* * *
Шампанское веселило, пьянящий мужской взгляд заводил. Жанна смотрела на Севастьяна и понимала, что влюбилась в его глаза, в его улыбку, в его голос. Он это чувствовал, и его взгляд уже искрил от неприкрытого желания.
— Поехали ко мне? — спросил он.
— В Первомайский?
Жанна задумалась. До Первомайского километров сорок, по плохой дороге. С одной стороны, далековато. Но с другой — влюбленная женщина готова ехать за своим мужчиной хоть на край света. А она не хотела. Вот если бы ее за собой позвал Захар… Но где же эта сволочь?..
— Зачем в Первомайский? У меня здесь квартира.
— Почему я об этом не знаю?
Жанна знала о Савельеве почти все. Где живет, с кем, чем владеет, какие планы строит на будущее. И квартира в городе у него действительно была, но он продал ее, когда начинал свой бизнес. Всем рискнул, но в люди выбился… Правда, сейчас он в подвешенном состоянии, но ведь она поможет ему встать на ноги. У них все серьезно. Голова идет кругом, как серьезно…
— Ну, она не совсем моя… — улыбнулся он.
— У друга ключи взял? — засмеялась она.
— Тебе это знакомо?
Жанна вскинула брови, удивленно глянув на него.
— Это я в смысле, что молодость вспомнить приятно, — спохватился он.
— Я еще не старая.
— Да, но я уже не молодой…
— Сейчас нафталин посыплется.
— Если ты никогда не была на квартире у друга, можно попробовать.
— Не была.
Однажды она попала на квартиру к четырем друзьям. Эти уроды пытались ее изнасиловать. Но появился Патрик, ее будущий муж. Он в одиночку избил их всех. А потом выпустил в ночь голышом… Жанна всегда улыбалась, вспоминая об этом.
— Поехали? — спросил Севастьян.
Улыбка сошла с ее губ. Патрик был отличным парнем, но, став ее мужем, очень быстро оскотинился. И Севастьян мог опаскудиться… А зачем ей это нужно?
Захар, тот как был, так и оставался козлом. То с ней, то с Зойкой, то с ней, то с Зойкой — так и скачет по жизни. Но так-то ж Захар. Она готова была терпеть его и дальше. Но и отомстить ему бы не мешало.
— Ну, можно еще посидеть… — Севастьян вынул из ведерка со льдом бутылку шампанского, взвесил ее в руке, глянул на донышко, вернул на место. И стал искать взглядом официанта.
— А шампанское у тебя есть? — спросила Жанна.
— Только одна бутылка. И только для одной женщины. Для королевы… И сегодня я ее открою.
— Королеву?
— Бутылку… А может быть, и королеву.
— Мужчина не должен ни в чем сомневаться.
— Я не сомневаюсь.
— Но и самоуверенность может подвести.
— Едем?
Жанна кивнула, и Севастьян попросил счет.
Два ее телохранителя дежурили в зале, еще один ожидал на улице. Он открыл ей дверь, они сели в машину — на заднее сиденье. Там Севастьян и попытался ее обнять. Причем сделал это уверенно, по-хозяйски. Жанне это даже понравилось. Но ее смутил водитель, на него она и показала. Севастьян все понял и вскинул руки, капитулируя перед обстоятельствами.
А когда они приехали к месту, она поняла, что не хочет выходить из машины.
— Спасибо за вечер, — улыбнулась она.
Он настороженно глянул на нее.
— Не понял.
— Да нет, ты как раз понял все правильно. Я остаюсь, а ты выходишь.
— Да, все правильно. Нельзя нам до свадьбы…
— Нельзя нам свадьбу, — качнула она головой.
— Почему?
— Потому что ты сильный мужчина. И ты не потерпишь рядом с собой слабую женщину.
— Ты слабая?
— Да. Но только перед одним мужчиной. Только его одного и люблю по-настоящему.
— Да?
— Ты не захочешь меня с ним делить.
— А если я захочу с ним разобраться.
— Если бы ты знал, сколько раз я пыталась с ним разобраться. И отказаться от него, но…
— Я разберусь.
— Был у меня один такой. Тоже хотел разобраться… Захар хороший. И добрый. Но у него есть один опасный недостаток. Он убивает сразу, без слов…
— Захар?
— Байкалов.
— Твой мужчина?
— Ты его знаешь?
Севастьян думал недолго. Он открыл дверь, вынес ногу за порог.
— До свидания!
Он вышел из машины, послал Жанне прощальный поцелуй. И закрыл за собой дверь.
Захар вспугнул его одним только своим именем. Но ведь она и сама в этом виновата… Если, конечно, есть за ней какая-то вина?.. Нет ничего. И Захару она благодарна. За то, что отвадил от нее жениха.
Нет, не может она изменить Захару. Потому что любит его. По-настоящему любит. А если так, то нужно переступить через обиды и продолжить борьбу за свое счастье.
* * *
Арсения подрезали ночью, а на разбор с ним Караван пожаловал утром. Все тот же лодочный сарай, все та же обстановка. Только тело к потолку подвешено другое.
— Не говорит? — спросил Караван, с сожалением глянув на мужчину с желтыми как у тигра глазами.
— Такой же упертый, — развел руками Присула.
— И жены у него нет, — кивнул Араб.
— Может, муж есть? — усмехнулся Караван.
— Да вроде нет.
— Будет… Организую, — Караван пристально глянул на пленника.
— Нехорошо получается, — сказал тот. — Сам в законе, а беспредел творишь.
— Беспредел?.. Люди Капеллана убить меня пытались, а ты мне про беспредел втираешь?
Караван перевел взгляд на Араба и пальцами провел по своему горлу. Арсений заставил его наговорить много слов. Что ж, раз уж лимит исчерпан, разговор придется свернуть.
— Решай с ним.
Тот кивнул, взял в руку «финку». Арсений смотрел на него с застывшим ужасом в глазах. Он не мог поверить, что его вот так, как барана — ножом по горлу.
— За ноги подвесить надо, — сказал Араб. — Чтобы вся кровь вышла…
— Тогда совсем убивать не надо. Слегка горло подрежем, — кивнул Присула.
Арсений держался до тех пор, пока его не перевернули вверх ногами. Присула задрал голову, Араб нацелил нож на горло.
— Я скажу!
— Скажешь. На том свете.
— Капеллан здесь!
Караван подал знак, и Араб отошел от жертвы.
— Где здесь?
— Ну, где-то в городе… Он ко мне подъезжал, сказал, что Захара нужно сделать. Я отказался…
