– Исключение, которое лишь подтверждает правило, радость моя. – Риш принялась вышагивать взад-вперед: два шага туда – два обратно. – А, к черту, иди получай свое удовольствие. Быть может, это быстрее всего излечит тебя от безумия.
Губы Тедж сами собой растянулись в улыбке.
– Да где уж ему – держу пари на мое обучение в этих делах. Как бы то ни было, адмирал фактически вручил его мне в подарочной упаковке. А ты же знаешь, как я люблю распаковывать подарки.
Риш не смогла сдержать смех. Она нежно ударила Тедж кулачком по плечу.
– Ну, раз так, – ни пуха! И пусть ему будет хуже!
– Ты чересчур сурова.
Они вернулись в гостиную. Айвен Ксав стоял с такими же стеклянными глазами, как у тех мужчин, что ждали у дверей женского туалета, только пальцы его правой руки отбивали быструю барабанную дробь на брючном шве. Он вздрогнул, возвращаясь к реальности, и губы его искривились в дурацкой улыбочке.
– Итак, каков приговор?
– Риш займет ту спальню, которая с койками, – сообщила Тедж, – а мы с тобой – другую.
Он открыл рот. Закрыл. Снова открыл.
– Это… звучит потрясающе, но, знаешь, если не хочешь, ты вовсе не обязана… Конечно, если ты действительно хочешь, то… это просто потрясающе!
Риш закатила глаза, подхватила свою сумку и ретировалась в спальню с койками, бросив напоследок:
– Доброй ночи, доброй ночи, всем доброй ночи. Но я все равно требую преимущественного права на ванную.
Айвен Ксав вряд ли расслышал ее слова. Он подмигнул Тедж и сказал:
– А еще одна приятная новость состоит в том, что тут, на борту, мы снова вернулись к общефлотскому времени, как в Форбарр-Султане. Двадцать шесть целых семь десятых часа в сидерических сутках, и ночь соответствующая. А значит, вечер у нас будет куда более спокойный.
Он вдруг шагнул вперед, обнял Тедж за талию, развернул ее словно в танце и опустил на небольшой диванчик, привинченный к полу на случай сбоя искусственной гравитации.
– Добрый вечер, леди Форпатрил. Очень рад знакомству.
«Да это и без слов видно», – подумала Тедж, но вслух говорить не стала.
– Привет, лорд Форпатрил. – «Лорд – интересно, чем он там повелевает? Надо бы это выяснить. Потом». – Назови мое полное имя. Держу пари, не сумеешь.
Он гордо вздернул подбородок.
– Леди Акути Теджасвини Джиоти гем Эстиф Аркуа Форпатрил.
Тедж, пораженная, подняла брови.
– А ты способный ученик, Айвен Ксав.
– Когда вынуждают обстоятельства. – Он потянулся было, чтобы откинуть кудри у нее со лба, но в последний момент остановился. – Э-э… а сколько тебе лет, Тедж? Ну, то есть на вид тебе чуть больше двадцати стандартных, но джексонианцы, со всей их пластической хирургией… Цетегандийцы, со всеми их генетическими манипуляциями… Думаю, тебе может быть сколько угодно, от десяти до шестидесяти.
– Честно говоря, мне только-только исполнилось двадцать пять.
– О, вот как.
– А если бы я сказала «десять», как бы ты отреагировал? – с любопытством спросила она.
– Разрыдался бы. И вернул тебя к няне.
– А если «шестьдесят»?
– Ну, это-то как раз не страшно. Женщины в возрасте – это, знаешь ли, мой каприз. В общем, бывает.
– И тебе удавалось когда-нибудь этот каприз осуществить?
– Я… не думаю, что сейчас имеет смысл углубляться в мое прошлое, как по-твоему? Этот вечер должен быть полностью посвящен тебе. – Голос его звучал все мягче, все доверительнее. Но вдруг он снова запнулся. – А… Бесценная дочь барона Великого дома, и все такое, ты, наверное, жила очень безмятежной жизнью, а? Тебя оберегали от всего. Толпы вооруженных охранников, ну и вообще…
– Да, до тех пор, пока Дом не рухнул.
Он покачал головой, как бы в задумчивости. Или в замешательстве.
– М-м… Я должен об этом спросить, не хотел бы тебя смущать, и все такое, и любой ответ будет хорош, если он правдив. Потому что я как бы должен знать. Ты еще девушка?
– О боги мои, нет. Я не девушка с пятнадцати лет.
– Как, и ты с пятнадцати? Ну, то есть, прекрасно. Для меня это не проблема, я не страдаю предрассудками Периода Изоляции насчет того, что жениться надо на девственнице, – в конце концов, это просто ханжество. Особенно в нашем временном законном браке. На самом деле так, наоборот, даже проще. – Он снова замялся. – Противозачаточный имплантат?
– Тоже с пятнадцати лет, – заверила она.
– А. – Он блаженно улыбнулся и поцеловал ее.
Это был чудесный поцелуй – почти такой же чудесный, как в ее сне, а может, даже и лучше. Она потянулась пальцами к его верхней пуговице. Мундир Айвену Ксаву очень к лицу, но пуговиц тут что-то многовато. Его рука впервые сдвинулась с ее плеча вниз – осторожно и нежно; набрасываться на нее он явно не собирается, это хорошо.
– Так что произошло, когда тебе было пятнадцать лет? – спросила она, когда они в очередной раз отстранились друг от друга, чтобы отдышаться. – Опыт был положительным?
Это его неожиданно рассмешило и вызвало приятные воспоминания.
– Подростком я был жутко сексуально озабочен – такому чуть ли не любой опыт покажется положительным, но да, наверное, тот опыт и правда был таким. Она была одной из девочек-грумов в конюшнях моего двоюродного деда на Долгом озере. Курортный роман в летней резиденции, действительно вполне себе идиллический, ко всем чертям. Я думал, что обольстил ее, но теперь-то уже понимаю, что это она меня обольстила. Совсем старуха – понимаешь, ей было девятнадцать. Боже ж ты мой, я был неуклюжим юным оболтусом. Но к счастью – а может, из сострадания, – она не затоптала мое юное эго. Хотя чтобы оставить на моем эго хоть какой-то след, ей, вероятно, пришлось бы прогалопировать по нему на скаковой лошади – я ведь был страшно доволен собой.
Тедж рассмеялась в ответ, радуясь за его эго, бывшее когда-то втайне столь уязвимым.
Его пальцы, едва касаясь, пробежали по ее скуле, обводя изгибы. Он собрался было что-то сказать, не стал, покачал головой, но потом все же не удержался и спросил:
– А ты? Надеюсь, ты не пострадала от неуклюжего юного оболтуса, занятого исключительно самим собой?
– Ни в коем случае. Баронесса хотела быть уверенной, что мы не натворим глупостей – и я, и мои родные братья и сестры, и Драгоценности. Поэтому она выписала из Бетанской Сферы знаменитую команду лицензированных сексотерапевтов, чтобы те обучали нас эротическим искусствам. Мужчину, женщину и гермафродита. Они оставались у нас два года – я очень расстроилась, когда они улетели домой. Это был единственный предмет, в котором я преуспела гораздо лучше сестер.
Рука остановилась. Он издал какой-то странный негромкий горловой звук, который Тедж не смогла интерпретировать.
