– Вам не уйти! – орал он. – Вам не уйти от нашего гнева, сучьи отродья!
Смотреть на них было хоть и весело теперь, но совсем не интересно. Гораздо большего внимания заслуживало то, что он так ждал всю свою жизнь. Пирокластический поток был все ближе и ближе. Частички пыли и пепла в этом аду терлись друг о друга с такой силой, что в адских клубящихся облаках, несущихся в его сторону, плясали десятки молний.
– Спасибо, – прошептал Квалья, сам не слыша свой голос за нарастающим адским гулом надвигающегося потока. – Ты спас их. Дал им шанс. Спас их всех. И Мишу… И… Оливию… И теперь я твой…
Он бросил взгляд через плечо и взглянул на останки Рубахи:
– Очень скоро мы с тобой встретимся, друг мой. И с Дерилом тоже. Нам будет, о чем поговорить. И спасибо, что позволил мне увидеть это, Антон.
Взгляд снова устремился на поток. В помещении уже было нестерпимо жарко. Квалья развел руки, готовясь к горячим объятиям смерти.
– Первоначало всего существующего – огонь, – прошептал Антонио последние слова.
Пирокластический поток накрыл Нью Хоуп и двигался дальше, поглощая убегающих каннибалов и подбираясь к Авачинской бухте.
* * *
– Они отступают?! Цой, они, кажется, отступают к своим катерам! – крикнул боец, высунувшись из траншеи.
Южное подножие полукруглого холма было устлано телами нападавших, встретивших здесь яростное сопротивление. Остатки каннибалов вдруг резко бросились бежать прочь к воде, где оставались их лодки и гидроциклы.
– Какого… – пробормотал было Александр, но, повернув голову влево, раскрыл рот. – АХ-РЕ-НЕТЬ!!!
Горизонт между вулканом Авача и восточными пригородами Петропавловска уже был весь темно-серым, и чудовищная туча, стелящаяся по земле и подкармливаемая из вулкана новыми выбросами, возвышаясь над грунтом в высоту до километра, быстро двигалась дальше.
– Все в бункер! Бегом все в бункер! – закричал Цой.
– Саня! Мотоциклист сзади! Наверное, один из них! Стрелять?!
Цой прильнул к биноклю и взглянул на приближающийся с севера одинокий мотоцикл.
– Отставить! Это Джонсон! Это наш!
– Машина!!!
Справа к ним мчался УАЗ.
– Вижу! Так, со мной остаются девять человек! Если там раненые, им надо помочь зайти в убежище! Остальные на хрен с глаз долой! В бункер! Да поживее!
Машина остановилась, уткнувшись носом в бруствер одного из нижних окопов. Первым показался Сапрыкин, который помогал выбраться раненому шерифу.
– Ребята, скорее! Мы под обстрел попали! Там почти все ранены! – крикнул майор.
Зрелище в салоне было жутким. Все залито кровью. Стенки УАЗа в многочисленных пулевых отверстиях. Четверо, находившихся внутри, уже точно мертвы. Отряд Цоя помогал всем живым выбраться. К ним присоединился и подоспевший Джонсон. Андрей Жаров был весь залит кровью, но, похоже, кровь не его. Или его рана была не столь серьезной, а все остальное от павших братьев по оружию. Он стоял, ошалело глядя на изрешеченный пулями и так же залитый кровью баян Рубахи, что держал в руках.
– Мы потеряли их! – заорал отчаянно он. – Дядя Женя, мы потеряли Антонио, Рубаху и Дерила! Их нет в машине!
Сапрыкин замер на миг, затем взглянул на приближающийся поток.
– Андрей, живо уходи в бункер!
– Надо вернуться за ними!
– Андрей, через две минуты здесь будет кромешный ад! Уходи в бункер!
– Я вернусь за ними! – Жаров полез в кабину, но Сапрыкин схватил его. – Рон, помоги его удержать!
– Иду! – отозвался Джонсон.
– Андрей, послушай, у нас бак пробит! Топливо почти все вытекло! Нет времени!
* * *
Поток двигался по Авачинской бухте, толкая перед собой водяной вал. На корабле «Новый порядок» царила паника. Спешно спускали на воду оставшиеся катера. С нетерпением ждали те, что сорвались с причалов Петропавловска, и группу, атаковавшую местных у холма, что тоже неслась к кораблю. Но все было тщетно. Двигавшийся уже не так быстро, но все еще со скоростью гоночного болида, пирокластический поток настигал спасающихся бегством от восточного побережья бухты и вскоре окутал сам корабль. В гуле беспощадного облака еще какое-то время можно было расслышать жуткие вопли варящихся заживо людей, что были на корабле. Раздавались хлопки разрывающихся от высоких температур и давления черепов. Разрывы боеприпасов…
Облако исчерпало свою энергию, достигнув полуострова Крашенинникова, и пепел начал оседать на воду. Вершина вулкана Авача давно обрушилась в разверзшуюся бездну, и теперь внутреннее давление в магматической камере постепенно заставляло извержение становиться все более похожим на классическое, вертикальное. Пепельный столб бурлил над горой, за несколько минут ставшей вдвое ниже, и поднимался выше облаков. Гораздо выше, чем позволял себе летать парящий сейчас над бухтой белоплечий орлан.
* * *
– Как же здесь душно, – послышался чей-то усталый голос в полной темноте.
– Мне кажется, в начале было хуже. А сейчас не так жарко, – ответил другой голос.
– Но сейчас совсем мало воздуха.
– Ну, так болтайте поменьше и не тратьте воздух, – рявкнул Андрей Жаров.
Разговоры стихли, но совсем ненадолго.
– Анатольевич. Эй… Дадя Женя, ты тут? – спросил Цой.
– Нет, блин. В ларек за сигаретами вышел. Куда я денусь-то? – ответил Сапрыкин.
– Дядя Женя, сколько мы тут уже сидим? Сколько времени прошло?
Майор взглянул на старые командирские наручные часы. Цифры и стрелки этих часов имели тонкую светящуюся в темноте покраску. Уже давно вещество, которым наносилось подобное покрытие в часах, считалось крайне вредным для людей. Но человек, переживший термоядерную атаку на свой родной край и смастеривший затем из радиоактивных элементов маяка устройство для умерщвления оставшихся в подвале северной казармы главарей банд, не особо обращал на это внимание.
– Около двух часов. Да, без малого два часа.
– Так может пора выходить? Что если нас засыплет пеплом так, что мы выбраться не сможем?
– Успокойся, Саня. Потому наши парни и должны были предупредить Горина, чтоб они добрались до нас, – сказал Жаров.
– А если на том берегу не получили послание? Или заняты так, что…
– Господи, Саня, да уймись ты, – вздохнул Сапрыкин.
– Карл. – Теперь это был голос Джонсона.
– Да, Рон?
– Кажется, Йен и Гувер скончались. Я не чувствую у них пульс.
– Проклятье…
– Их раны были слишком серьезными. Не думаю, что даже окажись мы в больнице, им удалось бы спастись. К сожалению… А как твое самочувствие?
