Открытый чемпионат Франции развивался до середины воскресенья. Надаль в вызывающе розовой футболке уверенно победил в первых трех раундах, развеяв все сомнения в своей форме. Однако в последний день мая он вышел против Робина Сёдерлинга в матче, который должен был изменить его судьбу – и судьбу Федерера.
Сёдерлинг, подающий надежды швед, который, как и многие многообещающие молодые люди, понятия не имел, как из игрока, умеющего великолепно играть в теннис, становятся великолепным теннисистом. Сейчас ему было двадцать четыре года, он начал понимать, что его время не бесконечно, что если он собирался сделать что-то со своими способностями, то уже пора начинать. У него был пушечный форхенд и относительно высокий рост (метр девяносто три сантиметра), что означало, что крученые удары Надаля приходились как раз в оптимальную для него зону. После того как Надаль победил во втором нервном тай-брейке, сравняв счет, вызов Сёдерлинга можно было бы счесть несостоятельным. Но смесь его решимости использовать момент и проблемы Надаля с коленями позволили ему одержать верх в третьем сете. И выиграв в четвертом сете, и победив чемпиона, он нанес Надалю первое поражение на «Ролан Гаррос».
Несмотря на поражение, Надаль был традиционно любезен. Его спрашивали о травме, он не отрицал ее, но и не делал причиной поражения. Совет же врача после Парижа был недвусмысленным – если он будет играть, несмотря на тендинит, то это добром не кончится. Он быстро отказался от участия в турнире в лондонском клубе «Куинз», и, хотя от Уимблдона он отказался только через две недели, едва ли это решение кого-либо удивило.
Внезапно перед Федерером открылся широкий путь. Его соперник пал, теннисные боги улыбались швейцарцу. Посеянный под номером два, он стал новым фаворитом турнира, ведь только Надаль останавливал его в предыдущие четыре года. Но все чуть было не пошло не так уже на следующий день.
Федерер впоследствии признал, что отчаянно нервничал, выходя играть против Томми Хааса, немца, переживавшего вторую молодость в возрасте тридцати одного года и уже пережившего три операции на плече. Тот факт, что поражение Надаля устранило единственное непреодолимое препятствие, волновал его. «Думаю, я единственный раз за всю свою жизнь вышел на корт, ощущая на себе давление, – признал он несколько месяцев спустя. – Когда Рафа проиграл на чемпионате Франции, на меня это произвело колоссальное впечатление. Я просто осознал свои возможности, я уже был занят своей игрой и соперниками». Когда Хаас лидировал в двух сетах и третьем со счетом 4–3 в матче против странно подавленного Федерера, у немца был брейк-пойнт на подаче Федерера – до победы его отделяло всего пять очков, и только один от подачи, выигрыш которой означал победу в матче. Однако момент гениальности (или это была удача? Грань, разделяющая два эти понятия, может быть очень тонкой) изменил ход матча. Федерер исполнил форхенд, отправив мяч к самой боковой линии Хааса, затем он «держал» свою подачу, и это был первый из девяти геймов подряд, вернувших Федерера в колею. Он выиграл в последнем сете со счетом 6–2, завершив свое пятое возвращение после двух проигранных сетов.
Нельзя сказать, что после этого сетка стала проще. В четвертьфинале он встретился с Гаэлем Монфисом, ярким французом, которого он победил в четвертьфинале прошлого года, а затем Хуан Мартин дель Потро вынудил Федерера играть в пяти сетах в полуфинале. Но к тому моменту это был какой-то другой Федерер, и к Надалю это не имело никакого отношения. Он добавил в свой инвентарь новое оружие – укороченный удар. Годами он, как правило, избегал этого удара, считая его скорее шуточным вариантом. Однако четыре поражения, нанесенные Надалем, открыли ему потенциал завуалированного укороченного удара, особенно на кортах с грунтовым покрытием, где отскок меньше, чем на твердых кортах.
Укороченный удар сыграл важную роль во всех матчах Федерера. Однако в победе над дель Потро он его подвел, когда Федерер медленно начал и дважды упустил сет. Роджер признался, что ему немного повезло, что у дель Потро кончились силы в четвертом и пятом сетах – хотя те, кто наблюдал за матчем, чувствовали, что он выиграл его благодаря большей вере. И дель Потро уже не допустит ту же самую ошибку, когда они снова встретятся на Открытом чемпионате США через три месяца.
Так, четвертый год подряд Федерер выходил на корт Филиппа Шатрие, желая завершить свой набор титулов крупных турниров. Если в 2006 году некоторые говорили, что тогда победа сделала бы его величайшим теннисистом в истории, несомненно, четвертый подряд финал Открытого чемпионата Франции гарантировал ему это неофициальное звание. Но в день, когда прогнозы обещали дождь, это было непросто.
Федерер извлек пользу из отчаянно нервного начала Сёдерлинга, который выиграл всего один гейм в первом сете. Швед собрался во втором. В этом же сете посторонний выбежал на корт в четвертом гейме и бросился к Федереру – не лучший был момент для охранников «Ролан Гаррос». Когда дождь усилился, Сёдерлинг стал сильнее, но дождь утих, и сет завершился тай-брейком. Несмотря на тяжелые условия, подача Федерера была безупречна, он исполнил четыре подачи навылет, победив на тай-брейке со счетом 7–1.
Движущая сила того тай-брейка позволила Федереру выиграть подачу соперника в первом гейме третьего сета. Все было под контролем Федерера, хотя предстояло отработать еще пять геймов. Уровень Сёдерлинга вырос. У него был брейк-пойнт при счете 1–2, но он его не смог реализовать. При счете 5–4 Федерер подавал ради своего момента славы – но затем настал важный напряженный момент.
Его форхенд при счете 15–30 был грубейшей ошибкой, и было видно, что великий теннисист заметно занервничал – впервые за все годы. У Сёдерлинга был второй брейк-пойнт при счете 30–40. Неужели все могло пойти совершенно не так, когда триумф был так близок? Нет. Сёдерлинг упустил свой шанс, и два очка спустя бэкхендом он отправил мяч в сетку при первом матчболе Федерера. Голубая футболка Федерера внезапно оказалась на оранжево-красной глине: он упал, ослабев от победы и проливая слезы радости.
Он сказал публике, что это была его «величайшая победа», хотя он также признал, что ужасно нервничал. Однако тогда ставки были максимально высоки: это был его лучший шанс, возможно, последний реальный шанс – завершить свой набор титулов крупнейших турниров, а это удалось всего шестерым мужчинам в истории тенниса. Он получил Кубок Мушкетеров из рук от пятого мужчины, добившегося полного набора титулов, Андре Агасси, которого попросили вручить награду в десятую годовщину его достижения. Небеса грохотали, дождь усилился сразу после того, как он смилостивился над игроками, но под серым небом Парижа вовсю вершилась история тенниса.
В последующие месяцы Федерер несколько раз использовал слово «облегчение», чтобы описать свой триумф на Открытом чемпионате Франции. Семь месяцев спустя на глазах пятнадцати тысяч зрителей на арене Рода Лейвера в Мельбурне его попросили назвать главные моменты 2009 года. Хотя через несколько недель после Парижа он победил на Уимблдонском турнире, он во главу списка поставил свой триумф на главном грунтовом корте.
«Я испытываю облегчение от того, что могу вернуться в Париж, зная, что меня не будут спрашивать, смогу ли я когда-нибудь победить», – сказал он, скрыв в шутливом ответе большую долю правды. Последняя гора упала с плеч: ему осталось завоевать лишь один титул Большого шлема, чтобы обойти рекорд Сампраса в четырнадцать штук.
