Он извлек из кармана охотничий нож и принялся резать каучук. Толпа придвинулась ближе, увлекая меня за собой. Керк разрезал плотно спрессованные листы. Наконец он выпрямился и поднял в руке какой-то предмет. Это была пуля.
— Посмотрите, — обратился он к присутствующим, — это пуля от «стена», из которого стреляла мисс Пауэлл. — Затем вытащил что-то из кармана и также представил на обозрение. Я узнала в этом бесформенный кусочек металла, который он извлек из Че Муда. — А это пуля, которая поразила вашего мужественного друга Че Муда. И что же вы видите?
Среди стоявших впереди раздались возгласы понимания. С победным видом Керк провозгласил:
— Это разные пули! Че Муда был ранен совсем из другого оружия!
— Что? — воскликнула я. — Вы хотите сказать, что это не я подстрелила его?
— Это пуля от револьвера, оружия меньшего калибра. — Керк взглянул на рабочих. Теперь все отводили глаза в сторону. — Ну, что вы на это скажете?
Тамил, которого Керк назвал Али, робко сказал:
— Туан, было много быстрых слов, но не серьезных, вы понимаете. — Он посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что говорит от имени всех, убедившись в этом, добавил с бесстрастным выражением лица: — Не было речи о забастовке вообще, мы просто взяли выходной, чтобы отпраздновать геройство Че Муда.
— Ну, конечно, — согласился Керк. Лицо его выражало глубочайшую серьезность, хотя в его глазах прыгали смешинки. — Теперь, когда вы отпраздновали его мужество, я передаю его просьбу к вам — всем немедленно вернуться на работу.
У них не было повода медлить после того, как Керк представил им столь убедительные доказательства, и они разбрелись в разные стороны. Через две минуты мы остались на площадке с Керком вдвоем. Я была не в состоянии двигаться. Пережитое, начиная от ужасного начала до неожиданного финала, опустошило меня, но в то же время, и наполнило благодарным облегчением. В конце концов я оказалась невиновной.
Керк собрался уходить.
— Я позвоню домой, чтобы за вами прислали машину.
— Спасибо. — Я сделала шаг вслед за ним. В последние полчаса — в джипе, в амбулатории, в толпе — мы действовали заодно, и, непонятно почему, мне не хотелось чтоб мы расстались так, словно ничего не изменилось. — Может быть, я могу что-нибудь сделать здесь для Че Муда или…
— В этом нет необходимости. Вам не стоит беспокоиться. — Он опять превратился в нашего отчужденного хозяина, не более. — Это в самом деле не ваша забота.
— Это вопрос не только долга, хотя, если бы я не поступила так глупо с пулеметом…
Керк передернул плечами.
— Кто знает, все могло обернуться еще хуже. Бандит, вероятно, поджидал удобного случая. Уже дважды он упустил шанс. Думаю, он очень разочарован.
Его тон был настолько будничным, как будто речь шла о каком-то спортивном событии, а не о драме, которая едва не завершилась смертью человека. Я знала, что таким образом Керк постоянно воздвигает барьер отчужденности между нами.
— Вы что, советуете мне просто забыть о происшедшем?
Керк открыто посмотрел на меня и сказал:
— Разве это не великое благо нашей жизни — возможность забывать?
Он поднялся по ступенькам в контору, и я расслышала, как он вызывал Хуссейна. Приближалось уже обеденное время, но Керк не поехал со мной. Когда мы тронулись с места, в окне небольшого кабинета я увидела, что он сидит за столом, упершись взглядом в стену прямо перед собой.
Я поняла, что забыть случившееся ему будет не легче, чем мне.
Глава 11
На Гурроч-Вейл послеобеденный отдых продолжался с двенадцати до четырех дня. В это время на каучуковые рощи опускалась гробовая тишина. Казалось, что окутывающий землю зной не позволяет подняться от нее ни единому звуку. Не имея привычки к дневному сну даже в обычной обстановке, теперь я беспокойно металась по бунгало и старательно разжигала в себе неприязнь ко всему, что видела.
Все еще находясь под впечатлением происшедшего утром, я с готовностью согласилась на предложение не ехать на съемки во второй половине дня. Однако это оказалось неверным шагом. За работой я могла бы восстановить душевное равновесие, но бродя по пустому безмолвному дому, всё глубже и глубже погружалась в меланхолию. Естественно, такое настроение стало причиной дальнейших неприятностей.
Дэн постучал в дверь моей комнаты, когда я не очень успешно пыталась выгладить своё вечернее платье. Когда человек погружен в депрессию, у него не получается даже самое простое.
— Оставь дверь открытой, — сказала я ему. — Не хочу, чтобы меня компрометировали.
— Ну, подумаешь, одним разом больше, — ответил Дэн, думая, что я шучу. Но затем, почувствовав, как всегда, мое настроение, он перестал скалить зубы и выполнил мою просьбу. — Ты хорошо себя чувствуешь, Рокси?
— А почему я должна чувствовать себя плохо?
Увидев бутылку на туалетном столике, он в удивлении вскинул брови.
— Только не говори, что ты превращаешься в пьяницу-одиночку. Ты должна была поднять тост за Даниэля и Эмира Буль-Буль.
— Можешь угощаться. Там еще немного осталось.
— Чертовски мало, как выясняется, — заявил он, налив себе спиртного.
Он не предложил мне составить ему компанию, тактично дав понять этим, что с меня достаточно. Он был прав, но мне было безразлично, скажет он мне об этом или нет, поэтому я налила себе сама.
Дэн ничего не сказал, наблюдая, какую порцию я себе налила.
— Боже мой, — пробормотал он, — мы в плохом настроении. Что случилось, моя маленькая девочка, кто-то украл твои шарики
[5]?
Странное дело, хотя со мной такое бывало редко, я вспомнила свою маму и то, как она успокаивала меня, когда я приходила к ней за утешением со своей очередной детской трагедией. Обычно она отгоняла мои беды, рассказывая стишок о девочке, потерявшей книжку по географии. В эту минуту я нуждалась в ком-то, кто мог сказать мне, что все прекрасно, и отправить меня играть снова. Но такого человека рядом не было, и это еще больше ухудшало мое настроение и без того отвратительное. Дэну я сказала:
— Ничего, я скоро приду в себя.
— Вот прекрасный допинг, — и он протянул мне пачку газет. — Может, это тебе поможет. Почта из дома, Рокси. Доставлена сегодня утром из Сингапура.
— Из дома?.. — На мгновение моё настроение поднялось, но потом я вспомнила, что «дом» для Дэна — Голливуд.
— Что-нибудь важное?
— Несколько номеров газеты «Репортер» двухнедельной давности. Хочешь послушать, как живет другая половина человечества?
Мы уселись вместе на кровать и просмотрели газеты вместе. Все это было очень знакомо и в то же время несколько странно — большая реорганизация, начало съемок новых картин на других студиях, заключения новых контрактов и завершение старых — в общем новости, которые всегда казались важными. Здесь же нам, отрезанным от всего мира, находящимся среди удушливо влажных джунглей, все это представлялось нереальными делами какого-то другого мира, к которому мы не имели никакого отношения. Дэн назвал газеты противоядием от моего состояния, но они лишь усилили мое чувство одиночества.
