Он впервые улыбнулся после того, как чуть было не случился пожар.
– Бесценные фарфоровые вазы периода Изоляции? Вот только не знаю, производили ли тогда фарфор. Или резные жадеитовые кубки, тогда, кажется, они были популярны. Сейчас стоят тысячи. А вдруг какой-нибудь гем-генерал коллекционировал старые имперские ночные горшки Барраяра! Знаю, что таковые у нас имеются, сам видел в императорской резиденции. Насколько мне известно, ими до сих пор пользуются самые консервативные форы из гостей.
Тедж тоже не смогла сдержать улыбку.
Они долго молчали. Тедж вдруг подумала: «Если не делать глубокие вдохи, это что-нибудь даст?» Вряд ли.
– И что теперь? – спросила она.
– В смысле?.. – сонно пробормотал Айвен Ксав.
Она вдруг поняла, что совсем вымоталась. Сколько времени они здесь? Сейчас, наверное, такая поздняя ночь, что уже раннее утро.
– Что ты делал, когда торчал в такой дыре в прошлый раз? Ну, чтобы убить время.
– Это была вовсе не такая дыра. Намного темнее. И меньше. И мокрее. Хотя с воздухом проблем не было. Здесь у нас считай что дворец.
– И все же – что?
– Хм… Поначалу я кричал. И колотил в стены. И опять кричал.
– Здесь это не поможет.
– Там тоже не помогло. Можно было кричать, пока не сдохнешь, толку-то? И разбить в кровь кулаки, колотя в стену, только и всего.
Айвен Ксав и сейчас, вспоминая тот кошмар, стиснул кулаки. Она взяла его руку в свои ладони и гладила, пока кулак не разжался.
– А что помогло?
– Ну, Майлз. Но сейчас он на другой планете. И не слишком-то он помог. Первое, что он сделал, так это стал меня загонять обратно в ту же самую дыру. Чтобы плохие парни нас не нашли.
– И ты залез?
– Ага.
– Почему?
– Это надо было сделать… В тот момент. Ну, и все получилось.
– И дальше?..
– А?
– Ты говорил: «поначалу». А что было дальше?
– А, то есть пока я еще сидел в этой ловушке… Время шло, и я почувствовал себя несколько странно. Спел сам себе все песни имперских скаутов времен моего детства, какие смог припомнить. Потом пел их неприличные варианты. Но быстро иссяк.
Он немного помолчал и добавил:
– Но тогда я был один. И… ты только не обижайся, я вроде как хотел бы и сейчас быть один. А ты… чтобы оказалась в нашей постели. И спокойно спала.
Тедж сама его крепко обняла и тихонько сказала:
– Я тоже хочу этого для тебя.
– Тогда давай пожелаем этого для нас обоих. Желать ведь можно сколько угодно.
– Точно подмечено.
Нет, а все-таки хорошо, что Айвен Ксав не оказался один на один с этими мучительными воспоминаниями, она понимала, что это были самые ужасные часы его прошлой жизни, хотя он и пытался сейчас ее убедить, что не относится к этому серьезно. В их объятиях даже не было ничего эротического. Неотвратимая смерть от удушья как-то к этому не располагает. Но как хорошо вот так вот сидеть сколько угодно и обниматься.
– Тедж… Я все хотел тебя спросить… – начал Айвен Ксав, явно волнуясь. Люминофор давал уже мало света, и тьма подступила к ним ближе, клубясь зловещими тенями. – Пожалуй, сейчас самое время. – Он сделал очень глубокий вдох. Да, наверное, это действительно важно. Они оба старались дышать в экономном режиме. – Тедж, ты не покинешь меня всю оставшуюся жизнь?
Тедж просто не могла не рассмеяться. Айвен Ксав сильнее сомкнул объятия, ему удалось поднять ей настроение, и от этого ему самому стало лучше. «Он ведь хотел меня рассмешить», – догадалась Тедж. У Айвена Ксава это хорошо получается – нести свет туда, где сгущается тьма.
– Сейчас, полагаю, это не слишком тяжелое обязательство.
– Ну, видишь ли, Тедж, задавать такой вопрос рискованно, – сказал он с грустью.
Тедж заметила, что они оба крепче сжимают друг друга в объятиях. Когда они обменивались клятвами, ему было просто задать такой вопрос. А вот сейчас это наверняка потребовало немало храбрости. Она повернула голову и смотрела на его профиль.
– Куда я денусь? Разве что наверх поднимусь?
– Я последую за тобой до самых дальних пределов бункера, – пообещал он.
Да, сейчас этот бункер – вся их вселенная, и он последует за ней до края вселенной. Кто может обещать большее?
Она тоже сделала глубокий вдох, потому что Айвен Ксав этого достоин…
– Знаешь, каким было мое третье желание, если выиграю наше пари? Кстати, прошу заметить, я его выиграла.
– И каким же, милый ты мой делец?
– Я хотела бы остаться с тобой. Когда моя семья уедет.
– А! Так наши желания совпали! – воскликнул Айвен Ксав, сияя от счастья.
– Я так и думала. – Тедж положила голову ему на плечо, и он погладил ее растрепанные кудри.
«Если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, – как любил говорить папа, – то, возможно, это так и есть».
Ведь не надо даже быть Айвеном Ксавом, чтобы она подумала о бегстве от своей семьи, хотя она их любит, конечно. Сгодился бы и кто похуже, и она уже несколько раз чуть было не сделала такой выбор. А тогда ведь у нее не было таких чувств. Пожалуй, только любовь дает тебе больше, чем входит в условия сделки.
«О! Так вот как это бывает…»
В таком случае… если ты пренебрегаешь чудом из-за того, что оно тебе досталось как-то слишком легко, то получишь ли ты когда-нибудь следующее? Скорее всего, никогда.
«Не упускай это. Держи крепче все, что тебе дорого».
Теперь они дышали медленнее, согретые теплом друг друга.
– Знаешь, за что я тебя люблю больше всего, Айвен Ксав? – спросила она, застеснявшись такого прозрения.
Он уткнулся подбородком в ее волосы.
– За мою спортивную машину? Или форскую непреклонность? Может, за мои сексуальные подвиги? Или… из-за моей матери? Боже ты мой, ведь ты меня выбрала не ради того, чтобы заполучить моего, так сказать, отчима?
– Ну, нет. Хотя они оба мне очень нравятся. Больше всего я люблю тебя за то, Айвен Ксав, что ты такой милый. И умеешь меня рассмешить. – Она и сейчас улыбалась, уткнувшись ему в плечо.
– Всего-навсего? – Он был несколько озадачен.
– Да, – вздохнула она, – но зато в каком контексте.
– А! Ага, – согласился он, глядя в темноту.
«С Айвеном Ксавом светлее даже здесь». И до края вселенной… или даже до конца их жизней. Там тоже без света не обойтись, в этом она вполне уверена.
Они молчали, сохраняя тепло. Потом Тедж размяла затекшую шею и сказала:
– Помнишь первое, что ты мне сказал?
