– А ты поправился, – сказал Андрей. – Как-то заметно…
– Да, переезд в Москву свое дело сделал, да ем по пять раз на день, – усмехнулся Золотарев.
– Какие у тебя новости, Владимир? Как домашние?
– Третьего ждем!
– Да?! – удивленно, обрадовано ответил Андрей. – Поздравляю! Молодцы вы.
– Не планировали, Марина аборт собиралась делать, да я отговорил.
– Правильно!
– Тоже так считаю.
– Так, что ты мне звонил, что за разговор? – спросил Крайнов.
– Андрей… – начал Золотарев. Помолчав несколько мгновений, продолжил. – Литвинова будет тебя увольнять.
– Увольнять?! – видно было, что Крайнов менее всего ожидал услышать это. В какие-то мгновения, но он собрался, спросил: – А почему… она сама не сказала? Ты?
– Она мне предложила стать директором…
– Тебе?!
– Да, мне.
– И что ты?
– Я согласился.
Крайнов уже пришел в себя, но видно было, не мог понять, почему Золотарев…
– Слушай, я же тебя привел в фирму! Ты… ничего?
– Ну и что? Я для фирмы лучше, понимаешь ты? Лучше! – глаза Золотарева заблестели от сказанного. Он прямо смотрел на Крайнова, тот на него.
– Я же тебя привел, сделал замом, своим замом, – снова повторил Крайнов. – А ты… набить бы тебе морду…
Золотарев как ждал этого, с радостью ощерил свои большие и кривые желтоватые зубы.
– Давай, попробуй! – ответил он.
– Да руки об тебя марать не хочу!
– Вот поэтому я лучше, чем ты! Потому что я хочу!
Крайнов молчал, глянул на Золотарева, спросил:
– Какие условия?
– Ты пишешь сегодня заявление – по собственному желанию. За две недели подписываем все документы, что были на тебе. Ты уходишь. Сам.
– Где заявление? – спросил Андрей.
– Золотарев достал из портфеля готовое заявление, протянул Крайнову. Тот, внимательно прочитав бумагу, подписал. Встал из-за стола. Взял свой портфель. Двинулся к выходу.
– Заранее звони с документами на подписи, два раза заеду… – сказал Андрей, выходя из кабинета.
Золотарев встал, подошел к директорскому столу, улыбаясь, посмотрел на него.
Потом подошел к окну, раздвинул занавеси. Опершись руками о подоконник, глянул вниз. Во внутреннем дворике люди из разных фирм и офисов уже стояли с сигаретами, кое-кто с кофейными кружками в руках, о чем-то разговаривали меж собой, обсуждали, смеялись… «Ну вот я и добился чего хотел, – думал Золотарев. – Я теперь директор не какой-то подставной, а настоящей, серьезной фирмы. Ну, ничего, это начало! Это только начало!»
Глава 31 Финал. Москва
Золотарев вышел из лифта и на деревянных, еле гнущихся от усталости и напряжения ногах двинулся к своему офису. Он распустил галстук и расстегнул новую, в мелкую модную серо-розовую полоску рубашку. В правой руке у него под плечо был захвачен портфель и пиджак. Он вошел в секретарскую, сказал:
– Мы выиграли, мы выиграли конкурс… – пошел к себе в кабинет. Бросил пиджак и портфель в гостевое кресло, раздвинув стулья у гостевого столика, уселся на него сверху, счастливо улыбался.
Через минуту она вошла за ним. Она была в короткой юбочке, пиджачке, белой блузке, в легких летних туфлях на шпильках. Подошла к нему.
– Как прошло? – спросила она.
– Мы победили! Две недели какого-то ада! Я до сих пор не верю… Я не знаю, сколько там было Литвиновой в нашей победе… Но мы будем главным исполнителем в его избирательной кампании! Москва – Третий Рим! Как ты такое придумала? Откуда ты вспомнила, скажи.
– Ну, я же москвичка…
– Ты же из Можайска?!
– Моя мама из Москвы, я тебе не говорила…
– А как вы оказались в Можайске?
– 101-й километр, знаешь такое?
– Что-то припоминаю…
– Моего деда выселили из Москвы за 101-й километр…
– Он что, был политический?
– Он был уголовник, вор-рецидивист. А Москву он любил. Он из Замоскворечья. Рассказывал, просыпался маленький, а в окно, через реку, Кремль, колокольня Ивана Великого… Каждый месяц мы с ним ездили на электричке в Москву, смотрели Кремль, собор Василия Блаженного…
Она стояла перед ним, стройная, высокая, на каблучках шпильках, с длинными распущенными каштанового цвета волосами, перед ним, сидящим, на столе, влекла его…
– Я хочу тебя, прямо сейчас хочу…
– Нет, – она широко улыбнулась, – хватит прямо сейчас. Потерпи, дождемся вечера…
– Не хочу терпеть… – он схватил ее за легкую талию, она, не сильно пытаясь увернуться, все же отталкивала его.
– Нет, Володя, нет, потерпи… до вечера…
– Я хочу тебя, сейчас… Лиза…
– Нет.
– Сейчас, Лиза… сейчас…
– Володя…
– Лиза… Лизаа… … Лизааа…
Было раннее московское утро: яркое июньское солнце, только выглянув с востока, уже разгоняло свои жгучие оранжевые стрелы, начинало палить Москву. Прошло две недели с того дня, как Андрей подписал заявление об уходе; он подал заявление на развод в ЗАГС Центрального округа Москвы. Багровская по телефону сказала, что если он спешит, то ей-то спешить некуда, сейчас она на даче и в Москву в ближайшее время не собирается.
Крайнов, оставив ключ от квартиры Савиновых, назавтра всем семейством возвращающихся с дачи, в почтовом ящике, вышел из подъезда, сел в ожидавшее его такси.
– Куда едем? – обратился к Крайнову веселый, кряжистый голубоглазый старик-водитель, он улыбался, ждал Андреевых слов.
– Давайте по Москве проедемся, уезжаю сегодня, хочу посмотреть.
Они тронулись, выехав из Ясенево, через несколько минут оказались на Ленинском проспекте.
– Куда уезжаете?
– Да… – секунду промолчал Андрей. – Пока сам не знаю…
Водитель в ответ засмеялся.
– Так не бывает, всегда знаешь куда ехать, надо только самому себе об этом сказать! Поверьте мне, я сорок лет таксистом работаю!
– Может быть… давайте на Казанский, – ответил Андрей.
Таксист покрутил радио, настраивая на музыкальную волну…
– Итак, с нами в студии заместитель руководителя антикоррупционного комитета Совета федерации… – заговорило радио. – Он прокомментирует «Эху столицы» вчерашнее задержание губернатора Новосибирской области господина Николайченкова! С вами «Эхо столицы» и ведущий утренней аналитической передачи Аркадий М.!»
