Морис обходит стол, направляясь к Уотту, и тот съеживается.
– Уильям, мы оба – бизнесмены. Все мы время от времени нанимаем не тех людей. Нелегко найти человека для такой задачи. Что я могу сказать? Я выбрал для этой работы неправильного человека.
Его рассуждения кажутся такими разумными, что Уотт не знает, что сказать.
Морис продолжает, вытянув руки:
– Я уже просил тебя: позволь мне все исправить. Ты ответил: «Да». А теперь мешаешь нашим планам. Ты получил компенсацию в виде земельной сделки, крупной сделки, а теперь… – Диков открывает объятья, повернувшись с разочарованным видом к Мануэлю. – Вот это…
Уотт пытается объяснить:
– Морис, прошло больше года… Слишком долгий срок.
Диков хмурится, глядя на ковер. Теперь он действительно взбешен.
Дэнди понимает, насколько сердит Морис, и это заставляет его нервничать. Все боятся Дэнди, но проблема в Морисе Дикове. Дэнди вмешивается, чтобы перехватить инициативу, прежде чем случится что-нибудь ужасное. Он выходит из-за стола и встает между остальными и яростью Мориса.
– Мы всю ночь гонялись за вами, двумя ублюдками.
Уильям Уотт хочет шагнуть вперед, чтобы обратиться к своим обвинителям, но он вдребезги пьян и шатается туда-сюда в странном поразительном танце. Кружок мужчин наблюдает за ним, пока он не замирает. Теперь Уотт снова на мгновение выпадает из реальности и забывает, почему танцует перед людьми в полутемном офисе.
Диков повышает голос:
– ВСЕ РЕШЕНО!
Он редко повышает голос, и теперь все испуганы, кроме Уотта, потому что он ничего не соображает и не понял бы даже, если б беда укусила его за задницу.
Уотт пожимает плечами и возвращается к Мануэлю. Крупная ошибка. Это предполагает, что между ними союз.
Дэнди настороженно наблюдает за Диковым, когда тот наклоняет голову, приподнимая в улыбке уголок рта.
Уотт начинает защищаться.
– Эта ночь прошла впустую, – говорит он. – Но, Морис, ты должен понять. Я был опозорен, мой бизнес…
– ВСЕМ, МЛЯ, ПЛЕВАТЬ, УИЛЬЯМ!!!
Акцент Дикова больше не притворяется акцентом эмигранта. Это чистейший Шеттлстоун
[53].
– Ты хочешь, чтобы люди считали тебя хорошим парнем. Ты сам хочешь считать себя хорошим парнем. Ты думаешь, что можешь заплатить нам, чтобы мы убили твою жену, и все-таки не отвечать за это? Ты чертов ВУШКА!
Диков шокировал сам себя, произнеся слово своей ба. «Вушка» на грубом болгарском значит «паразит». Он замолкает. Дышит и спокойно говорит:
– Я признаю, что сделка пошла наперекосяк. Отчасти потому, что ты даже не знаешь, кто находится в твоем доме в ночное время. Но мы все исправляем.
Уотт скулит:
– Это длится так долго…
– МЫ УЛАЖИВАЕМ ДЕЛО, А ТЫ СРЕШЬ НА ВСЕ ЭТО! Ты был со Скаутом у копов. Это все решило.
Мгновение все молчат. В наступившей паузе Мануэль шагает вперед и обращается к Морису Дикову. Вся жизнь Мануэля была списком импульсивных ошибок, но сейчас он совершает свою самую большую ошибку.
– Меня повесят? – невнятно спрашивает он. – Меня одного? Почему бы мне просто не рассказать им, что вы дали мне эту работу?
Морис сохраняет спокойствие. Он мило улыбается. Он скрещивает руки на груди.
– Ты сам вошел в тот дом, Питер, разве не так? Ты воплотил в жизнь все маленькие фантазии, которые пришли тебе в голову. Теперь ты платишь. Тебя вешают. Мы захватим твою мать. Мы изнасилуем и убьем твою мать.
У Мануэля отвисает челюсть. У него такой вид, будто он может заплакать.
– Мы изнасилуем ее и истыкаем ножом ее титьки, – говорит Морис. – Мы швырнем ее чертов окровавленный голый труп в переднем саду твоего жалкого дома. Виновным в этом призна́ют твоего отца.
Мануэль боится дышать. Морис еще не огласил условие выполнения этой угрозы и заставляет Мануэля ждать. Потом подается вперед.
– Если ты им расскажешь.
Мануэль знает, что Диков говорит серьезно. Он найдет человека для такой работы, человека со списком подобных дел, и заплатит ему, чтобы тот ублажил самое худшее в себе с матерью Мануэля – точно так же, как Мануэль сделал самое худшее, что мог, с семьей Уотта.
Дэнди Маккей наблюдает за всем этим и слушает, как рушится его мир. Дэнди совершал темные дела, плохие дела. Он оправдывал их с помощью сложной, хрупкой теологии. И все это разбил вдребезги Морис, угрожая изнасиловать и убить чью-то мать. Неожиданно Дэнди понимает, что с клубом «Гордон» вскоре будет покончено. Дэнди потеряет много денег и общественный статус из-за Питера Хренова Мануэля.
Внезапно Дэнди сильно бьет Мануэля в голову. Тому не удается устоять на месте. Это не слишком жестокий удар, но он плохо держит равновесие. Спотыкаясь, делает три шага, и Скаут и Шифти берут его в тиски. Уотт остается в стороне, отводя взгляд, смущенный и нуждающийся в туалете.
Мануэль поднимает кулаки, но только чтобы отражать удары. Он знает, что не может ударить в ответ. Он переводит взгляд со Скаута на Дикова, с Дикова на Шифти, с Шифти на Дэнди. Только Скаут, ухмыляясь и показывая обломанные зубы, встречается с ним глазами. Глаза Скаута говорят: «Прости, братан, но я на работе».
Дэнди бьет Мануэля снова и снова, пока не попадает по его скуле под неудачным углом и не разбивает себе костяшку пальца. Трясет рукой и фыркает. Его это злит.
Скаут машет, чтобы Дэнди отошел, предлагая занять его место, что очень любезно с его стороны, потому что у него уже два фингала и сломанный нос.
Дэнди милостиво уступает.
Скаут наклоняет голову, чтобы спросить Мануэля, готов ли он?
Мануэль готов и опускает руки. Скаут наносит удар по широкой дуге; это выглядит так, как будто он ударит в лицо, но на самом деле он целит в живот. Его кулак вышибает из Мануэля дух, и Скаут смеется над собственной шуткой. К такому Питер не был готов. У него перехватывает дыхание, удар заставляет его покачнуться.
Скаут хихикает и – бац! – ударяет Мануэля сбоку по голове, а потом по уху. Он коротко тычет Мануэля в рот и рассекает ему изнутри губу; кровь пузырится у того на зубах. Скаут все время смотрит ему в глаза, пока бьет. Они беседуют. Готов? Бам! Вот еще один. Крак! Сейчас-сейчас. Давай, парень! И еще разок! Совсем неплохо.
Мануэль знает, кто вокруг него. Его били всю жизнь, и он знает, когда стоит отбиваться. Его лупили намного сильнее, и он понимает, что Скаут сдерживает удары. Он причиняет Мануэлю боль, но на самом деле бьет символически.
– Да, таракой, но будь осторожен, – ласково предостерегает Диков.
Он смотрит на ковер и на застекленный шкафчик. Он не хочет, что ему разнесли кабинет.
