Папа с баронессой оглянулись и заметили Айвена Ксава.
– Тедж! – Баронесса возмущенно указала на ее барраярца.
– Все в порядке, – шепнула Тедж, подходя к ним. – Он со мною.
– А вот с нами ли он? – нахмурился папа.
– Будет, – пообещала она.
Айвен Ксав натужно улыбнулся под маской, но возражать не стал. Пока не стал.
Амири уже прилаживал что-то вроде ручного вакуумного насоса к прорезанному овалу в стене. Они вместе с Гагатом с трудом вытащили из стены плиту и опустили медленно и бесшумно.
Амири кинул в образовавшийся проем пару люминофоров. Тедж услышала, как они стукнулись обо что-то, покатились, остановились… Амири поправил маску и просунул голову. Девять прочих Аркуа, одна гем Эстиф и один Форпатрил затаили дыхание. Или так? Восемь Аркуа, одна гем Эстиф и два Форпатрила?..
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил папа, крепко стиснув руку баронессы.
– Удивительные вещи! – донесся до них голос Амири.
Глава двадцать первая
Айвену никогда бы и в голову не пришло, что его ночным кошмарам удручающе недостает чего-нибудь покошмарнее. Ну, темно, сыро, он под землей, тесное замкнутое пространство – только и всего? Как это он не догадался добавить биологическую опасность? А тут ведь еще и чертова неразорвавшаяся бомба… это уже немножко множко, согласитесь. Да, и бесхозный труп – декорация что надо для полноценного кошмара. «Как я умудрился вляпаться в такое дерьмо? Если б хоть Майлз был здесь!»
Впрочем, конечно, этот лабиринт, прогрызенный «Микобуром», производит сильное впечатление – и пугающее. Не лишен интереса даже пустой цетагандийский бункер, но то, что он может обернуться затерянной пещерой сокровищ гем-генералов… а вот это его, Айвена, завораживает ничуть не меньше, чем любого из Аркуа. Хотя последняя информация несколько умерила его пыл. Оказывается, бункер был биолабораторией цетагандийских аутов. Причем Тедж об этом не упоминала, пока они почти уже не добрались до цели.
А Амири лезет внутрь. Вот дурак! Айвен как-то не успел проникнуться к нему особо братскими чувствами, но ведь так нельзя. Амири повернулся, вежливо помогая своей аут-бабушке перебраться через край отверстия. Кстати, этот их овал наверняка грубо нарушил целостность биозащиты, которая, может, до сих пор еще держалась. Но, черт возьми, кому какое дело? Уж точно не этим упертым Аркуа. Высокая аут-леди наклонила голову, подхватила длинное пальто и величаво ступила в проем: старая королева-изгнанница возвращается наконец в свои владения. Остальные Аркуа нетерпеливо ринулись вслед за ней. Тедж, проходя мимо, оглянулась через плечо, и в глазах ее был триумф.
Айвен, похоже, все равно бы не смог провести здесь всю ночь до утра и вообще не дышать. А Тедж исчезла из поля зрения, хотя он подходил поближе и вытягивал шею. Он сделал глубокий вдох через респиратор, пригнулся и нырнул в проем вслед за остальными.
Аркуа разбежались по всей комнате, высоко держа свои зеленовато-белые светильники. Помещение было не очень большим, где-то восемь на десять метров, хотя Айвен заметил лестницу, спускающуюся на другой этаж. Зато здесь было все завалено коробками, ящиками и контейнерами: на полу, под скамьями, столами и стульями и на них, что-то было уложено в штабеля вдоль стен до самого потолка, что-то – видимо, в спешке – набросали сверху кое-как. Пыль, покрывавшая здесь все, вилась шлейфами за их отрядом. В дальнем конце помещения был вход, заделанный камнями, но в общем лаборатория выглядела такой же, какой и была до того, как ее загерметизировали. Неужто он, Айвен, вдыхает сейчас воздух столетней давности? И какие-то из этих молекул могли побывать в легких принца Ксава, или принца Ури, пока еще не Безумного, или еще кого-то из его знаменитых барраярских предков?
Леди гем Эстиф огляделась с довольным видом, взобралась на ящик и сняла респиратор. Почти все последовали ее примеру. Айвен со своей маской не расстался, и, как он злорадно отметил, точно так же поступил биолог Амири.
– Здесь внутри мы можем говорить нормально, – объявила она всем Аркуа. – Громко не топать, не орать и не вопить.
«Не вопить», хм. Хорошо, что она напомнила об этом Айвену. До него вдруг дошло, что он только что проиграл самое большое пари в своей жизни, и все последствия он пока просто не в силах представить. Но по крайней мере не бегает по комнате, свихнувшись от алчности, как эти джексонианцы…
– Тяжелый… – Изумруд сняла с верха кучи пластиковый ящик и слегка потрясла. – Может, там золото?
Тедж, Риш и Гуля столпились вокруг нее; Айвен подошел поближе и смотрел, как Изумруд открывает крышку. Внутри оказался еще один ящичек полированного дерева. Изумруд удалось справиться с золотой защелкой, и вот бархатная крышка открыта.
– У-у, – расстроилась Риш. – Да тут только куча старых ножей.
Тедж достала один из ящичка:
– Со вкусом сделано, хотя…
Айвен наконец-то смог как следует рассмотреть, что там такое в этом полированном ящичке. Он протянул руку и дрожащими пальцами забрал нож у Тедж.
– Это кинжал с личной печатью периода Изоляции. Графская печать на рукояти… это… О боже, тут все!
Он еще раз посмотрел на «кучу старых ножей». Под верхним отделением в ящичке обнаружился второй, затем третий. Айвен рассматривал и узнавал гербы: Фориннис, Фортала, Форфолс, Форлупулос… ну ничего себе! Форкосиган, конечно же, – и да, вот и Форпатрил… как будто поименная перекличка Совета графов былых времен.
– Здесь полный комплект. Полный комплект кинжалов с личной печатью всех шестидесяти барраярских владетельных графов, существовавших сто лет назад.
«Коллекция какого-то блестящего знатока гем-офицера, не иначе», – подумал Айвен.
– Они имеют хоть какую-то ценность? – бесхитростно спросила Тедж. – Выглядят не очень впечатляюще.
– Обычные форские кинжалы с личной печатью периода Изоляции идут за десять тысяч марок. И выше, если кинжал кого-то знаменитого. Вдесятеро больше, если это граф или принц. У моего кузена Майлза есть такой кинжал, буквально бесценный. – Айвен припомнил, что Майлз этим самым кинжалом вскрывает корреспонденцию. – А полный комплект… подлинный… – Он попробовал умножить. Ух ты, от такого голова кругом идет. – От шести до десяти миллионов?
– Барраярских марок или бетанских долларов? – уточнил Шив, подходя к ним.
– Любых, – сказал Айвен, его била дрожь. Он только сейчас сообразил, что надо было сказать: «О, это просто куча ржавых старых ножей, если они вам не нужны, то я, так уж и быть, их возьму…»
И это только первый ящик. А здесь их сотни.
Ему вдруг ужасно захотелось носиться по комнате и вскрывать все емкости. И вопить, как сумасшедший.
Гагат поддел крышку следующего ящика и заглянул внутрь.
– Что это? – удивленно спросил он. Айвен вытянул шею: на первый взгляд, перед ним была куча старой электроники и какие-то сланцевые дощечки.
