– Айвен! – где-то через час окликнул его Деплен.
– Да, сэр?
– Прекратите насвистывать. Это слишком похоже на звук, который бывает при утечке воздуха.
– Прошу прощения, сэр, я сам не заметил, что насвистываю.
– Именно это я и подумал.
Перед входом в первый п-в-туннель Айвен сделал перерыв, чтобы предупредить дам. Обе они, как выяснилось, страдали гиперчувствительностью к скачкам: Риш в большей степени, Тедж – в меньшей. Тогда он осуществил самый элементарный героический поступок: заглянул в медпункт, набрал там антискачковых лекарств – благо, запасов на адмиральском корабле хватало – и отнес их в каюту. Риш тихонько стонала, лежа в кровати, и Тедж пришлось чуть ли не силой вытаскивать ее из-под одеяла, чтобы заставить выпить таблетки.
– Пять скачков за пять дней, и зачем только я на это согласилась? – причитала она. Но уже через двадцать минут сидела, удивленно хлопая глазами и не веря своему счастью – благодаря Айвеновым лекарствам она чувствовала себя как новенькая: никакой тошноты, головокружения, в глазах не плывет, а главное – исчезли противные слуховые галлюцинации, возникшие во время скачка. Сам Айвен никогда ничего такого не испытывал – только короткий приступ тошноты. Ну, и еще где-то с минуту все вокруг казалось зеленым, и надо было проявлять особую осмотрительность в интерпретации сигналов контрольных лампочек.
Он вернулся на работу, еще более остро осознавая, что совсем рядом, всего в нескольких метрах, его ожидает маленький рай.
В конце вахты Деплен дружески пригласил Айвена с дамами составить ему компанию за ужином. На маленькой обзорной палубе накрыли стол на четверых. При том, что корабельная пища изысканностью не отличалась – Деплен был неприхотлив в еде, – Айвен обнаружил руку его верной команды в свежих продуктах, запасенных до отлета с Комарры, к тому же Айвен давно уже убедился, что адмирал по праву может гордиться своей коллекцией барраярских вин. Да и ординарец обслуживал их за столом безупречно.
Название «обзорная палуба» оказалось очень удачным – как почти сразу же обнаружил Айвен, Деплен решил воспользоваться случаем, чтобы изучить поближе Айвенову молодую жену и ее компаньонку. Ну, в конце концов, оценка личного состава – тоже важное дело. Тедж умеет себя держать, подумал Айвен. Ему пришло в голову, что жизнь в джексонианском Великом доме проистекает примерно так же, как и в резиденции окружного графа, которому приходится регулярно развлекать разного рода деловых партнеров и прочих эксцентричных гостей, причем огромное количество потенциально опасных политических вопросов решается за столом. Тедж, безусловно, умела вести ни к чему не обязывающую светскую беседу и знала, какой вилкой что едят.
Деплен расспрашивал Тедж о ее долгом бегстве, избегая самых мучительных моментов – ведь это, в конце концов, застольная беседа. От нескольких ее историй просто волосы дыбом вставали, но по большей части они были либо нейтральными, либо слишком туманными. Вероятно, Морозов, общаясь с Тедж, заложил некую основу, вольно или невольно снабдив ее подсказками, как надлежит говорить с барраярцами, и она не терялась с ответами. Риш, более осторожная, говорила меньше.
Как бы то ни было, Деплен, похоже, наслаждался их обществом, и приглашения сделались ежедневными. Вместе с ними ужинали и члены экипажа – те, кто был свободен от вахты: капитан, пилоты, главный инженер и врач Деплена (согласно уставу, адмирал всегда путешествовал с личным врачом). Деплен следил, чтобы приемы не затягивались до глубокой ночи – и Айвен был ему за это весьма признателен.
В рабочие часы, когда Айвен уединялся с Депленом, Тедж находила развлечение в книгах и фильмах, или же занималась собой, или играла с Риш. Экипаж «СШ-9» формировался из самых опытных военных моряков, и если они и обсуждали между собой необычную внешность Риш, то, во всяком случае, делали это так, чтобы она не слышала. Риш почти все время проводила в тренажерном зале. Это поначалу несколько нервировало занимавшихся там членов экипажа, но вскоре тревога сменилась восхищением. Так или иначе, она нашла еще трех фэнов комаррианских мыльных опер и, когда они были свободны от вахты, заглядывала в гости пообщаться и посмотреть новые серии в период рабочего затишья на канале связи.
По совету Деплена Тедж нашла бортовые программы обучения языкам и углубилась в барраярские диалекты русского, французского и греческого – ни один из этих языков она, по ее словам, раньше ни разу не учила. Точнее даже, не углубилась, а ринулась в атаку, подумал Айвен, когда склонился к ней, чтобы проверить успехи. Казалось, это ее не то что не утомляет, а наоборот, даже забавляет.
– О, языки – никакая не работа, – радостно объяснила она. – Это игра. А вот что действительно наводит тоску, так это экономика. – Она поморщилась, вспомнив что-то из времен учебы.
Айвен чуть ли не впервые заметил в ней промельк генетической наследственности аутов – она овладевала языками с немыслимой быстротой и, отрабатывая чистоту произношения, бродила по кораблю в поисках двуязычных членов экипажа, чтобы попрактиковаться в разговорной речи. Неудивительно, что ее комаррианское произношение одурачило не только Айвена, но и настоящих комарриан. Тедж, вне всяких сомнений, обладала острым слухом. Айвен задумался, не обладает ли она заодно и абсолютным музыкальным слухом, как один его знакомый барраярец, оказавшийся потомком гем-лорда.
Проблем, чем заняться в свободное от работы время, у Айвена не было, и ему уже начинало казаться, что даже в барраярских сутках ночи слишком короткие.
Первая змея в Айвеновом саду подняла голову на четвертый день. Он перекинул на комм Деплена служебную записку от генерала Аллегре, шефа СБ, с пометкой «Лично в собственные руки». Несколько минут спустя Деплен поднял взгляд от комм-пластины и ласково поинтересовался:
– Айвен, ты уже отправил домой письмо с отчетом о своих приключениях? Или нет?
– Не вижу смысла, сэр. Ну, то есть, вы и без того все знаете. А матушка, после того как мне исполнилось тридцать, сама перестала меня расспрашивать о моих девушках.
– Форпатрил, я отказываюсь служить посредником между вами и вашей матерью в том, что касается вашей личной жизни.
– Вам не придется этого делать, сэр.
На этом – как надеялся Айвен – все и закончилось, но через несколько часов – в конце концов, они уже приближались к Барраяру – он принял еще одно сообщение «Лично. В собственные руки» со слишком знакомого адреса. Искушение сделать так, чтобы сообщение потерялось в пути от его комм-пульта к депленовскому, было очень велико, но Айвен в порыве добродетели благородно ему воспротивился, хоть и подозревал, что никто этого не оценит.
Примерно пятнадцать минут спустя Деплен заметил:
– Могу ли я поинтересоваться, почему леди Элис Форпатрил, когда хочет узнать, что происходит в жизни ее единственного сына, обращается не к тебе, а ко мне?
Айвен зажмурился.
– Жизненный опыт?
Повисшая в кабинете тишина сделалась абсолютно ледяной, и Айвен поднял глаза:
