Конечно, подготовиться надо. Край суровый, северный, в дальних плаваниях, да и на берегу, чего уж там, у матросов может начаться цинга, да и вообще, для экспедиций потребно многое, чего в здешних местах нет, но как-то больше думалось о самом путешествии, чем о том, как обживать Дальний Восток.
– Думаешь, экспедиция – это сел на корабль и пошел по синему морю? – понимающе усмехнулся Ярцев. – Главное в любом дальнем походе – это тщательная подготовка. А в нашем случае, когда даже форпостов на берегах нет, еще и закрепление достигнутого, создание баз для дальнейшего продвижения. Мы же не налет совершить должны, а привести земли в подданство Российской империи. Да и зачем иначе вообще предпринимать такой вояж? Ради удовольствия? Сомнительное оно.
– Это да.
Берингу вдруг почудился пустынный берег неведомого острова, останки разбитого в щепы корабля, измученные матросы, пытающиеся из тех обломков смастерить хоть что-то, пригодное для плавания…
Видение было таким отчетливым, что Беринг невольно помотал головой.
Каким-то шестым чувством Валера понял, что именно пригрезилось офицеру. Ярцев не помнил подробностей эпопеи нового подчиненного в иной, уже альтернативной, реальности, однако знал, что в конце концов ожидало Беринга – кораблекрушение и смерть на необитаемом острове. И вот этого допустить он не хотел.
– Именно, что да. Мелочей в нашем деле не бывает.
Капитан-лейтенант был еще молод, и тридцати не исполнилось, вот и не хватало ему опыта. Хотя опыт как раз дело наживное…
25. По обе стороны Перекопа
Разговоры хороши в родной станице. Здесь, посреди заснеженного и бесхозного поля, все поневоле хранили молчание. Пусть края вокруг безлюдные, на много переходов вокруг ни одного людского жилья, только время военное. Всякое может быть в дозоре. Начнешь ловить ворон, а то и замечтаешься о доме, а потом никто не узнает, где и как ты лег.
Когда из поколения в поколение живешь в неспокойных местах и мир с поразительной легкостью сменяется войной, поневоле с детства серьезно относишься к безопасности.
Ехавший впереди Денисов поднял руку, и десяток казаков послушно застыли на месте. Вопросов не задавали, лишь обратились в зрение и слух. Денисов молча перебросил поводья Грекову, покинул седло и стал карабкаться по склону оказавшегося рядом холма. По глубокому снегу сделать это было трудно. Зато на лошади человек становится заметнее.
На вершине казак распластался, прополз немного вперед. Остальные терпеливо ждали. Даже когда Денисов осторожно пополз назад. Вот он вскочил и вниз припустил так, что, казалось, сейчас полетит кувырком.
Кое-кто заранее развернул коня, уже понимая, что сейчас придется удирать прочь как можно быстрее. Благо до того ехали исключительно шагом, сохраняя силы четвероногим помощникам.
Денисов с разгона запрыгнул в седло и тихо выдохнул:
– Татарва. Много. Уходим, ребята!
Дозор с места рванул в галоп. Татары в конных сшибках были противником серьезным. Требовалось убраться подальше, увеличить разрыв, пока басурмане не обнаружили следы. Крымчаки тоже росли в седлах, и опыта им не занимать. Тут же даже опыт не нужен. На снегу след заметит любой зрячий. Вон как бросается в глаза! Поневоле взмолишься: «Пронеси!»
Основные казачьи заставы располагались дальше, дозоры же лишь рыскали по округе в поисках возможного неприятеля. На месте замечать кого-то будет уже поздно. Система была отработана давно, с ходу не скажешь, в каком веке? К ней прибегали не только казаки. Точно так же несла сторожевую службу поместная конница. Пока не была ликвидирована как род войск и не превратилась в драгунские полки. Набеги татар прекращались на время, однако то и дело возобновлялись вновь. Вся разница: теперь сторожевая линия контролировала не выход из Крыма, а вход в него. Да, зима, по идее, ничего серьезного быть не должно, только вдруг Девлет-Гирей захочет воспользоваться паузой и проскочить на утерянную родину? Не всей ордой, так хотя бы небольшим отрядом. Появление там старого правителя может создать столько проблем… Это пока Крым присмирел. Кто их, татар, знает, что у них на уме?
В попытку прорыва не очень верилось. Путешествие по заснеженным полям, где и населения практически нет, дело нелегкое. Ладно, люди, однако ведь коней чем-то кормить надо всю дорогу. Но мало ли…
Возвращающийся галопом дозор на заставе заметили сразу. О причине гадать не приходилось. Раз возвращаются так, все, в общем, ясно. Единственный вопрос в величине татарского отряда. Если противника не очень много, можно попытаться устроить ему засаду и разгромить. В противном случае надо отходить. Пусть с мелкими стычками.
Когда дозор тяжело доскакал до заставы, там уже все было готово. Лошади оседланы, имущество собрано. Долго ли казаку собраться?
– Кажись, все идут, – с высоты седла выдохнул Денисов.
– Значится, так. Сигнал разжигать не будем. Аллюр три креста к соседям и на Перекоп. А нам проследить за гостями надо. И уточнить, сколько их на деле.
Сколько их, для стоявших на Перекопе воинам было не столь и важно. Отбились летом, теперь в любом случае легче. Гарнизон хоть в промежутках между боями может находиться в тепле, а в поле долго не продержаться.
– Раз идут, значит, встретим. – Гранье пыхнул трубкой. Никаких следов тревоги на лице старого артиллериста не появилось.
– Их там на глазок очень много.
– По толпе попасть легче. – Лицо генерала озарилось улыбкой.
Тревогу объявлять он не стал. Зачем зря морозить людей? Лишь ушли дополнительные дозоры, чтобы заранее предупредить, когда враг будет ближе. Однако ни одно войско не в состоянии пройти за день больше определенного расстояния. И уж тем более не дано коннице атаковать после длительного марша с ходу. Внутри полуострова сравнительно спокойно. Духовенство получило уверения, что новая власть ни в коем случае не станет посягать на веру. Более того, обещаны постройки новых мечетей за счет казны. Как только будут согласованы некоторые вопросы. Таким образом, изначально был выбит один из главных предлогов сопротивления – религиозный. Инициатива принадлежала Кабанову. Бывший офицер Ограниченного контингента, он очень хорошо помнил, как противнику удалось поднять на борьбу простой народ в одной южной стране. Обычному крестьянину, кочевнику или мастеровому все равно, кому платить налоги. Лишь бы не трогали устоявшийся порядок вещей, быт, веру. Наиболее агрессивные элементы оказались за пределами Крыма, и некому было организовать всеобщее сопротивление.
– Ну да, – только и вымолвил Денисов. – Раньше завтрева не подойдут.
– Да ночью померзнут, – вновь пыхнул трубкой генерал. – Вокруг – ни одного селения.
Никто не желал селиться вплотную к непредсказуемому и опасному соседу. В обычное время отсутствие какого-либо жилья на огромном расстоянии дополнительно защищало ханов, теперь же обернулось против них.
