Она остановилась. Оттолкнула его прочь. Он с трудом сдержался, чтобы не начать канючить.
– Вот и все, – просто сказала она, повернулась к своей лазоревой компаньонке, взяла ее за руку и кивнула в сторону балкона. – Пора, Риш.
Риш ответила кивком, и лицо у нее сделалось очень решительным. Они шагнули к стеклянной двери.
Бай, встревожившись, преградил им путь.
– Вы подумали, как вы собираетесь уходить? – поинтересовался он.
– Через балкон.
– Но у вас же нет грави-поясов! У вас вообще ничего нет! – воскликнул Айвен.
Тедж повернулась, гордо вскинув голову:
– Именно так.
– Но мы на двадцать первом этаже!
– Да, этого должно хватить.
– Так вы же погибнете!
Риш уставилась на него с недоверием:
– Капитан, вы что, умственно отсталый?
– Но копы подумают, что это я вас столкнул – в лучшем случае!
Тедж это явно взволновало, однако она заставила себя забыть о жалости и сурово проговорила:
– Если у вас не отыщется лучшего плана, и немедленно, то мы идем. Иначе потом будет уже слишком поздно.
– Нет, да, что… – У Айвена настойчиво зазвенел наручный комм. Он включил связь, завопил: «Не сейчас, сэр!» – и нажал отбой. В следующую секунду комм зазвенел снова. Громче. Для этого кода отключение было заблокировано.
С криком:
– Не выпускай их, Бай! – Айвен помчался на кухню, сорвал с себя наручный комм, открыл холодильник, бросил комм туда и захлопнул дверцу. Комм по-прежнему скулил, но теперь – очень тихо и жалобно.
Вернувшись в гостиную, Айвен обнаружил, что Бай стоит, прижавшись спиной к стеклянной двери, и они с Риш целятся друг в друга из парализаторов. Риш сжимала оружие мертвой хваткой, до дрожи в руке. Из прихожей снова послышался нарастающий грохот, теперь уже какой-то более механический – что внушало тревогу: это явно не просто кулаки. Дверь квартиры была сконструирована для того, чтобы в случае разгерметизации купола удержать внутри воздух. Но не для того, чтобы удержать снаружи исполненных решимости копов, которым обеспечивал поддержку техперсонал здания.
Что же такое он только что видел на кухонной полке…
– Не стреляйте! – завопил Айвен. – И не прыгайте! У меня идея!
Это удержало живую картину – пусть даже всего лишь из нездорового любопытства – достаточно, чтобы Айвен успел сбегать обратно на кухоньку и схватить с полки овсяные хлопья – большую коробку, экономичную расфасовку, которую он купил вчера вечером. Потрясая коробкой, он ворвался в гостиную.
– Это решает задачу!
– Вы собрались отстреливаться хлопьями? – недоуменно спросила Риш.
– Или мы все сядем за стол и, когда ворвется полиция, будем поглощать плотный барраярский завтрак? – с очень похожей интонацией поинтересовался Бай.
Но парализаторы оба они опустили.
Не обращая внимания на их сарказм, и – Боже ж ты мой, разве он недостаточно в этом напрактиковался? – Айвен вдохнул побольше воздуха.
– Тедж. Ты выйдешь за меня замуж?
– Что? – переспросила она. Это было не трепетно-взволнованное «что?», коим следует встречать подобные предложения, но скорее: «Вы что, с ума сошли?»
Айвен поежился.
– Нет, это должно сработать! Женщина, которая выходит замуж за барраярского подданного, автоматически становится барраярской подданной. Это – одна из тех фундаментальных присяг, которые лежат в основе всех остальных присяг, биология превыше политики, так сказать. Как только мы произнесем нужные слова, миграционная служба уже не сумеет вас арестовать. А полиция купола не сумеет арестовать меня. – Что касается Деплена, тут Айвен был уже не так уверен. Его наручный комм по-прежнему тоненько верещал в своем холодном, одиноком дальнем изгнании.
Айвен рывком открыл коробку и, вытанцовывая в носках по гостиной, принялся рассыпать на ковре круг из овсяных хлопьев.
– Разве мы не должны куда-то пойти и зарегистрироваться, пусть даже это обыкновенный гражданский брак? – спросила Тедж. – Где бы оно ни было, нам туда все равно не добраться! Они схватят нас тут же, едва мы выйдем за дверь!
– За другой дверью нас никто не схватит, – мрачно заметила Риш.
Бай еще крепче прижался спиной к балконной защелке, не отрывая потрясенного взгляда от увеличивающейся окружности. Айвен еще ни разу не видел, чтобы у него были такие огромные глаза.
– Нет, в том-то вся и прелесть! – пояснил Айвен. – По барраярским законам, пара вступает в брак самостоятельно. Это из Периода Изоляции, вам не понять. Твое дыхание – твои узы. Вы оба выбираете себе Секунданта – свидетеля на краю – вступаете в круг, произносите обеты, выходите – и все. Суть обетов на самом деле очень проста, хотя люди украшают их всем, чем только можно, чтобы затянуть церемонию, бог весть зачем, она и без того обычно вполне мучительная. – Он обратился за поддержкой: – Байерли, скажи им, что я прав!
– На самом деле, – Бай откашлялся, сглотнул и обрел наконец дар речи, – он прав. Во всяком случае, в том, что касается законности.
– Я могу воспользоваться своими проездными документами, чтобы увезти тебя с собой на Барраяр как члена семьи военнослужащего, – продолжил Айвен. – Еще на пять скачков дальше от твоих преследователей, и кроме того, как только ты выйдешь за меня замуж, ты получишь полную и безусловную защиту со стороны Имперской СБ, потому что… хм… потому что. Это даст нам выигрыш по времени. И как только ты наметишь для себя то, что тебе действительно хочется, мы можем пойти на Суд графа и получить развод. Это немножко не так легко, как жениться – моя бетанская тетушка считает, что все должно быть наоборот, – но граф Фалько старый друг моей матушки. Десять минут на все про все, ручаюсь! И вы обе отправляетесь дальше.
– Куда отправляемся? – спросила Риш в полном замешательстве.
– Не знаю куда, куда-нибудь! Я, видите ли, не могу думать обо всем сразу!
– О, значит, не на всю жизнь… но я не знаю ваших обетов, – едва проговорила Тедж, зачарованно, словно под гипнозом, глядя, как он стоит перед ней, помахивая пустой коробкой, и настойчиво убеждает.
– Ничего, я их наизусть выучил. За последний десяток лет меня вытаскивали где-то на тысячу форских свадеб. Я, наверное, уже могу цитировать их во сне. Или в ночных кошмарах. Мы, конечно, не станем говорить копам насчет развода. Их это не касается.
Тедж глянула на балкон. На Айвена. Снова на балкон. Снова на Айвена. «Неужели это такой трудный выбор?»
Из прихожей послышался душераздирающий механический вой, как будто кто-то режет герметическую дверь.
– Не станешь же ты говорить, что лучше спрыгнуть с двадцать первого этажа и разбить себе череп, чем выйти за меня замуж, – в отчаянии продолжил Айвен. – Брак со мной ведь не хуже смерти, черт подери! По крайней мере – не хуже такой смерти, Боже ж ты мой!
