Книга Мифы и легенды народов мира. Древняя Греция, страница 132. Автор книги Александр Немировский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мифы и легенды народов мира. Древняя Греция»

Cтраница 132

Она не в земле и тлене -

В слове живет одном.

Сверкают Ахилла латы,

И вносят коня в ворота.

В словах этих, словно в сотах, Стихов золотится мед.

И ты бросаешь лопату И чувств отдаешься полету,

И красота Елены Тебя за душу берет.

И все же потребовалась еще одна хитрость, чтобы взять обреченный город. Ахейцы провели шумные сборы и взошли на корабли, сделав вид, что отчаялись в победе и отправляются по домам. На деле же они спрятались за островом Тенедосом и ждали, когда наступит их час.

Высыпав из городских ворот, троянцы вошли в оставленный лагерь. Всем хотелось зайти в опустевшие шатры, взглянуть на могильный холм Ахилла.

В изумлении окружила толпа огромного деревянного коня, который не уступал размерами кораблю [313]. Откуда он взялся? Не упал же он с неба? Что с ним делать? Поджечь? Сбросить в море? Пробуравить и взглянуть, что внутри? Одно предложение сменялось другим и тотчас шумно отвергалось.

Вдруг из-за вершины холма показался человек с копьем в руке и с ним двое спутников. Когда он приблизился, все увидели, что это жрец Аполлона Лаокоон и его юные сыновья.

– Несчастные! – крикнул жрец еще издалека. – Что вас заставило покинуть город? Вы поверили в удаление врагов, словно бы не испытали их коварства? Вы радуетесь этой диковине, созданной на нашу погибель по коварному замыслу Одиссея. Вот что я вам скажу: бойтесь данайцев и дары приносящих!

С этими словами он занес за спину копье и с огромной силой метнул его в деревянное чрево, скрепленное, как фракийский бочонок, ободьями. И загудело оно, отозвавшись эхом, вещая погибель великой Трое. Но никто не услышал этого звука, словно бы враждебные боги наслали на троянцев глухоту.

Толпу внезапно привлекли голоса пастухов, кого-то тащивших. По их словам, этот человек, назвавший себя ахейцем Синоном [314], сам им отдался в руки. Рыдая, пленник рассказал развесившим уши троянцам, будто бы, садясь на корабли, его хотели принести в жертву богам, дарующим попутный ветер, но ему удалось бежать и спрятаться в кустах.

– А что это за чудище? – спросил у пленника Эней, стоявший рядом с Приамом.

– О, это дар богине Афине, – отозвался лжец. – Прорицатель Калхант приказал его соорудить таким огромным, чтобы невозможно было его внести в город через ворота. Ибо есть предсказание, что город, принявший этого коня, будет неприступен.

Услышав эти слова, Приам приказал развязать Синона, и тот стал клятвенно заверять, что все им сказанное – истина.

– Не верьте ему! – закричал Лаокоон.

Но в это мгновение все увидели, что из волн высунулись две огромные змеиные головы. Змеи передвигались по воде, изгибаясь огромными кольцами. Выбравшись на сушу, они кинулись на сыновей жреца, а когда отец бросился на помощь юношам, схватили и его, опутав могучее тело петлями. Напрасно сопротивлялся Лаокоон. Облитый липкой слюной и черным ядом, он бессильно уронил голову. Оставив мертвых, змеи, не тронув более никого, поползли к храму Афины Паллады, где улеглись у ног статуи.

Долго молчали потрясенные троянцы, пока кто-то не проговорил:

– Жрец наказан по заслугам. Не вынесла богиня, что он кинул копье в ее святыню [315].

Мифы и легенды народов мира. Древняя Греция

Лаокоон с сыновьями (мрамор, ок. 50 г. до н. э., Рим, Ватиканские музеи)

И эти глупые слова убедили всех. Троянцы шумно двинулись к городу, чтобы разобрать часть стены. Конь, как предупредил Синон, оказался выше ворот. Четырежды раздавался звон оружия во чреве гигантского коня, но никто его не услыхал.

За ворота навстречу ликующему шествию выбежала Кассандра. Вздымая руки к небу, она вопила:

– Остановитесь, безумцы! Оставьте это чудище в конском обличье! Возвратите его Посейдону. В чреве коня сокрыт огонь. Я вижу, как языки его ползут к твердыне Приама. Вижу я – рушится кровля дворца. Пламя вздымается к черному небу, в ночь превращая день, последний для Трои. Вижу, как звери выходят из нор, чтобы поселиться в развалинах. Жжет мою душу. О, Аполлон! О, Аполлон! Верни обезумевшим людям ум, свет – ослепшим, слух – оглохшим! Оборони от беспощадного сына Ахилла детей наших, жен, стариков!

– Что с нею? – удивленно пожимали плечами одни. – Огонь в чреве? Звери в развалинах? Она видит, как рушится кровля, а ликования сограждан не видит…

Другие, покачивая головой, с жалостью смотрели на деву:

– Несчастная! Тяжка кара Аполлона!

Третьи кричали:

– Что она каркает, как ворона перед ветром! Уведите ее!

Несколько женщин подбежали к Кассандре и силой потащили ее к храму Афины, возвращающей разум. Но еще долго, затихая, слышались ее вопли:

– О, Аполлон! О, Аполлон!

Пока устанавливали коня, пришел в движение небосвод. Из Океана вышла Ночь, укрывая темным своим покрывалом землю и небо. Ахейцы в чреве коня задремали, как вдруг услышали, что кто-то пытается отыскать место дверки. Потом послышался нежный голос Елены:

– Менелай, милый, выйди! Если бы ты знал, как я тоскую по тебе!

Одиссей, догадавшись, что грозит беда, крепко схватил Менелая за кисть руки.

Через несколько мгновений раздался другой женский голос:

– Диомед! Что ты там застрял! Выходи!

Диомед не шелохнулся. Это был голос его супруги, от которой он с радостью ушел на войну и готов был бы скрыться и в стране эфиопов.

Снаружи еще кто-то сладко заворковал. Суровый Антиклес уже успел открыть рот, но Одиссей наложил на него крепкую ладонь.

Удаляясь от громады, Деифоб сказал Елене:

– Наши подозрения не оправдались. В чреве коня никого нет! Ты же меня удивила. Я не знал, что ты умеешь говорить всеми голосами.

И снова все стихло. Через несколько мгновений с того места чрева, где была потайная дверь, послышались три коротких удара.

– Это ты, Синон? – спросил Менелай.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация