишком молода.
Он задумчиво разглядывал аппетитную попку.
Слишком молода и слишком сексуальна.
– Что готовишь?
Обернувшись, Бекки увидела застывшего на пороге Тео. Отец был ниже и костлявее, так что гостю одежда оказалась маловата. И еще он пришел босиком.
– Ничего особенного. Макароны. Можешь помочь. – Когда он подошел, она указала на лук и нож. – Ты задаешь много вопросов, но о себе совсем ничего не говоришь.
– Спрашивай.
– Где ты живешь?
– В Лондоне. – Тео даже не помнил, когда ему в последний раз приходилось резать лук. Неужели это всегда так нудно и неудобно?
– А в наших краях ты что делал? Если не считать того, что заблудился?
– Решил выгулять машинку, а заодно заглянуть в пару знакомых мест.
– Учитывая погоду, весьма неожиданно. Да еще в одиночку.
– Почему? – Тео бросил на стол полуочищенную луковицу. – У тебя есть что-нибудь выпить, или ветеринары не употребляют алкоголь, боясь, что им посреди ночи придется сесть за руль, чтобы отправиться на помощь внезапно заболевшему животному?
Застыв, Бекки выразительно взглянула на очищенную луковицу.
– Я не слишком силен в домашнем хозяйстве, – пояснил он, небрежно пожав плечами.
– В холодильнике есть вино. Сегодня у меня выходной, а ночные вызовы случаются не так уж и часто. Я не доктор, и мои пациенты обычно могут потерпеть пару часов. А если и нет, все знают, где находится ветклиника. Но на мой вопрос ты не ответил. Тебе не кажется странным, что ты оказался здесь совсем один просто потому, что решил проехаться?
Неторопливо разлив вино по бокалам, Тео устроился за столом.
Сам он жил в ультрасовременном пентхаусе, и домашний уют его не слишком заботил, но, оказавшись посреди метели, сумел его оценить. Потому что сейчас он сидел на удивление уютной кухоньке. Огромная газовая плита, потертый сосновый стол в кругу разномастных стульев, выложенный плиткой пол, который, скорее всего, был с подогревом еще до того, как крыша начала протекать, потому что даже босыми ногами чувствовал его тепло…
– Я просто катался, – повторил он тихо. – Я нечасто могу позволить себе такую роскошь. – Тео задумался о своей постоянно напряженной, полной адреналина и стресса жизни миллионера. Обычно на простые радости у него никогда не хватало времени. – Я редко отдыхаю, но даже тогда постоянно приходится отвечать на звонки. – Улыбнувшись, Тео удивился своему внезапному признанию.
– Чем же ты занимаешься? – В ее вопросе ясно слышался интерес.
– Я… кое-что покупаю, чиню это и продаю. Но так как я очень жадный, кое-что и себе оставляю.
– И что же это за «кое-что»?
– Компании.
Задумчиво посмотрев на томившийся на огне соус, Бекки взяла бокал и устроилась напротив Тео, пока он гадал, за кого она его принимает. Наверняка за очередного среднестатистического трудоголика, что раз в год ездит в отпуск и каждый день сидит в офисе. Интересно, начала ли она уже, как и все остальные одинокие женщины, подсчитывать, насколько выгодно ей было бы сойтись с ним поближе?
– Бедняга, – выдохнула она наконец, и он недоуменно нахмурился.
– Что?
– Наверное, ужасно, когда нет времени даже на самого себя. У меня не так всего много, но я по-настоящему ценю то, чем занимаюсь. Я бы не выдержала, если для того, чтобы хоть немного побыть наедине с собой, мне каждый раз приходилось садиться в машину и мчаться неизвестно куда.
Рассмеявшись, Бекки впервые расслабилась с той минуты, как Тео объявился на ее пороге.
– Родители всю жизнь нам втолковывали, что деньги – это еще далеко не самое важное. – Бирюзовые глаза так и заискрились. – Мы с Алисой всегда в ответ только глаза закатывали, но они были правы. Именно поэтому, – она оглядела кухню, на которой они провели столько счастливых часов, – я и ценю тишину и покой, которые ты просто не в состоянии понять.
При мысли, что с домом детства скоро придется расстаться, у нее на глаза навернулись слезы.
– В уединении есть своя потрясающая прелесть. Мне не нужны городские толпы, иначе я бы никогда не вернулась сюда после… Проще говоря, я принадлежу этому месту. – И как страшно думать, что теперь ей придется искать другое обиталище и привыкать называть его домом… Но и родители, и Алиса давно двинулись вперед. Теперь ее черед.
Тео встревожился. Такой разговор не наведет ее на мысль, что пора паковать чемоданы, да и ее родители, похоже, смогут устоять перед солидной суммой.
Когда же он в последний раз встречал людей, которых не впечатляют деньги и то, что на них можно купить?
Хотя зачем далеко ходить за примерами? У него же есть мать, которая так и не смогла принять его подход к зарабатыванию денег. Да и как, если она всю жизнь едва сводила концы с концами, в одиночку растя сына?
Сам же он жил в мире денег, где о них только и говорили, и они на всех производили впечатление. Его женщины наслаждались тем, что он мог им дать, а бумажник был неким бездонным колодцем, что с легкостью открывал любые двери и гарантировал полную свободу.
Так неужели в этом может быть что-то неправильное?
– Весьма трогательно, только, похоже, твои родственники не разделяют твоих взглядов. Иначе бы они тоже были здесь, вместо того чтобы сбегать в другую страну.
– Знаешь что? Можешь считать, что имеешь право свысока смотреть на всех, кто не разделяет твоего материалистического подхода, но мне искренне жаль тех, кто каждую минуту каждого дня тратит лишь на работу. Мне жаль того, у кого никогда нет времени просто немного отдохнуть и ничего не делать. Ты вообще расслабляться умеешь? Валяешься на диване? Слушаешь музыку? Или хотя бы телевизор смотришь? – Она говорила вполне искренне, но при этом отлично понимала, что из ее слов выходит, что она куда более довольный жизнью человек, чем в реальности.
Ведь вернулась она сюда совсем не потому, что больше не могла жить без родных полей и просторов, а из-за разбитого сердца. И застряла тут не потому, что наслаждалась тишиной и спокойствием, слушая музыку и валяясь перед телевизором, а потому, что случайно получила работу и слишком от всего устала, чтобы двигаться дальше и по-настоящему заняться своей жизнью.
