Книга Бешеный прапорщик. Возвращение, страница 27. Автор книги Игорь Черепнев, Дмитрий Зурков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Бешеный прапорщик. Возвращение»

Cтраница 27

– А что академик? – заинтересованно спросил Михаил Николаевич. – К нам на передовую лишь слухи доходили да статьи газетные. Иные шелкоперы имели наглость писать, что, мол, нобелевский лауреат заработать на горе чужом решил, златому тельцу поддался. А излечив больного, куш урвал и не побрезговал.

– То, что юношу с того света вытащили, – это святая правда. А насчет злата… Когда Сычев со стряпчим приехал, дабы слово купеческое исполнить и половину имущества на Ивана Петровича переписать, тот ни копейки не взял. Сказал только: «А вот если желает в годину военную Федор Поликарпович внести лепту свою в дело победы российского оружия, да и изобретениям новым помочь, чтоб солдатиков раненых и увечных врачевать способнее было, то от помощи институту не откажемся», – и пригласил его в Попечительский совет. Но, господа, пока все, мы прибыли…

Автомобиль затормозил возле хорошо известной всем жителям первопрестольной резиденции главноначальствующего над Москвой князя Юсупова, графа Сумарокова-Эльстона. На входе стояли несколько городовых, которые сверяли фамилии прибывающих со списком и лишь изредка просили предъявить приглашение. Во избежание возможных недоразумений там же присутствовал один из адъютантов князя. При виде ротмистра стражи порядка вытянулись во фрунт, так что докторам не пришлось даже представляться.

В белом бальном зале были установлены ряды мягких стульев. На них, невольно дистанцируясь от прочих гостей, разместилась весьма живописная группа награждаемых, которую так и хотелось назвать «могучей кучкой». Игумен, пара-тройка представителей московского дворянства из старых фамилий, несколько промышленников, медики. На хорах чуть слышно опробовал свои инструменты небольшой оркестр, ибо по сценарию торжественного вечера помимо награждения был назначен благотворительный аукцион и концерт, все доходы от которых планировалось разделить между московскими госпиталями. Под колоннадой громадой волнолома возвышался длинный дубовый стол, прикрытый бархатной скатертью. Среди непременных стеклянных сифонов с сельтерской водой и хрустальных стаканов для президиума был приготовлен и аукционный молоток.

В первом ряду стульев, возле прохода выделялся могучей статью и бородой в стиле Александра III мужчина весьма уважаемых лет. На его несколько старомодном сюртуке полностью отсутствовали золотые побрякушки, которыми, чего греха таить, любили украшать свой костюм некоторые представители преуспевающего купечества, и сразу бросалась в глаза медаль на Андреевской ленте.

– А вот и господин Сычев, – тихонько шепнул докторам ротмистр. Но дальнейший разговор прервали распахнувшиеся двери и зычный голос мажордома, объявившего присутствующим:

– Верховный начальник санитарной и эвакуационной части всех фронтов, генерал от инфантерии, его высочество принц Александр Петрович Ольденбургский… Главноначальствующий над Москвой, генерал-лейтенант, его сиятельство князь Феликс Феликсович Юсупов граф Сумароков-Эльстон… Его высокопревосходительство товарищ главноуправляющего Собственной Его Императорского величества канцелярии по учреждениям императрицы Марии, действительный тайный советник, академик Иван Петрович Павлов.

Оба вошедших генерала по случаю военного времени были одеты в походные мундиры. Однако перепутать их было просто невозможно. Принц превосходил князя не только летами и званиями, но и ратными делами. Об этом красноречиво говорили ордена Святого Георгия 4-й степени и Святого Владимира 2-й степени с мечами, полученные им еще в прошлом веке за подвиги в русско-турецкой войне. Невзирая на преклонные лета (семидесятилетний юбилей был отпразднован год назад), Александр Петрович отличался отменной выправкой, а его знаменитые усы были лихо, по гвардейской моде, закручены вверх.

Иван Петрович Павлов был известен своим принципиальным неприятием роскоши и нелюбовью к золотым пуговицам и лацканам, белым штанам и треугольным шляпам, а посему даже на этой церемонии был не в вицмундире, а во фраке. Больше впечатления производили прямые гладкие волосы, высокий лоб мыслителя и седая борода, аккуратно расчёсанная на обе стороны. А вместо орденов, коих и у него было немало, поблескивал серебром и белой эмалью нагрудный знак Российского общества Красного креста под покровительством императрицы Марии Федоровны.

В ученых кругах некогда ходил анекдот о том, что, получив орден Станислава, академик отдал его своим маленьким сыновьям в качестве игрушки, что дало основание чиновникам от науки обвинять его во фраппировании общественного мнения.

Вслед за ними в зал проследовали несколько корреспондентов столичных и иностранных газет, фотографы, оператор с кинокамерой, а также представители богемы, которые искренне считали свое присутствие на подобных мероприятиях целью всей своей жизни.

Официальную часть открыл принц Ольденбургский. Первые слова его приветственной речи были привычны для подобных мероприятий. Фраза о том, что: «Он счастлив, видеть столь достойных сыновей отечества, в славных делах которых возрождается подвижничество Кузьмы Минина…», была традиционной, а потому и предсказуемой. Корреспонденты газет лишь имитировали записи в своих блокнотах, как вдруг его высочество, мельком взглянув на Павлова, произнес:

– Господа, вручая вам награды от имени государя и Отечества, я горд тем, что на вашей груди воссияют ордена и медали Российской империи, и, как старый солдат, я полностью разделяю вот эти слова поэта: «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд…» Спасибо вам за деяния ваши, люди русские!

И после этих слов Александр Петрович, выйдя из-за стола, отвесил новоиспеченным кавалерам низкий поклон.

После секундной паузы зал взорвался аплодисментами. Карандаши репортеров забегали подобно ткацкому челноку, с некоторым опозданием захлопали пистоны магниевых вспышек, щедро обдав стоящих рядом белым пеплом. И лишь кинооператор, дисциплинированно начавший крутить ручку камеры с первыми же словами принца, успел запечатлеть абсолютно весь эпизод, ставший на протяжении нескольких следующих недель самой популярной кинохроникой, а отдельные кадры, зафиксировавшие поклон принца, весьма выгодно продал газетчикам.

Далее процесс награждения продолжился по отработанному ритуалу, тем более что присвоение чинов и награждение орденами в Российской империи основывались на четкой неархаической системе. И лишь объявление о том, что купец первой гильдии Сычев Федор Поликарпович награждается орденом Святой Анны третьей степени с присвоением чина шестого класса по ведомству учреждений императрицы Марии, вызвало недоуменное перешептывание одних и завистливые взгляды других присутствующих.

После окончания церемонии был объявлен короткий перерыв, после которого должны были начаться благотворительный аукцион и концерт. Воспользовавшись паузой, принц Ольденбургский, перенаправив всю энергию газетчиков на хозяина дома, подошел к Павлову:

– А вы были правы, Иван Петрович, рекомендуя именно такой сценарий речи. Четко, кратко и по существу. Я бы даже сказал – по-суворовски. Только вот что, милейший профессор, я вынужден поставить перед вами ультиматум. Или вы называете имя этого таинственного пиита, или же признаете своё авторство. Признайтесь, Иван Петрович, что служите двум музам одновременно. Этакий слуга двух господ. Как это вы изволили сами называть: физик и лирик? Хе-хе-хе…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация