Из того же кармана Амири извлек игрушечный детский компас – довольно примитивный аналог настоящего. Он поднял свет повыше и, прищурившись, вглядывался в дрожащую стрелку компаса.
– Интересно, куда этот тип направлялся?
– Зависит от того, шел он туда или обратно? – уточнила Тедж.
Амири вздохнул и положил компас в карман.
– Мне надо спуститься сюда и самому нарисовать карту, метр за метром, тогда бы мы не теряли попусту время, направляя «Микобур» не в ту сторону. И не в первый раз.
И Тедж с Гагатом следом за Амири выбрались в туннель. Там их поджидала рассерженная бабушка – ей явно не понравилась солидная куча грунта.
– Гагат, ты должен будешь здесь все убрать, – сказала она, указывая на устроенный обвал. – Да, и постарайся уж, а то растащите грязь повсюду. И прикрой чем-нибудь эту дыру, которую ты проделал.
– Но, бабушка, там же мертвое тело!
– Если тебе надо еще, на барраярских кладбищах таких сколько угодно, – неприязненно заявила она. – И очень негигиеничных, кстати. Кремация намного лучше.
«Как у цетагандийцев, ну конечно».
Оставив мальчиков проводить уборку, бабушка пошла вместе с Тедж обратно. Амири вроде ни в чем не провинился, но надо же кому-то присмотреть за Гагатом.
Пока они шли, Тедж на всякий случай осматривала потолок. Не проседает ли он где-нибудь?
Вернувшись в холл, они освободились от масок и перчаток.
– Что-то не так на дальнем конце туннеля? – спросила Тедж.
– «Микобур» огибал инклюзию. В четырех разных направлениях. Не тех, что нам надо. Мы заложили нужное.
– А какая инклюзия?
– М-м, предположительно – дождевой водосток. Во всяком случае, цилиндрическая труба, и внутри слышен шум бегущей воды.
– А глубина?
– Мы примерно на уровне реки, в том слое. Этот водосток не барраярская работа, слишком уж хорошо сделано. Думаю, его проложили во времена Девятой Сатрапии.
– Бабушка… а наш туннель не обрушится? – Как над тем бедным барраярским… – «террористом»? Так ли это? Тедж не знала. Скорее всего так и есть. Но даже если этот парень – террорист-смертник… какая, должно быть, ужасная смерть. Она нащупала в кармане личный жетон. Интересно, а есть ли такой у Айвена Ксава? Среди его вещей она не видела.
– Обрушится когда-нибудь. – Бабушка, нахмурясь, смотрела на туннель впереди. – Понимаешь, идеально круглая труба – это как бы две арки, поддерживающие друг друга, то есть очень прочная форма. Я видела такие арки еще на Земле, из простых камней, простояли три тысячи лет, и это на планете, где не прекратилась тектоническая активность.
– Но наш туннель не идеально круглый. Он больше похож на… кишку.
– Да, но ведь он должен продержаться не века, а неделю или две.
«А что, если он рухнет на кого-нибудь?» – хотела спросить Тедж, но бабушка уже взбиралась наверх по шаткой лестнице. Тедж вздохнула и стала подниматься по ступенькам, видя над собой осторожно переступающие тапочки с котячьими мордахами.
* * *
В этот вечер не иначе как чудом Айвен оказался с Тедж в одном и том же месте в одно и тоже время. И оба не спали. А что еще лучше, местом этим оказалась спальня. Тедж, впрочем, была чем-то обеспокоена, она расхаживала туда-сюда, потом выдвинула верхний ящик его комода, куда он сваливал всякое старье, с любопытством заглянула и стала небрежно перебирать.
– Что ты ищешь?
– Я просто подумала… у тебя есть солдатский медальон? Или что-то вроде? Никогда не видела, чтобы ты его носил.
– Медальон? А, собачьи бирки!
– Собаки-то тут при чем?
– Ни при чем, просто так их называют. Не знаю почему. Всегда так называют, во множественном числе, хотя всегда выдают один. Можно назвать его «медальон», но это как-то слишком по-девчачьи для нашей солдатни.
– А!
– Мой, наверное, висит в шкафу вместе с черной полевой формой.
– А в барраярской армии его носят только с такой формой?
– Они не на каждый день, по крайней мере в Генштабе. Только если на задании, в полевых условиях. И ситуация рискованная. У нас тут в оперативном отделе обсуждали, не лучше ли заменить их на вшитые личные чипы с электронным слежением, но армии не понравилось. И еще, как кто-то правильно сказал, если мы сможем найти своих парней, то же самое сможет сделать и враг, так что это новшество так и не приняли. – И это не говоря уже о том, что при какой-нибудь гражданской заварушке плохими парнями могут оказаться свои. Такое уже случалось.
– Так, значит… – Тедж через плечо посмотрела на Айвена, занявшего выгодную тактическую позицию на как бы своей стороне кровати. – Если что-то опасное, так я об этом узнаю?
– Вообще-то, надеюсь, ты об этом узнаешь, потому что я сам тебе скажу.
– Нет… – Ее взгляд сделался задумчивым. – Не уверена, что скажешь.
Айвен прочистил горло.
– Хм, а к чему этот вопрос?
– Я… видела такой сегодня, мне стало интересно. Насчет тебя.
– Где?
– Ну… на парковке валялся. Минутку… – Она вышла из спальни и вернулась с тонкой блестящей цепочкой.
Айвен приподнялся на кровати, взял у Тедж цепочку с медальоном, повертел в руках, рассматривая гравировку.
– И впрямь старинный. Мой по-другому выглядит. Должно быть, кто-то сохранил как сувенир. Наверное, выпала у него из кармана… – «А могло быть все гораздо печальнее», – мелькнула вдруг мысль, и Айвен сказал: – Или у нее.
– Логично.
– Спорим, его хотели бы получить обратно. Где эта парковка?
– Хм, не помню. Их так много.
– Я завтра могу поискать этого парня в наших архивах.
– Ой! Ты правда поищешь? – Тедж было обрадовалась, но тут ее охватила тревога: – Но… Я, пожалуй, хочу сохранить это как сувенир. – Ее рука потянулась за реликвией.
– Если хочешь, я тебе отдам свой старый. Когда я был лейтенантом.
Еще более старый жетон, когда он был прапорщиком, исчез вместе с одной из подружек, вспомнил вдруг Айвен. Что доказывает: для того, чтобы не потерять подружку, эта штука не годится, хотя вроде бы «собачьи бирки» для того и придуманы, разве нет?
Тедж присела на край кровати, погрузившись в какие-то свои мысли. Айвен потянулся было к ней, но тут услышал:
– Айвен Ксав… ты знаешь что-нибудь о старой барраярской пластиковой взрывчатке для военных целей?
Рука его так и повисла в воздухе. Айвен не поверил своим ушам:
– Что? Взрывчатка? Тоже нашла на парковке?
– Нет-нет.
– А насколько старой?
– Очень. Лет двадцать, а может, и больше.
