– Да, сир. За вчерашний день и прошлую ночь я значительно продвинулся в изучении этих вопросов.
То есть – со времени его последнего доклада. Значит, кое-что будет новостью и для Грегора.
Император жестом пригласил Дува выйти вперед. Грегор прислонился к кафедре, а Дув занял привычную лекторскую позицию за столом с комм-пультом. На своих слушателей он глянул с не меньшим любопытством, чем те на него.
– Изучая документы и записи, оставшиеся со времен строительства Штаб-квартиры СБ, а было это почти восемьдесят лет назад, я смог узнать об офицере, который расписался об инспекции бункера. Это капитан Гео Фарос. Он был эсбэшником, в качестве помощника к нему был приписан сержант инженерных войск Влад Норман. Через месяц оба они и еще трое гражданских служащих погибли при аварии на строительстве. Согласно инженерным отчетам, два возводящихся этажа рухнули из-за не соответствующих нормативным требованиям крепежных соединений. «Накосячили с подгонкой», именно такой, э-э… инженерный термин был подчеркнут в рукописном отчете. Дважды.
В третьем ряду полковник Отто изумленно поднял брови и кивнул. Галени в знак благодарности за понимание изобразил условное приветствие эсбэшных аналитиков и продолжил:
– Император Ури, следуя рекомендации своего архитектора, приказал повесить начальника строительства и укрепить все балки и соединения втрое, но это уже другая история.
– Эх, были дни, – пробормотал Отто. И Айвен не понял, ирония это или одобрение.
– Есть два возможных объяснения, почему такое, я бы сказал, необычайное содержимое бункера осталось необнаруженным. Первое – Фарос и Норман просто не проводили осмотр. То ли времени не хватило, то ли просто было лень. И действительно, что такого может быть интересного или опасного в бункере тридцатилетней давности? Строительство уже вышло за рамки бюджета и сроков – этим, возможно, и объясняется все это дело с крепежными конструкциями. Так что с учетом всех обстоятельств эта простая гипотеза достойна рассмотрения. Или второе – они обнаружили содержимое, но утаили сведения, в надежде туда позже тайком вернуться – к собственной выгоде. Армейское досье Нормана безупречно, но и искушение, как мы сейчас понимаем, было огромным. У Фароса имелись возможности для таких действий – то, что происходило вокруг Ури уже вызывало беспокойство, особенно для людей близкого круга, поэтому он вполне мог избрать альтернативный метод обеспечить свое будущее, – не важно, что им двигало: страх или жадность. Или то и другое, конечно.
– А какое объяснение предпочитаете вы? – спросил Грегор.
Галени покачал головой:
– В истории, как всегда, самый интересный вопрос такой: «О чем думали эти люди?» Но боюсь, этот вопрос очень часто не имеет ответа. Если в ходе моего расследования не всплывут какие-либо новые документы, ничего иного я сказать не смогу.
– Да, хорошо, – кивнул Грегор, что скорее всего означало слегка разочарованное «да, хорошо». – А Абеляр? Я хотел бы упомянуть, что прошлой ночью получил личное сообщение от вице-короля Зергияра, и в нем Эйрел говорит, что не помнит, чтобы отдавал кому-либо приказ взорвать здание фордариановской СБ. Как он сказал, такое решение должно было приниматься на его уровне, но в тогдашней неразберихе могло быть что угодно. А! Там еще было несколько замечаний насчет чрезмерной инициативы подчиненных, впрочем, к нашему делу это не относится.
Галени было насторожился, но сейчас позволил себе расслабиться.
– А я было надеялся, что он сможет прояснить… ну, что ж. По крайней мере одно мы знаем – это не могло быть сделано по приказу Негри против Фордариана, потому что Негри погиб в первый же день.
Иллиан откашлялся и заговорил:
– На самом-то деле такой приказ шефа Негри, отданный «из могилы», был очень даже возможен. Тогда.
Они с леди Элис взялись за руки.
Галени явно задело, что факт, который он считал единственно достоверным, у него увели прямо из-под носа.
– А! Пожалуй. В этом случае… До мятежа Фордариана личное дела Абеляра было безупречным. Но… это нам ничего не дает, поскольку многие офицеры и солдаты искренне считали, что Фордариан для Барраяра лучше.
– Отсюда и великодушное помилование, объявленное потом регентом Форкосиганом, – вставил Грегор.
Галени осторожно кивнул.
– Абеляр был старшим охранником в самой штаб-квартире СБ и, разумеется, знал территорию, хм… под которой оказался. Записи в его досье резко обрываются с началом военных действий и лишь позже, когда наводили порядок, он был внесен в списки как пропавший. Пропавший, прошу заметить, и это все. Ни в «боевой операции», или там, к примеру, «отсутствует без увольнительной». В дезертирстве его точно не обвиняли. Потому я и хотел бы, будь это возможно, передать его останки и то, что осталось от его оборудования судмедэкспертам, чтобы те поискали какие-либо вещественные улики – что это за бомба, или данные о прокладке туннеля, где его нашли, могли бы помочь… но, увы.
– Что тут сказать… – вздохнул Грегор, окинув всех Аркуа неласковым взглядом.
– Уже разозлился? – прошептала Тедж на ухо Айвену.
– Еще нет, – шепнул он в ответ. – Ш-ш!
– Так какая ваша лучшая гипотеза? – спросил Грегор. – Как бывшего аналитика СБ?
Галени помолчал, потупившись. Айвен подумал, что он сейчас повторяет свою любимую формулу: «Точность, краткость, доходчивость», возможно добавив: «Выбери два лучших из трех».
– Мое мнение, – Галени вполне однозначно дал понять, что любые «мнения» немного стоят, – такое: Абеляр был одним из многих, кто оказался отрезан от своей воинской части, и они как-то сами переформировывались, когда им удавалось найти друг друга и вели военные действия по собственному разумению. Но нет никаких свидетельств, на чьей он был стороне. Будь у меня больше времени, я бы послал оперативников на поиски как можно большего числа его сослуживцев – кто еще жив, конечно.
Айвен глянул, как это воспринял Аллегре. Тот передернулся, томимый дурными предчувствиями нового задания, на которое у него сейчас просто нет людей. Айвен подозревал, что шеф СБ мысленно заклинает: «Пожалуйста, Грегор, только не на этой неделе!»
Не исключено, что Грегор услышал этот вопль души. Но, так или иначе, он перешел к следующей теме:
– Как продвигается разгрузка бункера?
Гуля вскочила со своего места.
– Могу ли я сослаться на безусловно барраярский вопрос права? Ваше… э-э, сэр.
По крайней мере у нее в памяти удержалась торопливая инструкция Айвена «Нет, не обращайтесь к нему «сир», вы не его вассалы, он не ваш сеньор, а значит он для вас не «сир». Как бы то ни было, Грегор кивнул, и она продолжила:
– Барраярский закон поддерживает притязание нашедшего потерянный предмет на сумму в десять процентов от его стоимости. Закон не предусматривает исключений для исторических артефактов, конфискованных окружными или имперскими властями.
