– Видишь ты сразу за нами плывущее огромное судно? Нос его медный, поднятый над волнами, изображает тигра в прыжке. Ведет его Массик
[230], с ним вместе клузийцы
[231] и воины Козы
[232], прославленные стрелки из лука. Рядом с «Тигром» плывет «Аполлон», украшенный фигурою медной бога искусной работы. На палубе рать Абанта из Популонии
[233] и с острова Ильвы
[234]. На нем добывают руду и, выплавляя ее в печах, получают металл смертоносный, носящий имя халибов. Третий корабль ведет Азил, искусный в гаданиях. Внятен ему язык пернатых, знаки небесных светил и молний понятны ему. Тысячу смелых бойцов дала ему Пиза
[235]. Ее основали в нашей земле пришельцы с берегов Алфея. На кораблях, какие скрыты во мраке, бойцы Астира, родом из Цер, с берегов Миниана, из Пирг и туманной Грависки
[236]. Есть среди них и Купавон
[237], приведший отряд числом невеликий. На голове у вождя укреплены лебединые перья в память о преступной любви, о Кикне, который, узнав о гибели Фаэтона, среди его сестер, в тополя превращенных, изливал свою скорбь в песне предсмертной. За плечами его выросли крылья, и все тело мягким пухом покрылось. От земли оторвавшись, петь продолжая, он ринулся к звездам. Вот в память о нем и носит Купавон перья. Сам он и рать его на корабле с изваяньем кентавра.
Хочу я также поведать об Окне, сыне Тибра, нашей тирренской реки, и пророчицы Манты, имя которой Мантуя носит. В городе этом три народа живут, и каждый из них на четыре разделяется рода. Сильны мантуанцы кровью этрусской. Узнай также о Минции, сыне Бенака, который на помощь тебе полтысячи воинов привел на корабле из легкой сосны. С ним рядом корабль, который украшен фигурой тритона. Этот корабль ведет сам Тритон, получеловек-полурыба. Ты слышишь гуденье рога его. Он будит в наших душах воспоминанье о подвигах предков. На каждом из тридцати кораблей те, кто рвутся в сраженье. На них, о Эней, положиться ты можешь, как на меня и на себя самого.
Эней заменил у кормила Тархона. Палуба опустела. Но что это? В хлопание парусов и скрипение снастей влились незаметно звонкие голоса девичьего хора. Кто может петь в море открытом? Не козни ли это Юноны, подобные тем, какими погублен был Палинур, да будут к нему милосердны маны. Голоса явственней зазвучали, и в их переливах Эней имя свое различил. И вот он зрит среди пены морской головы и загорелые плечи девичьи. Одна из певуний, судно догнав, ухватилась правой рукой за корму и, продолжая левой грести, произнесла нараспев:
– Ты дремлешь, ты дремлешь, богами рожденный. Бодрствуй, Эней! Снасти ослабь. Освободи паруса. Кимодикея имя мое. Была я сосною рощи священной, и по воле ее госпожи свой образ переменила. Стала я кораблем крутобоким и приняла имя «Колесницы Кибелы». Такова же судьба и подруг моих, что рядом со мною росли на кручах Идейских. Вот они за моею кормою дружно плывут. Были мы прежде кораблями твоими, Эней. Ныне мы девы морские. Когда вероломный рутул задумал нас сжечь, мы оборвали канаты, оставив в воде якоря, покинули берег враждебный. Новый даровала нам облик и новую жизнь великая матерь богов. Она же поручила сказать, что отрок твой милый Асканий в лагере осажден и отрезан от моря. Пусть пробудятся Тархон и Паллант и готовятся к схватке. Ты же щит свой достань, подарок огневладыки Вулкана, и, как только Авроры румяна волны окрасят, над головой его вскинь. Жди, когда край золотой щита, подобного небу, загорится лучами. Верь мне, Эней, светило дневное увидит недругов многих твоих, поверженных в битве жестокой.
Это пропев, толкнула дева морская корму, и корабль помчался быстрее стрелы, летящей со скоростью ветра. Вздрогнул Эней от толчка и, стирая ладонью со лба едва его не погубившую дрему, взор устремил к небесам, к богине Кибеле:
– О Великая матерь богов, возлюбившая выси Диндима и искусством людским взнесенные над городами башни, покорившая львов и взнуздавшая их в золотую свою колесницу! Будь благосклонна к фригийцам, тебе сохраняющим верность и на чужбине, среди невзгод, веди нас в сраженье, приблизь исполнение знаменья.
Безумие войны
В то время как Эней, находясь у Эвандра и Тархона, собирал бойцов для войны с враждебными ему латинянами и рутулами, на лагерь у Лаврента было совершено нападение. Но настоящая война начинается с высадки Энея и его аркадско-тирренского воинства. Развитие сюжета и обрисовка образов участников древнейшей из отраженных в литературе войн Италии целиком заслуга Вергилия, вложившего в свой рассказ проникновенное понимание человеческих характеров и любовь к родной ему Италии и умело изобразившего чувство ожесточения, которое превратило первоначально дружественно настроенные друг к другу народы в непримиримых врагов. Ни одна из сторон не чувствует себя виноватой в возникшем конфликте и ведет войну за полное истребление недругов. Но явственны и различия в поведении главных противников – Турна и Энея. Турн – носитель безумия войны, воплощенного Гомером в образе бога войны Ареса. Он упивается убийством и собственной удалью. Эней, напротив, носитель разумного начала в войне. Не ослепленный яростью, он выполняет свой долг, ведет справедливую войну, конечной целью которой является объединение Италии. И здесь ощущается современный поэту прототип Август, в то время как за Турном видится Марк Антоний, едва не погубивший свою родину.
