А еще он злится. На себя. Что дал ей уйти. Что позволил себе так изувечить их жизни. На Алису, что едва не угробила себя и их ребенка. Что бы он делал, если бы она умерла? Как бы жил без нее? Не жил бы.
Он говорит все это ей. Выплескивает свою ярость, просит прощения и раскрывает душу. Пока не видит его боли и не слышит его слов.
– Марк, – тихий надломленный голос вынуждает замолчать на полуслове. Дрожат ресницы, когда она открывает глаза. Еще затуманенные после наркоза. Но когда она смотрит на него, взгляд проясняется. Слабая улыбка трогает губы. – Живой, – выдыхает едва слышно. И в ее глазах он видит то, чего так боялся. Она не сожалеет о своем поступке: о том, что едва не убила их не родившегося ребенка. Не жалеет и снова поступила бы так же, не задумываясь. Потому что спасала его. Потому что нет ничего важнее его.
– Дура, – бросает зло, наклоняется над ней, всматриваясь в ее бледное лицо. – Как ты могла? Ты?
Он не знает, как объяснить ей свою боль. Как донести всю нелепость ее поступка. Всю опасность, которая хоть и миновала, но была. Как сказать, что он не сможет так? Жить, зная, что в любой момент она может пожертвовать его ребенком.
Он просто уходит, проклиная все на свете.
И только короткое, едва слышное: «Живой», – ему ответом.
Эпилог
Марк. Два месяца спустя
Самолет приземляется поздним вечером.
Перелет дался Марку легко. Домой всегда возвращаться легко. Марк же возвращался туда, где его ждут. Это радовало. Он спускается по трапу, подставляя лицо мартовскому ветру, чувствуя, как губы сами расползаются в улыбке. Оказывается, он успел соскучиться. По родному городу, по родному воздуху. Здесь, на родной земле, даже дышится иначе. Или дело в другом?
Лилю нашли через два дня после покушения в каком-то борделе снова. Отправили обратно на лечение, но тем же вечером она покончила с собой.
Тогда у Марка как будто камень сняли с души. Теперь он мог дышать свободно. Жить, не оглядываясь на прошлое. Теперь он мог отпустить Лилю и, наверное, все-таки заслужил прощение дочери. А ведь он мог снова потерять все. Он ведь когда узнал, что Алиса беременна, думал – свихнется. Он чуть не лишился смысла жизни в один момент. Потому что без Алисы его жизнь – ничто. Еще тогда, пять лет назад, он понял, что, если потеряет ее, не выживет. Он жил, зная, что где-то дышит его пташка, что сердце ее бьется. И пусть она не с ним, но она счастлива. Тогда он думал, что не заслужил ее. Не заработал счастья.
А потом начались эти непонятки с домом и бизнесом. Кто-то настойчиво влезал в его дела, сталкивал лбами с братом. Играл в давнюю историю, которая давно имела силу лишь на бумагах, пылящихся в семейном архиве. Марк думал, что Крис снова решил мстить, как тогда с Лилей. Но все время что-то не сходилось, и он проверял раз за разом, наблюдал за реакцией Криса. Тому было плевать. А потом умер дядя Боря, и Алиса рассказала о звонке, ключике и документах. Тогда и родилась идея с женитьбой и невестой, как наживкой: выманить злодея, заставить его переманить невесту на свою сторону и поймать. Марку ничего не оставалось, как обратиться к Катерине. К кому еще, как не к родной сестре – владелице брачного агентства? Она его идею не поддержала, но согласилась. А на следующее утро приперлась к нему с идеальной кандидаткой. И положила перед ним фотографию Алисы. У него тогда дыхание перехватило, когда увидел снимок. Катя до сих пор не знает, что даже без ее доводов он был готов жениться на пташке. А сестра заявила, что Алиса всегда будет на его стороне. Останавливало одно – вся затея была опасной, а невеста – наживкой. Он не соврал, когда говорил об этом Алисе в то проклятое утро, когда заставил ее уйти. Об одном умолчал. Уже тогда он хотел ее до одури. И не только в свою постель, хотя и это тоже, но и в свою жизнь. Хотел и боялся, что она перевернет весь его привычный мир вверх тормашками. А она не просто перевернула, но и вывернула наизнанку всю его душу. Перекроила его залатанное сердце. И приняла его таким, какой он есть.
Он приручал ее к себе осторожно: теплом, подарками, поддержкой на свадьбе. И она переставала его бояться, улыбалась ему и даже смеялась. Пока не застала в его постели Лолу. И было в ее глазах тогда что-то муторное и похожее на жалость, что Марку стало противно. Она ослушалась его, вторглась в его личное пространство и застала его практически с обнаженной душой, а потом еще и пожалела. Что он слетел с катушек и наказал ее самым больным – лишил работы. А она все равно бегала к своим ученикам, а потом в ее жизни снова нарисовался бывший бойфренд. И Марк совсем слетел с катушек. Тогда он и проделал банальный киношный трюк с краской, снотворным и дрессированной собакой, так похожей на Джуна. Но совершенно не ожидал, что она сбежит, рискнув жизнью отца. А когда все-таки сбежала – едва не рехнулся. И прошлое напомнило о себе сбегающей с другими мужиками Лилей. И мутная ненависть вылезла наружу, затмила все. Даже то, что ему не хватало Алисы: улыбки, запаха, тихих шагов и таких все понимающих синих глаз. И он рванул на ее поиски. Катерина помогла. Плаха отследил входящие на ее телефон и пробил, из какого города ей звонила пташка. Все остальное – дело техники. А вскрыть квартиру вообще труда не составило. Он нашел в себе силы дождаться, когда она примет душ. Ему нужно было увидеть, понять – было или нет. Не здесь, в квартире, здесь точно не было ничего, кроме сна в одной постели. А накануне, пока сбегали и заметали следы, или еще раньше, когда встречались. Он был уверен, что поймет, когда увидит ее. Он понял. Только поэтому забрал. Только поэтому нашел в себе силы бороться с мраком прошлого, переиграть журналюг, пронюхавших о ее тайных встречах с Антоном, и отпустить Антона. Зато в его квартире нашли любопытный архив из порновидео и кое-каких любопытных записей. Когда Плаха со своими бывшими коллегами расшифровали его записи, поняли, что отпустили банального шантажиста. Вот только Марк не рассчитал, что Алиса действительно окажется нужна Антону. Настолько, что он решит убить ее.
Врач объяснил Марку, что покушались именно на Алису. Об этом говорила траектория пули и разница в росте между ней и Марком. Если бы стреляли в него – пуля не задела бы Алису, так как она ниже его. А пуля прошла аккурат рядом с сердцем. Из этого следовало, что объектом была именно пташка.
Марк думал, разнесет ординаторскую к чертовой матери. И что самое поразительное – его никто не останавливал в желании разгромить или сломать что-нибудь. Только когда он успокоился, врач позволил ему вернуться к Алисе.
Она спала и улыбалась. И от этой улыбки по телу разливалось странно приятное тепло. У него было время все обдумать и пожалеть о своих брошенных в пылу злости словах. Было время понять причины ее поступка и ощутить себя самым счастливым, потому что у него есть такая женщина. Ради него готовая на все. И как он мог раньше думать, что его никто и никогда так не полюбит? Она полюбила. И она носила под сердцем его детей. Сразу двоих. И все меркло перед этим невероятным ощущением восторга. Даже не растаявший холодок страха за ее… их жизнь. Просто теперь он знал, что этот холодок не исчезнет никогда. Он всегда будет за них бояться. И это нормально, потому что так должно быть. Только так и должно быть.
