— Он объяснил почему? — быстро спросила Триста. При упоминании часов ее сердце встрепенулось.
— Он сказал, что часы — слуги времени, но их можно сделать его хозяевами. Он спросил, когда умер Себастиан и были ли часы в это время у него на запястье. Но когда он их увидел, был несколько разочарован и сказал, что они не так сильно связаны с Себастианом, как он рассчитывал, и что, видимо, они принадлежали кому-то еще или их носил другой человек. Он может заворожить их, чтобы контролировать течение времени, но ему нужен еще какой-то предмет, имеющий мощную связь с Себастианом. На следующий день я вернулся в его студию и принес прядь детских волос сына из шкатулки моей жены. Он открыл часовой механизм, опустил туда локон, шестеренки вцепились в него, и часы остановились… рано в половину пятого.
Триста задумалась, только ли эта вещь оказалась в ловушке часовых шестеренок. Может быть, именно в этот момент отлетающая душа Себастиана тоже была поймана и подвешена навеки между жизнью и смертью.
— Где находится студия Архитектора? — спросила она.
— Исчезла. — Пирс с несчастным видом покачал головой. — Я приходил туда как-то раз, но обнаружил только выцветшую дверь из досок, а за ней была лишь крошечная грязная комната, затянутая паутиной. Много дней я пытался найти Архитектора, но безуспешно. Он явно больше не хотел со мной общаться.
Когда сегодня утром я говорил с мистером Грейсом, мне показалось, у него есть зацепки, но… — Пирс замолчал, и на его лице отразились смущение и неуверенность. Может, даже сейчас он не хотел раскрывать Тристе то, чем занимается мистер Грейс. — Но… он пытается отыскать твой след, поэтому разыскивал мисс Пэриш через ее друзей. Мы подумали, это приведет нас к Архитектору и моим дочерям.
— Вы не можете заставить мистера Грейса прекратить поиски? — попросила она. — Если вы расскажете ему то, что узнали он меня…
— Он не поверит и не остановится, — Пирс покачал головой, — даже если я попытаюсь давить на него. Его прошлое хранит ужасные события, связанные с запредельниками.
Триста вспомнила черную ленту на рукаве портного.
— Что с ним случилось? — спросила она.
— Это произошло еще до войны. Его жена была родом из маленькой деревни и воспитывалась на старом фольклоре. Когда во время родов ей стало очень плохо, она поведала ему, что случайно разгневала запредельников. Она умоляла мужа положить в колыбельку рядом с ребенком ножницы, чтобы защитить его. Идея показалась ему глупой и опасной, и он, конечно, не послушал ее. В результате она решила, что их ребенка подменили. Однажды мистер Грейс вернулся домой и обнаружил, что она собирается избить младенца метлой, так что он вызвал доктора, и тот дал ей успокоительное. Она умоляла, чтобы он хотя бы забрал от нее ребенка, но доктор сказал, что для пользы ребенка матери необходимо продолжать кормить его грудью.
Однажды вечером мистер Грейс пришел домой и увидел, что жена мертва, а ее тело выглядит, по его словам, опустошенным. Пустая колыбелька сильно раскачивалась, как будто ее только что пнули. Он услышал, как хлопнула задняя дверь, и, бросившись туда, увидел белый силуэт, исчезающий в темноте. Размером и формой существо напоминало ребенка, но прыгало с нечеловеческим проворством. На секунду оно оглянулось и посмотрело на него, а потом скрылось в ночи. Он добавил, что оно улыбалось.
Тристу охватили сочувствие и отчаяние. Надежды на то, что мистера Грейса удастся переубедить, растаяли.
— А что полиция? — спросила она.
— Я всегда был против того, чтобы втягивать их, — ответил Пирс, — но вчера вечером мы поспорили с мистером Грейсом. Я хотел найти Архитектора и обсудить условия, он сказал, что это безнадежное дело и что ради моего собственного блага забирает его из моих рук. Мистер Грейс пошел в полицию, и теперь расследование вышло из-под моего контроля.
— Сделайте, что в ваших силах, чтобы остановить их, мистер Кресчент, — прямо заявила Триста. — Возможно, от этого зависит жизнь Трисс.
Она отвернулась и мягко соскочила с подоконника. Ее ноги легко коснулись земли, словно иголки сосны.
— Погоди! — закричал Пирс, когда она выбегала из калитки. — У меня к тебе столько вопросов!
Триста не обернулась и углубилась в лабиринт боковых улочек, свернув за угол. Ей нужно найти Вайолет и Пен. Птицы на деревьях, мимо которых она пробегала, беспокоились. Вдруг словно сквозь пелену она начала различать их щебет и вскрики и вскоре осознала, что это не птицы. Девочка бросила взгляд на дерево, посеревшее от мириада трепещущих крыльев, и ей померещились сморщенные лица без перьев. «Предательница! Предательница! Мы тебя слышали. Маленькая пособница Кресчента. Строишь козни против Архитектора! Погоди, он все узнает! Погоди, мы передадим ему все, что рассказала кукла из шипов и веток! Предательница! Предательница!»
В их голосах слышалось злорадное ликование, они перебрасывались оскорблениями, как дети мячом. Возможно, во время ее беседы с Пирсом они прятались под свесом крыши и своими крошечными ушками впитывали каждое слово. Хором вскрикнув напоследок тонкими голосами, крылатые силуэты сорвались со всех деревьев на улице, покружились вокруг Тристы, пока у нее не потемнело в глазах, устремились в небо и вскоре исчезли.
Триста похолодела. Птицы донесут Архитектору, что она не его друг. Архитектору с его дикими приступами ярости и жаждой отомстить всем, кто его предал. Но сейчас ей некогда об этом думать, она должна найти Вайолет и Пен…
— Триста!
Услышав свое имя, Триста развернулась и с изумлением обнаружила Вайолет верхом на мотоцикле, припаркованном на обочине широкой дороги. Пен стояла в коляске, размахивая руками. Триста облегченно выдохнула, ее сердце наполнилось любовью, и она побежала к ним.
— Ты в порядке? — первым делом спросила Вайолет, глядя на Тристу серьезным озабоченным взглядом.
Триста ожидала услышать сердитую отповедь и не нашлась, что ответить, только кивнула.
— Триста убежала! — заметила Пен. — Разве она может быть в порядке?
— Это была моя вина, не ее, — ровно ответила Вайолет.
— Как вы меня нашли? — тихо спросила Триста.
— Пен рассказала мне, что произошло, — объяснила Вайолет, — так что я предположила, что ты направишься в дом Кресчентов, чтобы найти что-нибудь поесть. На твоем месте я бы так и сделала. Хотя не факт, что это хорошая идея. Садись скорее. Мы же не хотим околачиваться рядом с домом Пен.
Когда Триста забралась в коляску, Вайолет стукнула по стартеру с такой яростью, как будто в нем заключалась главная причина их бед.
ГЛАВА 37
ШТОРМЫ И ЧАЙНЫЕ ЧАШКИ
Старые доки не приходили в упадок медленно и степенно. Они не навевали ностальгию, как чопорно отслаивающаяся побелка на викторианских купальных кабинках, которые иногда встречаешь в прибрежных городах, откуда отхлынула счастливая волна. Заброшенность придала старым докам острый привкус опасности, какой исходит от полуголодной собаки.
